На следующее утро Саша проснулась с тереховским шаром в руках. Сжав зубы, она снова спрятала его за занавеску и еще раз решила начать все с начала. Пожалуй, все-таки есть смысл согласиться на работу в той фирме, где ей не понравился менеджер по кадрам. В конце концов, на этого менеджера можно будет не обращать внимания, потому что сама фирма, которая почему-то называется «Чибис», производит солидное впечатление. Этот «Чибис» занимался производством канцелярских товаров и их торговлей и находился в новом высотном здании со скоростными лифтами. И при входе у них вовсе не застекленная будка с обленившимися охранниками, которые целыми днями разгадывают сканворды (на кроссворды у них мозгов не хватает) и которые в экстренной ситуации ни за что не успеют соскочить со своих насестов. У «Чибиса» при входе так называемая рецепшен – с вертушкой, пропусками и крутыми ребятами в черном.

Саша начала торопливо собираться, поскольку боялась, что передумает и никуда не поедет. На улице она ни на что не отвлекалась, чтобы опять-таки не свернуть в другую сторону и не отправиться, например, в Эрмитаж, где проходила выставка западноевропейских витражей. Саша даже не поняла, морозно на улице или подтаивает, до того была сосредоточена на фирме «Чибис». В метро ее толкали в спину, жали в бока и ругались в лицо, но она старалась думать только о новой компьютерной программе, которую совсем недавно освоила в налоговой инспекции и которой живо заинтересовался тот пресловутый менеджер. В конце концов от метро до здания фирмы она уже бежала вприпрыжку, потому что боялась: вдруг кто-нибудь успеет раньше ее. Вон та женщина, что быстро-быстро перебирает ногами впереди Саши, вполне может тоже оказаться бухгалтером, спешащим в «Чибис» по объявлению в газете.

У Саши несколько отлегло от сердца, когда спешащая женщина свернула совсем в другой подъезд. Она глубоко вздохнула, на всякий случай взглянула на себя в зеркальце, не нашла в себе бросающихся в глаза изъянов и вошла в зеркальные двери «Чибиса».

В фирме все прошло на редкость удачно. Менеджер скроил было скользкую морду и даже протянул свою розовую руку в виде рачьей клешни к Сашиной, но тут в его кабинет по каким-то своим надобностям вошел руководитель фирмы, и владелец клешни уже не смог позволить себе ни одного лишнего слова или фривольного взгляда. Саша еще раз рассказала обо всем, что она знает и умеет, и этот вовремя вошедший руководитель велел ей тут же писать заявление и завтра же явиться на работу.

Дома Саша опять достала шар Влада и сказала ему, будто бы самому Терехову:

– Ну вот и все. Завтра я начинаю новую жизнь. Снежная метель улеглась. Рыцарь ускакал из замка, и принцесса больше не станет его ждать. У нее других дел по горло.

Саша хотела поставить шар обратно за занавеску, но неожиданно раздавшийся звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Шар выскользнул из рук, ударился о чугунную батарею центрального отопления и раскололся пополам. Вода с искусственными хлопьями снега выплеснулась Саше на ноги.

– Это судьба, – сказала расколовшемуся шару Саша и пошла открывать дверь.

На пороге стоял Влад Терехов.

– Шар разбился, – сказала она ему, потому что только эта фраза и билась у нее в голове. Все остальное не имело значения. Судьба сказала свое слово. Он зря пришел.

Терехов, похоже, ничего не понял про шар, отодвинул Сашу с дороги, вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и сказал:

– Я пришел за твоими досками.

– Какими еще досками? – удивилась она, потому что тоже не поняла, какое отношение могут иметь какие-то доски к только что разбившемуся шару.

– С птицами, петухами… Давай все. – И он поставил перед ней объемистую спортивную сумку, которую она только что заметила.

– Ничего не понимаю, – сказала Саша, – зачем тебе мои птицы?

Она действительно никак не могла взять в толк, зачем он говорит о ее птицах, когда они могли бы поговорить совсем о другом. Например, он мог бы сказать, что не может без нее жить. А она сказала бы, что у их отношений все равно нет будущего. И они наконец поговорили бы о разбившемся шаре.

– Один человек заинтересовался, когда я рассказал о твоих работах, – проговорил Влад, избегая смотреть ей в глаза. – Он может их купить.

– Что за ерунда? Я ничего не собираюсь продавать! – искренне возмутилась Саша.

– Это глупо. Я знаю, что ты сидишь без работы. Деньги тебе не помешают.

– Вот и не угадал! Я завтра уже выхожу на новое место в серьезную фирму! Называется «Чибис»! Канцтовары! Производство и торговля! И зарплата будет даже больше, чем в инспекции!

Обилие восклицательных знаков в ее короткой рекламной речи «Чибису» не произвело на Влада никакого впечатления.

– Все равно. Ты еще не скоро получишь свою первую зарплату, – сказал он.

– Какое тебе до этого дело?

– Никакого.

Саше показалось, что в коридоре, где они стояли друг против друга, померк свет. Она с большим напряжением вгляделась в спокойное лицо Терехова и севшим голосом уточнила:

– Да?

– Каков вопрос – таков ответ, – бесстрастно ответил Влад. – Давай доски.

– А если не дам?

– Я сам возьму.

Саша поняла, что победить Терехова не в силах. Она прижалась к стене коридора, чтобы он мог пройти в комнату, и довольно истерично крикнула ему в спину:

– Бери, только никаких денег мне не надо!

– Отлично! Пущу всю выручку на благотворительность! – в тон ей ответил Влад.

Саша захлебнулась негодованием и, чтобы не расплакаться при Терехове, юркнула в ванную и закрылась на защелку. Прижавшись щекой к дверной щели, она напряженно прислушивалась к тому, что происходит в квартире. Она слышала скрип дверцы секретера, стук досок друг о друга, потом какой-то непонятный шум и шелест. Когда шаги Терехова раздались в коридоре, Саша отпрянула от двери и включила воду. Сквозь шум воды услышала, как Влад прошел в кухню, что-то сделал там, потом вернулся в коридор, открыл замок… И тут же выстрелом хлопнула входная дверь. И только тогда Саша очнулась, вышла из ванной.

В Сережиной комнате секретер стоял с настежь распахнутыми дверцами. На полках лежала всего одна доска. Саша бросилась к секретеру и вытащила на свет обнаженную маху с тролличьей мордой. И чего она ее не выбросила? Надо немедленно сунуть ее в мусорное ведро, чтобы ни о чем не напоминала. Саша бросилась в кухню. Ведро оказалось полным. Она вытащила его из шкафчика, намереваясь пойти к мусоропроводу и выбросить все вместе с доской, но когда обернулась к самой красивой стене своей кухни, выронила и ведро, и королеву троллей. Вместо ее птиц Дня и Ночи красовался лишь обнажившийся крепеж. Да что ж это такое? Ничего себе! Как он мог взять этих птиц? Натуральный вор! Мародер! Мерзавец!

На ватных ногах Саша вернулась в большую комнату и не обнаружила там ни одного синего пейзажа. Чертов дизайнер! Все решил в ход пустить! Ну и деловой… Она почувствовала такое озлобление, что все остальные чувства к Терехову потускнели и съежились. И этого человека Саша собиралась любить всю жизнь! А он кем оказался? Бесчувственным бизнесменом! Недалеким «новым русским»! Вымел ее квартиру подчистую! На благотворительные цели пустит? Как же! Держи карман шире! Купит себе какой-нибудь навороченный краскопульт, набор шпателей или умопомрачительную дрель!

Перед сном Саша долго ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Во-первых, она нервничала, потому что завтра должна была выйти на новое место работы, а во-вторых, у нее не шел из головы Терехов. Всю неделю она гнала от себя мысли о нем и так в этом преуспела, что он ей ни разу даже не приснился. Сейчас она почему-то боялась, что если заснет, то он приснится ей непременно. И непременно в таком отвратительном виде, что все воспоминания и мечты придется разом похоронить. В три часа ночи она все еще не спала, а в семь часов проснулась от звонка будильника в состоянии сладкой истомы. Влад ей все-таки приснился, но не в облике дебильного братка, каким ей вечером представлялся. Терехов целовал ее и шептал слова любви. Саша горячо поблагодарила будильник, который прервал это безобразие в незавершенной стадии.


На новом месте Сашу оформили экономистом. Работа, которую ей предстояло выполнять, конечно, отличалась от той, что она вела в инспекции, но, в общем-то, была знакомой и полностью соответствовала ее специальности, полученной в институте. Персональный компьютер работал значительно шустрее стоявшего на ее столе в налоговой, а потому общаться с ним было значительно приятнее. В комнате она оказалась вдвоем с хмурой неразговорчивой девушкой Ритой, лет двадцати пяти. Неразговорчивость сослуживицы Сашу вполне устраивала. Она вообще не была склонна к откровенности, а уж сейчас ей вообще не хотелось ни о себе рассказывать, ни слушать чужие истории.

И полетели день за днем.

В коридорах фирмы ей несколько раз попадался тот самый менеджер с наглыми глазами. Он отвратительно улыбался ей мокрыми скользкими губами и гадко подмигивал, но Саша делала вид, что ничего не замечает. В его служебные обязанности, видимо, не входил контроль деятельности уже принятых на работу кадров, а потому у него не было повода заходить в комнату, где работала Саша.

В «Чибисе» не толклись сторонние посетители, вроде налогоплательщиков, и коридоры фирмы были прохладны и полупусты. Саше даже нравилось ходить по полу коридора, отделанному розовой с дымкой плиткой, и цокать каблучками. В общем, оказалось, что на новом месте работать не так уж и плохо. Плюс был еще и в том, что напротив здания фирмы находился большой универсам, где после службы Саша покупала макароны и колбасу без жира и без вкуса, и на метро ехала почти прямо до своего квартала. Таким образом, каждый день она двигалась как бы по одному и тому же кругу, производя одни и те же движения и не сбиваясь в сторону ни на шаг. Она уже забыла про выставку витражей, которую так хотела посмотреть, и про то, что вообще существуют какие-то выставки и какая-то жизнь, отличная от той, которую она вела.