Каким чудом они успевали еще и учиться, Владимир и сам не понимал. Сборная Финансово-экономического института имени Вознесенского очень скоро побила команды других вузов, подала заявку в Высшую лигу и сумела пробиться на телевизионные игрища. В воспоминаниях от тех времен у Халаимова остались постоянное ощущение адреналина в крови да хмельной угар попоек после игр и во время подготовок к ним. Как в калейдоскопе, менялись города, гостиницы, люди, полузнакомые женщины в одной с ним постели. Постоянной была только Инга… Ее не брал ни алкоголь, ни бессонные ночи, ни многочасовые переезды и перелеты. Она была все время весела, все так же остроумна, и ее благосклонности добивались абсолютно все мужчины, так или иначе причастные к КВН: и игроки, и устроители шоу, и телевизионщики.

Халаимов был увлечен ею не меньше других, но даже и не пробовал подступиться к Рязанцевой. Она казалась ему недоступной. Он много раз видел ее в компании с руководителями телевизионных каналов и был уверен, что до простого кавээнщика она никогда не снизойдет.

Однажды, во время летних игр, которые проходили в Сочи, они, будучи в приличном подпитии, всей командой с местными девочками отправились ночью купаться на море. Все разбрелись по пляжу, и Халаимов вдруг обнаружил, что находится в непосредственной близости к Рязанцевой, а рядом вообще никого нет. Он еще не успел подумать о том, повезло ему или нет, а Инга сняла через голову сарафанчик, и ее подростковые груди нацелились ягодинами сосков прямо ему в глаза. Володя не успел и охнуть, а девушка сбросила еще и трусики и вошла в море.

Она не оглядываясь плыла в темную даль, а Халаимов никак не мог решить, до какой степени ему раздеться. В конце концов он последовал ее примеру и поспешил за ней. Он догнал ее довольно быстро. Она лежала на воде на спине, запрокинув голову, и вяло шевелила руками. Морская вода лениво омывала ее соски и плескалась между ног, взвивая хохолок темных волос.

Халаимов отбуксировал Ингу к берегу. Она смеялась тихим смехом, когда он вынес ее из моря на песок. Все между ними произошло так естественно, как будто только так и могло быть. Как будто Инга только и ждала случая, когда они окажутся вдвоем на ночном пляже. Она не стеснялась ничего и устроила ему такое пиршество плоти, что на следующее утро он предложил ей стать его женой. На удивление, она не отказала.

Личностями они к тому времени были довольно известными, и в сочинском загсе их мгновенно расписали без всяких условных сроков. Свадьба была такая же пьяная и разгульная, как все мероприятия, которые устраивали кавээнщики. В конце концов Инга и Володя бросили сотоварищей в гостиничном ресторане наслаждаться свадьбой без молодоженов, а сами опять пошли к морю, где все у них началось. Инга опять на его глазах разделась. Он сбросил свой свадебный костюм. И они, обнаженные и временно свободные от КВН, поплыли вдвоем к торчащему из воды утесу, где и отдавались друг другу до самого утра.

А потом опять был КВН. Правда, Инга стала постепенно раздражать Халаимова. Он понял, что образование от него ускользает. Никто, конечно, не посмел бы дать ему плохой диплом, поскольку команда, в которой он стал уже капитаном, прославила вуз на всю страну, но именно образование ускользало. Володя понял, что насмерть забыл то, чему его учили на первых курсах, и решил оставить КВН. До пенсии в него играть все равно не будешь, а устраиваться в жизни как-то придется.

Он поделился своими мыслями с женой, но Инга от него отмахнулась. Ей, кроме диплома, пусть наполовину липового, уже не нужно было ничего. Она так органично чувствовала себя на сцене под прицелом телевизионных камер, так здорово пела, пародировала модных певичек и мгновенно реагировала на любые провокационные вопросы и выпады, что очень скоро ее стали приглашать ведущей различных шоу. А в конце концов она прочно осела на питерском телевидении.

Диплом ей принесли на тарелочке в качестве платы за прежние заслуги перед вузом, и Инга Рязанцева (она оставила себе девичью фамилию) стала одной из самых модных телеведущих страны. Каналы пускались на всяческие ухищрения и интриги, чтобы переманить ее к себе, потому что с приходом на передачу Инги резко повышался рейтинг и передачи, и соответственно канала. Инга купалась в славе и во всеобщей любви, а дома бывала очень редко. Съемки, репетиции, интервью, презентации… Поначалу она пыталась таскать за собой мужа, потому что его красота очень неплохо работала на ее имидж, но Владимиру это быстро надоело. Все светские тусовки казались ему на один манер: скучными и претенциозными в начале, разнузданными – в разгаре и переходящими в дикие нечеловеческие оргии – в конце. От этого Халаимов подустал еще во времена своей кавээновской молодости.

А Инга очень похорошела. Красавицей она, конечно, не стала, но приобрела такую лощеность, холеность и элегантность, которые привлекали мужчин не меньше, чем красота. Халаимов был уверен, что она ему изменяет. Когда он первый раз это понял, то готов был убить соперника. Не сделал этого только потому, что Инга не давала никакого повода подумать, что разлюбила мужа. Она была с ним так же ласкова и страстна. Владимир решил перетерпеть увлечение Инги, поскольку очень любил ее, а потом как-то притерпелся к ее изменам и скоро вообще перестал расстраиваться на этот счет. Если ему подворачивалась какая-нибудь интересная женская особь, он тоже не отказывался ни от каких удовольствий. Похоже, что и Инга об этом догадывалась, но тоже находила такое положение вещей совершенно нормальным. Таким образом, свобода супругов не была ограничена ничем, они оставались друзьями и всегда могли друг на друга рассчитывать. У них родилась дочка Маняшка, которая все свое младенчество и раннее детство провела в объятиях Ингиной матери, а сейчас уже училась в Англии. Последнее время Халаимов ловил себя на том, что постепенно забывает, как выглядит собственная дочь, и мучился тем, что совершенно не переживает и на этот счет тоже.

Дом их был полной чашей ввиду сумасшедших гонораров Инги. Сам Халаимов в качестве главного экономиста компьютерной фирмы зарабатывал куда меньше, но тоже вполне прилично. К сорока годам Владимир Викторович имел все, что только можно пожелать иметь в нашей стране, и в то же время… не имел ничего. Его жена принадлежала телевидению, дочь – Англии, а сам он постоянно находился в состоянии непроходящей скуки и даже побаивался, что в конце концов впадет в депрессию, потому что ему абсолютно нечего желать в жизни.

Когда ему предложили перейти на работу в налоговую инспекцию, он согласился, не раздумывая. Просто ему очень хотелось хоть как-нибудь переменить жизнь. Они с Ингой жили неподалеку от инспекции, и ему даже понравилось, что ходить на работу можно будет пешком. Он, конечно, водил машину, имел престижную «Мазду», но сидеть за рулем не любил.

Сашу Арбенину он в самом деле сразу отметил боковым зрением, поднимаясь на крыльцо нового места работы. Когда он знакомился с работой отделов, Саша понравилась ему еще больше. Она была из тех самых женщин с изюминкой, которые его всегда привлекали. У нее было бледное гладкое лицо в раме темных тяжелых волос, узкие бесчувственные губы с опущенными уголками и женственная фигура, выгодно отличавшаяся от Ингиной – мальчишеской, без бедер и груди.

Он случайно столкнулся с Арбениной в универсаме в первый же день работы на новом месте и решил ковать железо, пока горячо. Саша сдалась сразу, но это не была так опостылевшая Халаимову женская готовность к спариванию с красивым самцом. Отдаваясь, Саша как бы пробовала его на зуб и даже будто бы одновременно наблюдала за ними обоими со стороны. Она ничего не сказала ему, ничего не спросила и не пыталась остановить, когда он собрался уходить.

А он и сам не мог понять, почему вдруг засобирался. На день рождения к приятелю идти уже совершенно расхотелось, и он мог бы остаться с Сашей, но почему-то не посмел. На прощание он быстро прижал ее к себе и еще быстрее отпустил, стараясь не глядеть в лицо. Ему казалось, что если взглянет, то не уйдет никогда и она будет вынуждена с позором изгнать его из своего дома.

Выйдя из Сашиной квартиры, Владимир Викторович первым делом поехал на Невский проспект в самый дорогой ювелирный магазин. Зачем? «У Саши Арбениной должен быть браслет», – решил он. Неспроста у нее такая фамилия. Браслет, который он купит ей, будет особым знаком. Она поймет. Она сразу все про него поймет. Если еще не поняла.

Халаимов хотел выбрать браслет, который не расстегивается, но вскоре понял, что такой потерять еще легче. Он совершенно загонял молоденькую хорошенькую продавщицу, но все-таки нашел именно то, о чем мечталось где-то в подсознании. Он выбрал серебро с фианитами не потому, что пожалел денег, а потому, что браслет был очень изящным: блестящие звенья чередовались с матовыми, и в каждое блестящее звено был вправлен продолговатый прозрачный камень. Замочек состоял из двух частей и в застегнутом состоянии был похож на вензель из переплетенных между собой букв. В этих завитках, если очень постараться, можно было узнать «А» – Александра и «В» – Владимир.

Дома, где Халаимов собирался получше рассмотреть браслет и помечтать о Саше, неожиданно вдруг оказалась Инга, причем, как назло, в самом игривом настроении. Она была слегка прикрыта коротеньким халатиком с драконами и без пуговиц, некрепко перепоясанным золотым шнуром с кистями. Она говорила по телефону, полулежа в кресле. При виде мужа Инга тепло улыбнулась, приветственно махнула рукой, а пояс халатика сам собой начал развязываться. Когда Халаимов ненароком бросил взгляд на жену, пояс уже валялся на полу, драконов видно не было, потому что вместо них, спрятавших свои огнедышащие морды в складках ткани, торчали маленькие груди над плоским крепким животом, натренированным всяческими новомодными оздоровительными упражнениями.

– Ну, пока, милая! Целую! Володечка пришел, – пропела Инга в трубку своим особым сексуальным голосом, положила ее на аппарат и поднялась с кресла навстречу ему уже без халата.