Мы с Дианой пробираемся вперед в своих громоздких зимних одежках. Она наклоняется ко мне:

– Я только поздороваюсь с Эрин, посмотрю, как ребенок наделает в штаны, а затем мы уйдем.

– Диана? – Эйми встает с кушетки. Ее беременный живот выпирает из-под свободной блузки. Зная Эйми, можно предположить, что у нее отойдут воды на каком-нибудь собрании.

Диана неловко ей улыбается.

– Привет.

– Не знала, что ты придешь, – говорит Эйми. Да, она не совсем рада видеть свою подругу. Кажется, она нервничает.

– Не знала, что ты ждешь ребенка.

– Да. Семь месяцев. Ждем, не дождемся, чтобы узнать пол малыша. Не хотим знать заранее, хотим удивиться. Прям как я сейчас. Вау! Хорошо, что ты пришла!

Она тянет Диану в свои объятия, что кажется ужасно неудобным.

Замечаю пару позади меня, парочку, уставившуюся на Диану и перешептывающуюся между собой: « Посмотри, это та несчастная одинокая девушка». Готова поспорить, что именно это они и говорят. Но на их лицах нет злобных ухмылок сплетников и, кажется, они тоже нервничают.

– Привет, Бекка! Сто лет тебя не видела, – говорит Эйми. Ее взгляд направлен на кухонную дверь.

– Диана? – присоединяется Мариан. Ее обручальное кольцо с легкостью может ослепить в солнечный денек.

– Это мини воссоединение, – говорит Диана.

– Мы не знали, что ты придешь, – говорит Мариан.

– Ну вот, я здесь.

Мариан и Эйми обмениваются взглядами, которые плавно перемещаются на вход в кухню. Такое ощущение, что они соревнуются кто грубее.

– Вот так сюрприз, – говорит Мариан. – Тебе следовало предупредить нас заранее.

– Что ж, я этого не сделала. Где Оуэн? – спрашивает Диана. В ее голосе появляется язвительный тон.

– Думаю, она его кормит в своих белых штанах, вот храбрая душа, – говорит Мариан и начинает крутить кольцо вокруг пальца, для чего ей приходится чуть отодвинуть средний.

На кухне толпится народ, таким образом, указывая нам местонахождение Оуэна. Мне так страшно туда идти. Двигаю костяшки на счетах туда-сюда.

– Ты уже была на веранде? Там такое удобное кресло-качалка, – говорит Эйми. Она пытается увести Диану в этом направлении, но сестра отказывается.

– Что происходит?

Мариан выпучивает глаза и смотрит на свой стакан. Эйми, как всегда, само спокойствие.

– Кресло очень хорошее. Мы просто хотим с тобой пообщаться.

– Ерунда, – выплевываю я, даже не осознавая, что открыла рот. Это удивляет всех троих. Я ожидала столкнуться с самодовольством сегодня, но никак не со злобой. Да, может Диана и одна, но не заслуживает, чтобы об нее вытирали ноги.

– Диана.

Я узнаю этот голос. Диана также знает его, лучше каждого в этом доме.

Горло сжимается, счеты выскальзывают из рук, но я успеваю подхватить их в последний момент. Диана может и выглядит абсолютно спокойной для своих бывших друзей и знакомых, но я замечаю, как у нее трясутся руки. Она засовывает их в карманы.

Сестра медленно поворачивается, пытаясь отсрочить унижение насколько это возможно.

– Привет, – говорит Диана.

В дверном проеме стоит Санкреш, поглаживая руку Прийи. Солнечный свет отражается в ее кольце. Оно больше, чем тогда было у Дианы.

Все молчат, только плач Оуэна заполняет эту тишину.

Воспоминания и чувства того дня прорывают мысленный барьер, который я специально возвела. Мне хочется подойти и задушить Санкреша. За то, что украл четыре года жизни Дианы, за то, что оказался таким трусом. За то, что отделался отговоркой, будто больше не влюблен.

Я встречаюсь взглядом с Эрин. Она прижимает Оуэна к плечу, а ее муж приобнимает ее. Она смотрит вниз, поудобнее устраиваясь в объятиях мужа.

Санкреш делает шаг вперед.

– Я не…

– Знал, что я приду, – продолжает Диана.

Эйми поглаживает руку Дианы, но сестра не обращает на нее никакого внимания.

Оуэн никак не угомонится. Он орет, как бы Эрин его не укачивала.

– Пойдем, – говорит мне Диана, но я не двигаюсь.

Все эти зомби смотрят на нее, кроме ее так называемых подруг. Может быть, позже я и оценю всю эту иронию.

– Ну же, Бекка, – выхватывает она счеты из моих рук и бросает их на стеклянный кофейный столик. Звук удара эхом отдается по комнате.

Я иду, не поднимая головы, сфокусировавшись на каблуках сестры. Я не закрываю за собой дверь. На улице чувствуется, какая-то вибрирующая энергия. Как будто дома смотрят на нас и ждут, когда же мы уедем.

– Диана! Подожди! – Эрин выбегает на газон уже без ребенка.

– Пойдем, – Диана даже не оборачивается.

Каблук Эрин в чем-то увяз – жвачка? – и она падает лицом на газон. Я хочу помочь ей. На ее белых штанах останутся пятна от травы, и мне, почему-то, это неприятно. Но я продолжаю идти дальше.

Машина уже заведена. Диана смотрит на Эрин поверх руля, ее лицо начинает смягчаться. Клянусь, она уже собиралась открыть дверь и подойти, когда выбежал муж Эрин и помог ей подняться. Диана отъезжает.

Кажется, что Диана готова снести шлагбаум на въезде, но он открываются автоматически. Проехав первый светофор, Диана съезжает на обочину.

– Ты в порядке? – спрашиваю я. Но ответ очевиден.

Диана смотрит в лобовое стекло, а потом резко начинает бить кулаками по рулю. Снова и снова. Задыхаясь, мыча и шипя что-то неразборчивое. Удары становятся быстрее и безумнее. У меня такое чувство, будто именно меня избивают. Глаза наливаются слезами.

В конце концов, она останавливается.

Ни слова не говоря, она снова возвращается на дорогу, и мы едем домой.


19


Мне не следовало сегодня приходить в школу. Я сижу в кафетерии, ожидая классное собрание, и пытаюсь делать домашнюю работу, но все бесполезно. Не могу сконцентрироваться. Я постоянно проигрываю в голове наше позорное бегство со дня рождения Оуэна, поэтому мне просто не до уроков.

Тут меня находят Эзра и Джефф, но я не в настроении общаться, особенно с мистером Романтика.

– Делаешь домашнюю работу? – спрашивает Джефф, расправляя мешковатый свитер под рюкзаком. – Вот это преданность.

– Вчера я нашел статью, касающуюся финальной сцены в «Касабланке», хоть мне и тяжело это говорить, но она в чем-то подтверждает твою теорию, – Эзра светится от воодушевления. Он поднимает брови, ожидая моей реакции.

Я пожимаю плечами и возвращаюсь к своим конспектам по истории.

– Я отправлю тебе статью по электронке.

Я киваю, не отрывая взгляда от тетради. Делаю все возможное, чтобы быть вежливой, но единственное чего мне сейчас хочется – чтобы весь мир оставил меня в покое.

– Ты в порядке?

– Да.

Диана всю ночь просидела, заперевшись в своей комнате и смотря старые ситкомы. А я простояла у ее двери, прислушиваясь, плачет ли она, но слышала только смех зрителей. Интересно, что вчера там делали Санкреш и Прийя. Гости, вероятно, смеялись до колик из-за инцидента, и Диана теперь их любимая шутка.

– Ты уверена?

– Просто у меня позже контрольная, – киваю я.

– Это объясняет, почему ты сегодня так рано.

– Да.

Звук от ударов ее кулаков по рулю до сих пор стоит в ушах. Санкреш не знает, каково это. Также как и Эзра.

– Мне надо идти, – говорит Джефф. – Я обещал Карри помощь украсить шкафчик ее подруги ко дню рождения.

– Ей стоило бы ослабить поводок, – бормочет Эзра.

– И не говори! – Джефф машет рукой и убегает. Он никогда не сделает того, что Санкреш сделал с Дианой. Слишком боится своей девушки. А может и сделает – просто уйдет потихоньку. Вероятно, парням легче быть подонками, чем нормальными людьми.

Эзра стучит пальцами по спинке стула.

– Уверена, что все в порядке? – Он поправляет свою подвеску с изображением конопли, ожидая, когда я попрощаюсь, и косит глаза вверх и влево, будто у него паралич. – Ладно. Увидимся.

Я не могу позволить ему вот так уйти. Такие парни, как он, достаточно срывались с крючка. Монике пришлось лечить разбитое сердце, когда Эзра бросил ее ради Изабель, а теперь и Изабель где-то плачет, пока они с Вал пререкаются, кому стоит первым прекратить пялиться на другого. Почему люди мечтают влюбиться, заранее зная побочные эффекты?

– Эзра, – говорю я. Он останавливается около соседнего столика. – Ты вообще хоть немного переживал, когда бросал Изабель и Монику? Или тебе было все равно, ведь у тебя уже была другая девушка?

Все дружелюбие испаряется с его лица, и он переходит в режим «защиты».

– Нет, мне было не все равно.

– Правда? Такое ощущение, что у тебя своя система, которой ты следуешь, и, судя по всему, Вал следующая.

Он засовывает руки поглубже в толстовку. Признак вины?

– Почему бы тебе не вернуться к учебе? – говорит он.

– Эзра, просто ответь на вопрос. Вал – моя лучшая подруга. Я хочу подготовить ее, если ты собираешься с ней расстаться? Ты исчерпал свой временной лимит или тебе просто стало скучно?

– Да что с тобой такое?!

– Тебе действительно плевать на людей, которым ты причиняешь боль? – я с отвращением качаю головой. – Вы все одинаковые.

Его лицо искажает грусть. Я смотрю в печально опущенные глаза и вижу парня, который учил меня кататься на коньках. Эзра стремительно направляется к выходу из кафетерия.

Я бегу за ним, догоняя его на полпути пути.

– Что? – спрашивает он

Сначала я молчу, а потом слова, словно сами вылетают изо рта, и я рассказываю ему историю о Диане, Санкреше и дне рождения Оуэна.