Джейми Каейн - Инструкция на конец света

Перевод: Лиза Журавлева 

Редактор: Наталия Т. Марина С.

Сверщик:  Марина К.

Вычитка: Татьяна Туровец

Обложка: Ekaterina Dmitrenko 

Специально для группы Y O U R B O O K S 

При копировании перевода, пожалуйста, указывайте переводчиков, редакторов и ссылку на группу.

Конец света, как он нам известен.

3 августа 2002 года.

К тому времени как ты вернёшься, конец света, возможно, уже наступит.

Конец света, апокалипсис или ледниковый период, второе пришествие, что бы то ни было.

Может быть, ты думаешь, я никогда не слушала достаточно внимательно, никогда не воспринимала твои предупреждения всерьёз, но это не так. Я всё помню.

Ты сказал, мир может сгореть в огне или замёрзнуть, не важно, нужно быть готовым к худшему.

Ты говорил: выживут только сильнейшие.

Думал, нам был нужен продуманный план и, желательно, ещё и надёжный запасной.

Ты подготовил нас к самым немыслимым сценариям, кроме одного, того, что и произошёл.

Итак, что же нам делать, если апокалипсис начался «изнутри»? Когда рушится наша семья, а не сама цивилизация?

Пока ты был занят подготовкой к катастрофе, возможно, самое страшное уже произошло, и это вовсе не то, о чём ты думал.

Вольф

6 июля, 2002 год.

С кроны дерева мир кажется совершенно другим. Можно заметить, какими спокойными бывают животные, и ещё много того, что люди обычно не хотят видеть.

Если бы вы сидели на мадронском дереве, то вы бы слышали, как грузовик движется по гравию, до того, как увидели машину. Она въехала на поляну и остановилась у заброшенного дома.

Из белого грузовика вышел мужчина и прошёл к водительской двери другого авто, где сидела женщина. Дверь машины заклинило. Мужчина попытался её открыть, а затем что-то произнёс. Похоже, он не знал что делать.

Их машины – новые, блестящие, чистые и гладкие, прямо как авто в рекламе – серебристый седан и большой белый грузовик, за которым на прицепе следовал трейлер. Никаких пыльных машин, на которых я ездил в детстве.

Я устроился на сгибе дерева, подогнул под себя ногу так, чтобы не заснуть, и положил плечо на прохладную древесину. Дерево мадрона называют холодильником. Даже в самые жаркие дни на нём всегда будет свежо. Причём никто толком не знает, почему так. Тем не менее, эта особенность меня очень радовала, особенно в такие жаркие дни.

Я всё ещё сидел и молчал. Практиковался в своём занятии: представлял как здесь могли сидеть коренные американцы сотни лет назад, ещё до того как пришли белые люди.

Через некоторое время моё терпение было вознаграждено – я увидел маленького зайца: его пыльно-коричневая шерсть переливалась на длинном, гибком тельце, и он с лёгкостью выпрыгнул из норы. Спустя пару секунд показались уши его крольчат, их чёрные бархатные

глазки смотрели по сторонам, ища маму. Из своих наблюдений я понял, что они не выпрыгнут наружу, пока крольчиха не позовёт их на том тихом языке, на котором они разговаривают. Она будет толкать детёнышей обратно в нору, снова и снова, и так до тех пор, пока они не вырастут достаточно большими, чтобы найти себе еду, и достаточно быстрыми, чтобы убежать от хищников.

Но будет большой удачей, если выживут хотя бы некоторые из них.

Я понимал, что природе необходимо соблюдать баланс «Ястреб должен съесть зайца», но мне всегда казалось, что это жестоко. Я не мог понять, почему жизнь, такая невероятно хрупкая и удивительная, вот так просто может быть разрушена. Махеш сказал бы, что в действительности, жизнь не прекращается, ты всего лишь снова вернешься к матери-земле, но вот и объясните это крольчихе, которая пытается сохранить жизнь своим детёнышам.

Вероятно, она понимала всё это гораздо лучше, чем я.

Наконец, маленькая темноволосая женщина сумела выбраться из машины и встала около нее, скрестив на груди руки в довольно строгой позе. Затем она пробралась сквозь заросший сад к крыльцу и пошла за мужчиной.

Если бы вы были рядом, вы бы поняли, какое удовольствие я испытал, увидев девочку, выбравшуюся с пассажирского сидения пикапа и побежавшую к родителям. И хотя я не мог рассмотреть её в деталях, всё же у меня сложилось о ней кое-какое впечатление: длинные тёмные волосы, заплетённые в косичку, сама она была худенькая, одетая в джинсы и белую майку. У неё была одна особенность, – она двигалась так легко, будто её нисколько не волновали неубранные, заросшие окрестности.

Последней из машины вышла другая девочка. Наверное, она сестра первой, но была меньше ростом и младше. Цвета в её одежде были совершенно необычны для этого пыльного места: ярко-розовый и бирюзовый. Она что-то крикнула остальным, а затем вприпрыжку побежала сквозь сад.

Сопоставив пару фактов, я понял, что прибывшая в долину семья – это соседи одного вредного старика, и всё то время, что я помню, там не было больше никого. Сам этот старик приезжал в дом только раз в год на некоторое время для охоты на оленей.

Семья уже освоилась.

А я был одинок.

Это чувство мучило меня даже до того, как эти, новые, приехали. Началось всё с моей мамы, которая приехала месяц назад.

Вам, наверное, будет любопытно узнать, зачем я наблюдаю, и это будет хорошим вопросом. А вот почему я решил рассказать о себе, думаю, никому не стоит знать. Я сидел на этом дереве, потому что оно стояло между местом, которое я считаю своим домом, и местом, которое зовётся моим домом.

Когда мама уехала в прошлом году, мне стало легче, как если бы я, наконец, удалил больной зуб, но следом за этим пришла пустота. Она появилась там, где этот зуб некогда находился.

 А потом, после многих вещей – я изменился. Привык спустя год или больше. Прекратил скучать по «зубу», научился жевать на другой стороне рта и когда вспоминал это, то помнил только боль, которую он вызывал, и снова испытывал облегчение от его отсутствия.

Но моя мать это не коренной зуб, и даже не клык. Она – наркоманка. Как-то она сказала, что выздоравливает, но мне всего лишь семнадцать. Что я должен был делать с распустившейся матерью теперь? Что делать с ее новой религией «Двенадцати шагов», ее высшими силами или с ее псевдо-Иисусом, что вписывается в жизнь деревни так же хорошо, как змея в курятнике?

Мне всё это не нужно, поэтому я постоянно пропадаю на деревьях. Только они меня никогда не разочаровывают.

Ну, хорошо, не совсем пропадаю. Там я строю дом. Тайный дом на дереве, маленький по размеру, но огромный в фантазиях.

Скоро я буду жить, совсем как мой герой Торо, в хижине на дереве. Только выше (прим. ред.: «Уолден, или Жизнь в лесу» (англ. Walden; or, Life in the Woods)– главная книга американского поэта и мыслителя Генри Дэвида Торо. В этой книге Торо описывает свою собственную жизнь, тот её период, когда он в течение двух лет один жил на берегу Уолденского пруда в Конкорде). Может быть, всё это закончится строительством моста на Луну. И я буду изучать то, что принесет мне абсолютное одиночество.

* * * 

Вся семья скрылась в доме, оставив снаружи лишь тишину, что мгновенно заполнила поляну. Даже цикады были неподвижны очень долгое время.

И я уже собирался слезть и поискать место менее людное, как вдруг услышал скрип парадной двери, она немного приоткрылась и снова захлопнулась. Присмотревшись, я увидел мужчину и девочку, ту, что постарше, не испуганную сорняками. Мужчина сказал что-то и дал девочке ружьё.

Может, это пистолет?

Но он длинный, чёрный и выглядел весьма зловеще при солнечном свете.

Плавным движением девочка положила ружьё на плечо, так, будто она уже делала это тысячу раз. Я был ошарашен, потому что потом она направилась к деревьям, – и ко мне.

Николь

Всё является испытанием.

Если я дрогну, я провалюсь.

Если я скажу «нет», я провалюсь.

Если буду колебаться, я провалюсь.

Будучи дочерью своего отца, я знала, как выживать, пусть даже он подготавливал меня не совсем к этому. Я перешла поле и направилась к лесу. Маленькая папина девочка-солдат.

Всё, что вам хотелось бы узнать о лейтенант-полковнике (в отставке) Джеймсе Риде, вы можете прочитать в его собственной книге «Конец света как он нам известен» – это руководство по выживанию во время апокалипсиса или ледникового периода, всемирного землетрясения, ну или какой-то невероятной катастрофы, которая настигнет человечество.

Отец делал ставку на социально-государственный распад, вызванный стихийным бедствием с последующей нехваткой воды и пищи.