Резким толчком вхожу в её тело, отчего Бланш выгибается и издаёт шипение. Я двигаюсь медленно, размеренно, ощущая, как она горит внутри, и сколько смазки, смешанной только с её кровью, вытекает из неё. От этих мыслей схожу с ума. Впиваюсь в губы, жёстче и мощнее врываясь в её тело, обхватывающее мой член в тиски приближающейся смерти. Она царапает ногтями мою кожу, втягивая в себя мой язык. Горячо. Опасно. Больно. Слишком сладко.

– Я хочу видеть… хочу видеть, как ты трахаешь меня, – шепчет она между поцелуями.

Кивая, выхожу из неё, и Бланш переворачивается лицом к зеркалу, придвигаясь ближе к нему. Ложусь позади неё, подкладывая ей под голову свою руку, и она сама вводит в себя мой член. Стонет, поднимая одну ногу. И я тоже могу видеть, как блестящий от смазки член глубоко и грубо проникает в кровавую плоть, гоняя туда-сюда бурые выделения. Безумие. Сознание отключается, только стоны и крики. Её крики и мольбы о большем. Разодрать. Чувствовать, как стенки влагалища пульсируют. Ощущать внутри и снаружи насколько соитие может быть прекрасно убийственным.

Вбиваюсь в Бланш, уже не контролируя своих фрикций. Хочу только наслаждения. Хочу кончить. Прямо в неё. Увидеть, как моя сперма смешается с кровью и станет одним из лучших воспоминаний в моей жизни. Кусать её кожу. Причинять боль, сжимая её грудь. Хриплые и нескончаемые стоны Бланш – музыка для моих ушей. Находить и терять её губы, подходя к пику. Знать, что она на грани, и я могу дать ей это или же забрать. Дать. Давать постоянно. Вырываю взглядом отпечаток её ладони на зеркале, и мне хочется лизать это место, скользить губами по нему и по горячему телу Бланш. Я хочу всё одновременно, но сейчас могу лишь ощутить, что она готова кричать, и заглушаю её крик от оргазма, втягивая в себя всю мощь и силу. Порочность и слабость. Конвульсии, в которых бьётся Бланш, передаются мне, словно разрешая самому дойти до пика. Огненная волна прокатывается по мошонке и достигает головки моего члена, трущегося о сжатые стенки влагалища, постоянно сжимающиеся в такт сбившемуся дыханию Бланш. И я изливаюсь в неё, отпуская из голодного плена губы, и издаю стон, наблюдая в отражении, как красиво мы смотримся вместе. Ещё пару движений, и упираюсь лбом в висок Бланш, задыхаясь от наслаждения и расслабления.

Она опускает ногу и я, обнимая её рукой, на которой она лежала, переворачиваюсь на спину, выскальзывая из её ещё дрожащего тела.

Мы лежим в тишине, только стук уставшего, но всё ещё опасно быстро бьющего сердца нарушает безмолвное время отдыха. И мне так хорошо. Я смотрю на белый потолок, лёжа полностью в крови, точнее, в кровавой луже, и улыбаюсь. Наверное, я всё же безумен и должен быть подальше от людей, но меня радует, что не я один схожу с ума в невероятных мечтах.

– Я психопат, признаю, – тихо произношу я. Бланш поднимается с моей руки и, улыбается. Её лицо всё в потёках засохшей крови, волосы слиплись, а глаза блестят наслаждением и весельем. Чёрт возьми, никто ещё не заставлял меня наслаждаться женщиной так, как она. Вбирать в себя каждую чёрточку её мимики и различать, насколько красочен бывает синий цвет. Она так прекрасна для меня. Она словно часть моего сознания, которое я даже и не думал искать. И это меня жутко пугает, ведь лишь один её взгляд вынуждает меня стать слабым, желающим защитить Бланш ото всех, забрать себе и стать нормальным. Я никогда в жизни не хотел быть обычным, как сейчас. Без прошлого. Без того, что скрывает моё сознание. Без моих навыков. Без всего, что сделало меня марионеткой. Просто быть её психопатом. Любым, только бы не прекращалось это сладкое давление в груди.

– Нет, ты глубоко активный извращённо доминирующий садист, – чётко отвечает она.

– Таких комплиментов я ещё не слышал, – хмыкая, усаживаюсь на пол, и Бланш делает то же самое. Оглядывая бывшую когда-то белоснежной ванну, довольно отмечаю, что здесь всё может говорить о самом жестоком и бесчеловечном убийстве.

– Мне понравилось, – тихое признание, слетающее с губ Бланш, возвращает моё внимание к ней. – Очень.

– И тебя это пугает, – делаю вывод.

– Нет, это доказывает, что странные совпадения тоже имеют силу. Твоя жажда крови, и мои фантазии непонятным образом доставляют мне удовольствие, – пожимая плечами, она поднимается на ноги и осматривает место «побоища».

– Самым понятным, Бланш. Твоё прошлое чётко прослеживается в настоящем, как и моё. Ты сама захотела увидеть жестокость, я же её пережил. Причины, почему человек желает испытывать боль и наслаждаться ею, идут прямиком с детства. Это факт, – замечаю я, наблюдая, как обнажённая женщина открывает нижний шкаф и достаёт две пары тапочек в заводских упаковках. Оттуда же она достаёт четыре новых полотенца и два белоснежных халата.

– Но я предпочитаю называть всё это настоящей составляющей психически нездоровых любовников, – улыбаясь, она доносит всё до душа и кладёт на пол.

– Ты сейчас дала определение нашим отношениям, а это привязанность, которую ты отвергаешь, – журю её, поднимаясь с пола.

– Я никогда не отрицала, что ты меня интересуешь, Эйс. Так что тебе не удастся меня поймать на несуществующих чувствах и вынудить в чём-то признаться. Я не собираюсь тешить твоё эго, – прищуриваясь, она входит в душ и ожидает, пока я последую за ней, чтобы закрыть дверь.

– Ты уже призналась, – усмехаясь, напоминаю ей.

– Или же тебе так хочется думать. Я не против, только не беру на себя ответственности за твою богатую фантазию, сдерживаемую подчинением, – да её злит то, что я улыбаюсь, когда она раздражена. И вызвано это чётким и точным попаданием в её настоящее и скрытое даже от себя самой отношение ко мне. Она, действительно, поставила меня выше других мужчин, и мне это нравится. Это вроде самого лучшего задания в моей жизни, вызывающего у меня жутко довольный вид и тепло в груди. Я для неё что-то значу. Она видит во мне человека, а не только ходячую энциклопедию расширенных познаний. Я для неё простой смертный, и это самый красивый комплимент, который она могла мне подарить.

Принимая душ, Бланш уже не так нежна и ласкова ко мне, как это было ранее. Наоборот, она явно демонстрирует мне самостоятельность и то, что не будет помогать мне, смывать с себя кровь и очищать раны на спине. Сейчас она пытается снова выстроить стены, но, увы, их никогда и не существовало между нами, а времени у неё нет, ведь эта женщина открыта и устала после изнурительной ночи и секса. Это мне на руку. Она даже не передаёт мне полотенца, только для себя открывает их, вытирается, на что я смотрю с едва сдерживаемым хохотом, что злит её ещё больше. Швыряя на пол полотенца, облачается в халат и новые тапочки и грациозно сбегает от меня. Чертовски странная женщина.

Когда я появляюсь в спальне, то замечаю, что на столике стоят чайник, две чашки и сэндвичи, а сама Бланш переоделась в шёлковый красный халатик, не скрывающий всех изгибов её тела.

– Кьяра принесла мазь, – сухо произносит она. – Садись на стул и обнажи верх своего тела. Я обработаю раны, ты подождёшь, пока всё впитается, и оставишь мой дом немедленно.

О, да она кипит от ярости, чем ещё больше радует меня. Стараясь не сорваться на безудержный смех, которого я, вообще, не помню в своей жизни, делаю так, как она мне говорит. Встав позади меня, Бланш не заботится о том, что может причинить мне боль, наоборот, она с силой вдавливает в мою кожу мазь, заставляя меня издавать булькающие звуки от жажды прекратить её сопротивление. Она пыхтит, явно представляя в своей больной голове, как сносит мне череп. Когда она, наконец-то, прекращает издеваться над моей кожей и делает шаг в сторону, то я хватаю её за руку и дёргаю вниз, чтобы её лицо оказалось напротив моего.

– Ты так глубоко оскорблена тем, что я поймал тебя. Но успокойся, гадюка, мне нравится быть твоим любовником. Бесплатно получать самые яркие услуги и видеть, что наши чувства взаимны. Ты мне нравишься. Мне нравится всё, что ты скрываешь в себе. Нравятся твои отклонения, твоя психика и твоя страсть. Я наслаждаюсь каждой минутой, в которой существуешь ты. И мне будет смертельно скучно, если ты исчезнешь, – чётко признаюсь я, замечая, как её взгляд смягчается, но она, следуя своей роли, упрямо поджимает губы.

– Поэтому не заставляй меня скучать, иначе я достану тебя даже из-под земли. Я найду тебя, где бы ты ни была, чтобы вернуть себе. Я буду защищать тебя, чем бы это ни обернулось для меня. Хочешь ты или не хочешь, я твоя тень, которая не устанет следовать за тобой и в самый нужный момент появится, чтобы закрыть собой. Теперь ты успокоишься и прекратишь обижаться на меня, ведь я тоже имею право отчитать тебя за то, что ты спряталась от меня. И мне необходимо знать, почему ты так поступила, – отпускаю её руку, позволяя ей выпрямиться и уйти к столику. Терпеливо ожидаю, пока она протрёт пальцы, закроет тюбик с мазью, и разливаю чай в две кружки.

– Мне не нужны твои признания, психопат, – нервно отвечает она. Лжёт. Нужны. Они нужны каждой женщине, а Бланш не исключение. Ей требуется подтверждение того, что я умею чувствовать. Чувствовать для неё. И я в этом сознался, теперь же её очередь быть честной.

Я молчу, ожидая, пока она сядет напротив меня и сделает глоток чая. Закроет глаза на секунду, чтобы собраться с мыслями и показать мне, как сильно устала бороться с собой и своими ощущениями. Как сложно ей признаваться в том, что она предпочитает скрывать даже от себя. И я её прекрасно понимаю. Всё это опасно. Мы опасны друг для друга.

– Мне тоже порой необходимо подумать. Взвесить всё, поразмышлять и просчитать будущее. Я всего лишь человек, который иногда путается в своих мыслях, а это недопустимо в данной ситуации. Мне нужно было время вдали от тебя, – тихо произносит она. Уже лучше. Это правда.

– Теперь я хочу знать, для чего твой заказчик заставил тебя пойти на верную смерть. Ты могла бы сообщить мне о своих планах, и мы разработали бы наиболее подходящее решение. Вместе.