Джинна, искусный и опытный в подобных делах, сумел успокоить махараджу, который в глубине души был готов отказаться верить в очевидное. Шок был таким, что он сам страстно желал опровергнуть собственные подозрения. Сомнение, которое Каран посеял в его душе, отрицая свою связь с Анитой, стало нишей, в которой махараджа нашел убежище. «Они были одеты, и Анита была в том же платье, что и несколько часов назад, когда пришла попрощаться со мной. Но правда ли, что они хотели всего лишь немного поболтать, прежде чем лечь спать?» Махараджа, охваченный животным страхом перед скандалом, заставил себя поверить в невероятное. Вскоре стало ясно, что миротворческое влияние его друга Джинны вместе с сомнением, посеянным в его сердце Караном, повлияли на то, что на следующий день он стал смотреть на происшедшее другими глазами. В результате махараджа не принял никакого радикального решения, не считая того, что отправил своего сына назад, в Индию.

— Я не хочу, чтобы ты снова маячил в Капуртале, — ска зал он ему. — Ты поедешь жить в Удх и там займешься семейными делами.

Каран не возражал и не выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Он даже не собирался спорить. Наоборот, он повел себя как воспитанный индийский сын, послушный и покорный. Возможно, он впервые увидел так близко опасность лишиться своих привилегий, и это вызвало в нем настоящий страх… Что бы он стал делать без денег отца, без титула принца, без родословной, благодаря которой отличался от остальных смертных и стал частью высшего общества, считая его своим? В противном случае он был бы обычным инженером-агрономом с прогрессивными и революционными идеями, еще одним членом зарождающегося индийского класса, который борется под руководством партии Индийского национального конгресса. Он был бы обычным человеком и шел бы по жизни в соответствии со своими идеями. Но от этой мысли ему становилось дурно. Ничто не дается так трудно, как отказ от привилегий. Каран был не таким, как его кузина Раджкумари Амрит Каур, превратившаяся в тень Ганди. Увы, он был слеплен из другого теста…

Прежде чем молодой человек успел выйти из комнаты, махараджа добавил:

— Ты женишься в сентябре. Мы начнем готовить свадьбу, как только вернемся в Индию.

Каран поднял глаза и встретился с надменным и холодным взглядом отца. Он хотел было что-то сказать, но в последнюю секунду передумал и промолчал.


Махараджа и Анита приехали в Капурталу несколько дней спустя. Во время морского путешествия испанка пребывала в меланхолическом настроении, казалась вялой и какой-то безжизненной. Она редко выходила из своей каюты и ни с кем не разговаривала. Она осталась без Карана и Аджита и возвращалась в большой пустынный дворец, чтобы жить, не получая от жизни удовольствия. Она спасла свое положение и замужество, но зачем ей теперь это нужно? Анита возвращалась, чтобы защитить Карана, а также своего сына, но ее дух витал в другом месте, вдали от всего, там, куда никто не мог вторгнуться. И об этом знала только она.


Едва они вернулись в Капурталу, Анита заболела. Убежденная, что это была инфекция, вызванная образованием новой кисты на яичниках, она слегла, готовая пройти тот же путь лечения, что и в прошлый раз. Доктор Доре говорил, что для этой болезни характерны рецидивы, но она предпочла забыть о его предупреждении. Несмотря на то усердие, с которым Дали-ма за ней ухаживала, Анита не поправлялась. У нее постоянно болела голова, часто бывали рвота и тошнота. Толстая мисс Перейра, новый гинеколог госпиталя Капурталы, подчиняясь приказу махараджи, пришла осмотреть ее. Она явилась в сопровождении медсестры, держа в руках чемоданчик с красным крестом. Слова, которые она произнесла после осмотра, прозвучали в голове Аниты, как взрыв бомбы.

— Вы беременны, — сказала врач на португальском с сильным акцентом Гоа. — В добрый час! Я пойду поздравлю Его Высочество…

Анита окаменела, побледнев еще больше. Беременная! Боже мой, нет!

— Нет, пожалуйста, не говорите ему ничего, — попросила она, прежде чем та успела выйти из ее спальни.

— Я должна это сделать, мадам… Вы не переживайте и сохраняйте спокойствие.


Анита больше не настаивала, она поняла, что уже не в силах остановить ход событий. Теперь скандал неизбежен и ей не удастся никого защитить — ни Карана, ни своего сына, ни себя. Собственное тело предало ее. Единственный выход — продолжать лгать, говорить, что она беременна от другого, чтобы спасти Карана… Но едва ли это поможет. Она знала, что вот-вот станет главным действующим лицом одного из наибольших скандалов в Британской Индии. Как будут торжествовать ее враги! Вскоре выяснится, что те, кто всегда видел в ней только Spanish dancer, девицу скрытную, без моральных принципов, короче говоря, выскочку, были правы. «Конечно, я же это говорила…» — станут повторять английские дамы, всегда смотревшие на нее через плечо.

Но когда она интересовалась тем, что о ней скажут? В глубине души — никогда, и только поэтому ей удалось выжить в чужом для нее обществе. Больше всех пострадает от скандала махараджа, столь ревностно относящийся к своей репутации. Она нанесет непоправимый ущерб его авторитету, и ее муж превратится в посмешище для своих соперников и возненавидит ее за это. Через призму своих злоключений Анита с неожиданной отчетливостью увидела, что восемнадцать лет их брака не прошли бесследно. Не напрасно они вместе выпутывались из непонимания, которое могло случиться в любой день, и старались не обращать внимания на минутные ссоры. Анита никогда не забудет те славные моменты супружеского единения, которые они с Джагатджитом пережили вместе. Остался след любви. Поэтому она чувствовала бесконечную вину перед мужем.

В таком состоянии Анита ожидала прихода махараджи, представляя, как он войдет в дверь с оскорблениями и угрозами, ведь ничего другого неверная жена не заслуживала. Но Джагатджит не пришел. Шли дни, а он не появлялся. Ее навестил только Индер Сингх, элегантный сикхский джентльмен, ее старый союзник.

— Его Высочество прислал меня сказать вам, что с сегодняшнего дня вы будете жить на вилле Buona Vista, — спокойно произнес капитан и, сделав паузу, добавил: — До тех пор пока не будут готовы документы по разводу. У меня есть приказ перевезти туда мебель и ваши вещи.

— Я хочу поговорить с Его Высочеством.

— Я боюсь, он не желает этого, мадам…

«Махарадже никогда не нравилось противостояние, в этом он такой же, как и все индийцы», — подумала Анита. Но она не хотела, чтобы все закончилось без единого слова. Анита подождала, когда наступит ночь и она останется одна. В это время махараджа обычно заканчивал ужинать и отправлялся в свои покои. Она решила перехватить его наверху лестницы, возле его комнаты.

— Ваше Высочество…

Джагаджит Сингх повернулся. В своем темно-синем тюрбане и рубашке, застегнутой до самого воротника, он казался выше, чем был на самом деле, и аристократичнее. Махараджа смотрел на нее со спокойным достоинством. Его темные глаза блестели, как четки из черного агата.

— Я только хотела сказать вам, что… — пролепетала Анита, показывая на свой живот. — Это не от Карана. Это был… это был один английский военный…

Махараджа метнул на нее взгляд, полный презрения и едва сдерживаемого гнева.

— Твои слова для меня уже ничего не значат. Я никогда не смогу поверить тебе, что бы ты ни говорила.

— Ваше Высочество, я клянусь вам…

— Не клянись напрасно. Я уже принял ряд мер, предшествующих нашему окончательному разводу. Первая заключается в том, что я не хочу, чтобы ты жила со мной под одной крышей. Поэтому ты уедешь на виллу завтра же утром.

— Вы наказываете меня еще большим одиночеством.

— Ты сама себя наказала за безответственное и скандальное поведение, недостойное того, что я для тебя сделал.

Наступило молчание, долгое и напряженное, как горячий воздух, поступавший во дворец через окна.

— Вы правы, Ваше Высочество… И все же, зная, что это бесполезно, я прошу у вас прощения… От всего сердца.

Как будто бы не услышав ее, махараджа медленно продолжал. Его голос звучал твердо, не допуская возражений:

— Вторая мера заключается в том, что ты должна сделать аборт.

Аните показалось, что ей в сердце вонзили кинжал. Не в силах произнести хотя бы слово, она подняла на мужа глаза, полные мольбы, но наткнулась на глыбу из камня и льда. Отобрать ребенка, которого она носила в себе, плод единственной в ее жизни любви, любви, которая свела ее с ума, было настоящим наказанием. От ее страсти к Карану не останется ничего, кроме воспоминаний. Но у Аниты не было иного выхода, как подчиниться этому приказу и остаться с разбитым сердцем, израненной душой и искалеченным телом. Жизнь всегда выставляет счет, и теперь придется платить за свое сумасшествие и бесчестье. «Это справедливо», — подумала она.

— Я поняла вас, Ваше Высочество, и подчиняюсь вашим требованиям.

— Третья мера заключается в том, что ты покинешь Индию, чтобы никогда сюда не возвращаться. Мне нечего больше добавить.

— Ваше Высочество…

Махараджа повернулся вполоборота.

— Я хотела сказать вам, что… что я никогда не отказывалась выполнять долг жены. Если бы вы не перестали выполнять свой долг мужа… Я чувствовала себя одинокой и всеми покинутой… и ничего более.

— Нет оправдания тому, что ты сделала. И не нужно строить из себя жертву.

Махараджа ушел к себе в комнаты. Анита, шатаясь, схватилась за перила. Внизу, в холле, висели портреты сыновей махараджи. Каран, одетый в парадный мундир, смотрел на нее из полутьмы.


Каким далеким кажется все в памяти!.. Анита снова была в своей прежней комнате на вилле Виопа Vistay где началась ее супружеская жизнь. Здесь она провела много счастливых дней, открыв для себя вкус к жизни в Индии, здесь родился ее сын Аджит. Теперь она вернулась сюда, но побежденная и униженная, чтобы избавиться от ребенка, которого носила в себе. Анита перебирала всевозможные варианты, чтобы избежать аборта. Она думала о бегстве, о том, чтобы попросить покровительства у британских властей и донести на махараджу за насилие… Находясь в полном отчаянии, она пришла к выводу, что самоубийство будет самым приемлемым в ее положении, поскольку это лучший способ искупить свои грехи. Честно говоря, эта мысль появлялась у нее не впервые. Она никогда не была хозяйкой своей судьбы, но теперь, заточенная в четырех стенах, подавленная, терзаемая чувством вины, Анита едва удерживала себя, чтобы не поддаться искушению. Но потом она вспомнила об Аджите и нашла в себе силы продолжать жить.