Мэдлин Бейкер - Индейская страсть

– Я заплатил пять тысяч долларов за эту ночь, – прохрипел он, – и теперь собираюсь получить то, что действительно стоит таких денег.

– Отпустите меня!

– Даже не собираюсь.

Келли в панике попыталась оттолкнуть Ричарда, но вес его тела не позволил ей даже шевельнуться. Когда Ричард склонился к ней, Келли почувствовала на своем лице его жаркое дыхание, смешанное с парами алкоголя и запахом табака.

Она с отвращением отвернула голову в сторону и, глубоко вздохнув, резко и сильно ударила коленом между его ног.

Воздух с болезненным стоном вырвался из легких Ричарда. Отшатнувшись, он скорчился на коленях, а изо рта его потоком полились проклятия.

Келли рывком подобрала юбки и стремительно помчалась по тропинке к воротам. Отодвинув щеколду, она выскочила на улицу, свернула налево и со всех ног бросилась прочь. В голове все еще звучал голос Ричарда, поэтому она как на крыльях неслась к единственному убежищу, где могла чувствовать себя в безопасности. Только бы он был дома, только бы укрыл ее и на этот раз!

Увидев Келли, Калеб удивленно качнул головой. Весь вечер он неотступно думал о ней, представлял, как она веселится на балу у Эштонов, как танцует там с Ричардом и совершенно не ожидал, что она появится на его пороге посреди ночи.

– Сбились с дороги, принцесса?

– Не совсем. Разрешишь мне войти?

– Конечно.

Оторвавшись от дверного косяка, он пропустил Келли в дом и вслед за ней прошел в гостиную. При свете лампы он заметил, что щеки ее горят, а губы посинели.

– Хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

– В таком случае чем могу быть полезен?

– Да нет, спасибо… я просто…

– Ну да, просто прогуливалась неподалеку и решила заскочить, чтобы пожелать мне спокойной ночи.

– Да… нет… Я просто… – Келли смотрела на него, не зная толком, что сказать. Она впервые видела Калеба небритым, а рубашка его была измята так, словно он в ней спал.

– Судя по всему, твоя вечеринка с Ричардом прошла не совсем так, как ты рассчитывала.

Разозленная его издевательским тоном, Келли бросила на него свирепый взгляд. Расправив плечи, она подняла голову и приготовилась к битве.

– Я прекрасно провела время.

– Угу. И именно поэтому примчалась сюда посреди ночи – исключительно ради того, чтобы поведать мне, как великолепно провела вечер.

Келли с отчаянием перевела дыхание. Какой смысл притворяться?

– Он хотел… ну, ты понимаешь… И я ударила его. Ногой. Вот сюда.

Губы Калеба искривились в слабой усмешке.

– Насколько я помню, ты чертовски здорово умеешь бить мужчин «вот сюда». У тебя такие маленькие острые коленки. Очень эффективно получается. Вот только не понимаю, с чего ты вообще приняла это дурацкое приглашение.

– Не твое дело.

Калеб передернул плечами. Мысли о Ричарде Эштоне давным-давно вылетели из его головы, и теперь он упивался красотой своей бывшей невесты. На фоне фантастической синевы ее платья глаза Келли сверкали, как драгоценные сапфиры. От быстрого бега несколько шпилек выскочило из ее волос, и волнистые пряди ниспадали на плечи подобно водопаду.

– Келли, ты прекрасна, – прошептал Калеб, подойдя ближе. – Глаза у тебя синие, как высокогорное озеро в летний день. А волосы… Твои волосы… – Он запустил пальцы в ее шелковистые золотые локоны. – Они нежны, как тончайший бархат, и пылают, словно пламя…

Завороженная магией его слов, Келли застыла. Нежные, искренние, они звучали как стихи, как строки Библии.

– А губы твои… – он коснулся кончиками пальцев ее губ, – такие мягкие и трепетные, как крылья мотылька…

Она мгновенно забыла о том, что хотела оттолкнуть Калеба. Он протянул руки, и она, прижавшись к нему, подняла лицо для поцелуя, прикрыла глаза в сладком ожидании – и уста их сомкнулись.

Обжигающее пламя в ту же секунду охватило ее, пробуждая к жизни каждое чувство, каждый нерв; все в ней зазвенело. От Калеба пахло виски и табаком. От Ричарда Эштона пахло почти так же, однако его поцелуи были ей противны, а от поцелуев Калеба сердце начинало радостно колотиться и грудь наполнялась желанием.

Он слегка отодвинулся от нее. Не в силах дышать, Келли смотрела в его потемневшие глаза, трепещущая, завороженная, плененная паутиной его взгляда.

– Калеб, я…

Ее прервал громкий стук в дверь.

– Кого это несет? – пробормотал Калеб.

– Он не посмеет сюда прийти!

– Не посмеет? Сейчас посмотрим.

Вслед за Калебом она прошла в прихожую и, остановившись позади, смотрела, как тот открывает дверь.

– Где она? – рявкнул Ричард.

– Она?

– Кончай дурачить меня, Страйкер. Где Келли Макгир?

– А ты что, ее потерял?

– Слушай, ты…

– Она здесь, – оборвал Ричарда Калеб. – Здесь она и останется.

– Только не сегодня. Сегодня она моя.

– Келли, ты хочешь пойти с ним?

– Нет.

– Ты слышал, что она сказала? А теперь убирайся отсюда, пока я тебя не пристрелил.

– Подожди! – Келли быстро сняла ожерелье, браслет, серьги и протянула украшения Ричарду. – Вот, заберите.

Эштон сунул бриллианты в карман пиджака и злобно взглянул на Калеба.

– Тебе это так не сойдет, Страйкер.

– Ну-ну, потише, парень, не то ты меня испугаешь.

– Ты еще пожалеешь, поганый метис. Нечего тебе делать в этом городе, среди порядочных людей.

– Отправляйся домой, Эштон. Гулянка закончена.

– Мы с тобой еще потолкуем.

Выругавшись, Калеб захлопнул дверь прямо перед его носом.

– Тебе не следовало так поступать, – проговорила Келли. – Он очень мстительный человек.

– Боишься, он вернется, чтобы меня прикончить? Она покачала головой. Подобная мысль казалась слишком нелепой.

– Уже поздно, – произнесла она, внезапно почувствовав страшную усталость. – Ты не возражаешь, если я у тебя переночую? Совсем нет сил ехать домой.

Вспомнив о «Рокинг-С» и о том, что он солгал ей, Келли вновь почувствовала, как ее захлестывает волна гнева. Если бы она не нашла приписку к завещанию Дункана, то была бы сейчас миссис Страйкер и никогда бы не узнала, что единственной причиной, по которой он на ней женился, являлось желание заполучить ранчо. Мысль об этом все еще обжигала сердце. Ведь она так надеялась, что он ее любит – ну хоть немножечко. Нет, не это священное чувство двигало им. Он стремился стать хозяином ранчо и ради этого был готов жениться на невзрачной малышке Макгир. На мгновение она задумалась: почему же тогда он не уничтожил письмо и завещание? Но тут же отогнала эту мысль прочь. Что было, то было – и никогда больше она не поверит ему. – Келли…

Калеб шагнул к ней, и Келли отшатнулась, ощутив как велико желание, вновь охватившее ее. Она ужасно устала, а соблазн оказаться снова в его объятиях был так велик…

Направляясь к лестнице, она всем своим существом ощущала на себе его взгляд. Было приятно вновь очутиться в этом доме, провести рукой по перилам, пройти через холл в свою комнату, рядом с комнатой Калеба.

Устало опустившись на кровать, Келли сняла бальные туфельки, расстегнула синее шелковое платье, стащила его через голову, сняла нижнюю юбку. Оставшись в сорочке и панталонах, она забралась под одеяло и, закрыв глаза, снова подумала о том, что лучше бы никогда не находила той приписки к завещанию Дункана Страйкера и никогда не покидала этого дома.

На следующее утро она исчезла.

Тяжело вздохнув, Калеб затворил дверь ее спальни. Собственно, он и не ожидал, что она останется, но где-то в глубине души теплилась надежда, что она не сбежит, не попрощавшись.

Почувствовав вдруг безумное отвращение к самому себе, Калеб мотнул головой. Он казался себе старым и сентиментальным. Совсем раскис. А в сущности, что ему нужно? Бутылка и податливая женщина, вот и все. Когда же он пресытится тем и другим, то снова станет наемником. С этой работой он отлично разбирался, с ней справлялся как профессионал. Нужно к чертовой матери убираться из города, пока не поздно. Подальше от соблазна уткнуться в уютное плечико Келли и слезно вымаливать у нее прощение. К черту! Не нужна она ему. Да и никакая другая женщина не потребуется. Не создан он для оседлой жизни. Обойдется и без Келли.

Он взглянул в зеркало.

– Несчастный болван, – пробормотал он, глядя в серые глаза своего двойника, – черти в аду выглядят краше.

И в который раз задумался, кто и зачем стрелял в него.

Потом резко развернулся и сбежал вниз по лестнице. Нет, единственное, что остается, – это вернуться к прежней работе. Надо немедленно расплатиться за расписку, найти покупателя на этот особняк – и убираться к черту из этого проклятого города.

В полном изумлении Калеб уставился на Джорджа Уэбстера.

– Что вы говорите?

– Я говорю, мистер Страйкер, что за столь краткий промежуток времени произошло, как ни странно, важное событие. Вчера утром ко мне зашла мисс Макгир, у нее при себе было пять тысяч долларов наличными, и она выкупила накладную на ранчо. Так что теперь «Рокинг-С» принадлежит ей полностью и бесповоротно.

– Да где же она, черт возьми, взяла эти пять тысяч?

– Я не спрашивал.

– Ладно, я и не собирался сейчас выкупать закладную.

– Вот и прекрасно. Ибо, боюсь, ваше требование было бы отклонено.

– Отклонено? Почему?

– На этот вопрос мне не дано права отвечать.

– По-моему, вы и так сказали достаточно. В следующий раз, как увидите Эштона, передайте ему мои соболезнования, – усмехнулся Калеб. – А теперь всего хорошего, мистер Уэбстер.

Выйдя из банка и захлопнув за собой дверь, он остановился и задумался.

Пять тысяч долларов. Откуда Келли могла достать такую сумму? Только у Эштона, сверкнула мысль. Эштон – единственный человек в городе, который мог бы дать ей такие деньги.

Сегодня она моя. Эштон произнес эти слова таким тоном, будто… купил ее. Что ж, вполне возможно, так и было. Возможно, она взяла деньги, а потом передумала. Тогда понятно, почему Эштон прибежал в такой ярости.