– Прекратите, вашего отца удар хватит, едва я переступлю порог.

– Моему отцу достаточно будет лишь взглянуть на вас, и он все прекрасно поймет.

– Вот этого-то я и боюсь.

– Что ж, я просто подумал, что вам, должно быть, хочется изменить свое положение в городе. Подумайте сами, ведь после того, как вы пообщаетесь с горожанами на вечеринке, они едва ли смогут игнорировать вас на улице. И может быть, когда увидят вас в великолепном наряде и в хорошем обществе, они поймут, что вы совсем не такая, какой была ваша мать.

– А вам-то это зачем?

– Я буду танцевать с прелестнейшей девушкой города. Ну да, конечно, а потом угостит шампанским, станет осыпать комплиментами – и в конце концов получит то, о чем мечтал с той самой минуты, как Келли исполнилось пятнадцать лет.

Келли покачала головой: она никогда не считала себя трусихой, но все же у нее не хватало храбрости появиться на вечеринке в доме Чарлза Эштона.

– Ну как же мне убедить вас стать моей гостьей? Могу я подкупить вас новым платьем или дорогой безделушкой? – Ричард широко улыбнулся, продемонстрировав великолепные зубы. – Я сделаю все, что угодно, Келли, только скажите, чего вы хотите, – все будет ваше. А взамен от вас требуется ничтожная уступка – потанцевать со мной в субботу.

Во рту у нее пересохло – она поняла, что начинает всерьез задумываться над его предложением.

– Значит, все что угодно?

Ричард кивнул; он больше не сомневался, что она согласится.

– Хорошо. Мне нужно пять тысяч долларов. Он чуть не подавился лимонадом.

– Пять тысяч долларов?!

Келли пришлось прикрыть рот салфеткой, чтобы он не заметил ее улыбку.

– А что, для вас это проблема?

– Нет. Вы предпочитаете наличными или сгодится чек?

– Вы шутите?

– Вовсе нет. Потом люди долго будут вспоминать, как Ричард Эштон заплатил девушке целую кучу денег за один-единственный танец. – Келли отодвинула тарелку и взяла в руки сумочку. – Не терплю, когда меня принимают за полную дуру. Мы оба отлично знаем, что вы хотите от меня лишь одного – и это совсем не танец.

– А что, если я изменился, Келли?

– В это я поверю только тогда, когда люди полетят на Луну.

– И все-таки это правда. – Он взял ее руку и сжал в своей. – Вы не верите мне… Я понимаю, что раньше вел себя не лучшим образом, но теперь с этим покончено.

Келли вырвала руку. Ричард Эштон умеет быть обаятельным, когда это ему требуется, но она все равно не поверит ни единому его слову. Зря старается.

– Спасибо за кекс и лимонад, – сухо произнесла она и встала из-за стола. – А сейчас, пожалуй, мне пора.

– Я провожу вас.

– Не надо, в этом нет необходимости. Всего хорошего, мистер Эштон.

Выйдя на улицу, Келли покачала головой. Пять тысяч долларов за танец – это же надо! Неужели он рассчитывал, что она поверит ему?

Да, он изменился, это верно. И главное, он изменил тактику…


В субботу, ближе к вечеру, Келли сидела на кухне своего дома в «Рокинг-С», неторопливо попивая чай, когда услышала стук в дверь.

На крыльце стояла незнакомая женщина с большой коробкой в руках.

– Что вам угодно?

– Меня зовут Рут Мэннинг, меня прислал мистер Эштон.

– Не понимаю.

– Я служанка мистера Эштона. Пришла помочь вам подготовиться к вечеру. – Она открыла коробку и вытащила оттуда длинный узкий конверт. – Мистер Эштон велел передать это вам.

Сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди, едва она вскрыла конверт, – внутри она обнаружила пять тысяч долларов крупными купюрами и записку со словами: «Увидимся в восемь. Р.»

Рут Мэннинг все еще вертела в руках коробку.

– Ну что, начнем?

– Мне… мне кажется, это ошибка.

– У нас мало времени, мисс Макгир, – сказала женщина, проходя мимо Келли в дом. – Пожалуй, пора приниматься за дело.

Отбросив сомнения, Келли решила, что примет предложение Ричарда и побьет того его же картой.

На ближайшие три часа Келли предоставила себя в полное распоряжение Рут Мэннинг. И нельзя сказать, что не испытала при этом наслаждения. Сначала женщина заставила ее добрых полчаса нежиться в горячей мыльной ванне. Она вымыла Келли волосы, помогла влезть в банный халат, а потом, пока волосы сохли, полировала ей ногти. Затем сделала Келли массаж – «чтобы вы расслабились». Когда волосы высохли, Рут принялась экспериментировать с прическами, пока наконец, отбросив длинную золотистую гриву с лица Келли, не укрепила ее двумя большими, украшенными драгоценностями гребнями так, чтобы волосы спадали вдоль спины мягкими волнами.

Из своей огромной коробки Рут вытащила кружевные панталоны, тончайшую сорочку и атласную нижнюю юбку. Она помогла Келли облачиться в новое белье, а затем снова наклонилась к коробке и извлекла платье нежнейшего шелка. Оно было сапфирно-голубого цвета, с высоким воротничком, длинными рукавами, слегка расширяющейся книзу юбкой и скромным турнюром, украшенным белыми атласными цветами.

Но самым чудесным сюрпризом оказалось бриллиантовое ожерелье, которое Рут застегнула на шее Келли. Камни искрились в лучах предзакатного солнца, сверкая, словно звезды на небосводе. Ожерелье дополняли серьги и браслет.

Келли смотрелась в зеркало, не в силах поверить своим глазам. Платье идеально подходило к цвету ее глаз, прекрасно подчеркивало белизну кожи и золотистый оттенок волос. Его покрой был крайне сдержанным, но вместе с тем откровенно соблазнительным, плавно обтекающим каждый изгиб фигуры.

Рут отошла на шаг и уперлась руками в бедра.

– Ну просто картинка, – сказала она, явно довольная плодами своего труда. – Теперь это платье ваше, мисс Макгир, а вот бриллианты нужно будет вернуть.

– Да, конечно, – пробормотала Келли, продолжая рассматривать свое отражение. Никто никогда не признал бы в ней дочери Лейлы Макгир, если бы увидел ее сейчас.

– Платье выглядит так, словно сшито специально для вас, а уж это ожерелье – ну в нем вы просто королева, мисс. Уверена, мистер Эштон останется доволен.

– Благодарю, миссис Мэннинг, – машинально отреагировала Келли, но в этот момент она думала не о Ричарде, нет, ее мысли были заняты Калебом Страйкером. Что бы он подумал, если бы увидел ее сейчас, разодетую, словно герцогиня?..

– Мисс?

Келли глянула через плечо.

– Извините. Вы что-то сказали?

– Пора идти.

Келли глубоко вздохнула. Она нисколько не сомневалась, что совершает огромную ошибку, но что-то заставляло ее следовать за Рут. Если Ричард Эштон желает заплатить ей пять тысяч долларов за танец, пусть будет так. Но если он полагает, что за эту сумму может получить нечто большее, чем танец, то он, увы, глубоко заблуждается.

У крыльца их уже ожидала поразительной красоты коляска. Лакей в темно-зеленой ливрее помог Келли подняться на заднее сиденье экипажа, усадил Рут напротив, и они тронулись.

Келли, улыбаясь, откинулась назад, чувствуя, себя Золушкой, отправляющейся на бал, – только не встретит она там прекрасного принца: она будет танцевать с драконом.

Глава 24

Калеб сидел на крыльце, покуривая сигару, когда увидел спускающуюся по улице коляску Эштона. Сначала она не привлекла его внимания, но потом он вдруг заметил золотистый водопад волос – это могла быть только Келли.

Медленно поднявшись, он спустился по ступеням и вгляделся в сгущавшиеся сумерки. Он не ошибся, в экипаже сидела Келли, и выглядела она прекраснее, чем когда бы то ни было. Она проехала мимо дома, даже не бросив взгляда в его сторону. Калеб нахмурился, недоумевая, каким образом она могла оказаться в коляске этого прощелыги, потом тихо выругался. Да она же отправилась на прием, который Чарлз Эштон устроил по случаю дня рождения своей жены Долорес!

Устремив взгляд в глубь улицы, метис увидел многочисленные экипажи у входа в особняк Эштонов. Видимо, туда были приглашены самые влиятельные жители Шайенна.

Он негромко хохотнул, представив себе, как Келли появится в апартаментах, заполненных сливками местного общества. Она там будет, словно курица в лисьей норе, подумал он, но потом неопределенно пожал плечами. Хотя, может быть, и нет. В этом синем платье она определенно похожа на сказочную принцессу. Возможно, никто и не узнает в ней дочь Лейлы Макгир – ну а потом будет уже поздно, и если ее хоть раз примут в доме Эштонов, то в будущем жители города поостерегутся относиться к ней с презрением.

Оставалось загадкой, почему она приняла приглашение. Она ведь всегда открыто выражала свое отвращение к Ричарду – а Калеб не сомневался, что приглашение исходило именно от него. Что же заставило ее передумать?

Он медленно вернулся к крыльцу и застыл там, положив руки на перила и всматриваясь в темноту, а мыслями его завладел неожиданно явившийся ангел в сапфирно-голубом платье.


Келли вышла из экипажа, и глаза ее широко раскрылись при виде разноцветных китайских фонариков, освещавших ведущую к усадьбе аллею.

Слуга у дверей спросил пригласительный билет.

– Я… – Она коснулась пальцами бриллиантового ожерелья. – Я не знаю…

– Все в порядке, Хоукинс, это моя гостья.

Келли с облегчением вздохнула, когда она увидела спешащего навстречу Ричарда, одетого в безупречный черный костюм с белоснежным галстуком.

– Келли, вы чудесно выглядите! – воскликнул он, проводя ее в дом. – Идемте, мне не терпится познакомить вас со своими стариками.

Чарлз Эштон был сказочно богат от рождения, и это сказывалось во всем: в его манере держаться, носить самые дорогие вещи, в покровительственной манере говорить с окружающими. Самоуверенный, довольный собой, он улыбнулся и взял ее за руку.

– Ричард, что это за прелестная дама и где ты ее прятал?

– Это Клер Томпсон, папа. Познакомьтесь, Клер, это мой отец, Чарлз Эштон, а это мама, ее зовут Долорес.

– Очень рада познакомиться с вами, мистер и миссис Эштон.