Мэдлин Бейкер - Индейская страсть

– Все в порядке, – успокаивающим голосом произнес гигант. – Ничего не случилось, мы просто танцуем.

– У вас хорошо получается.

– Моей маме хотелось, чтобы я выучился танцам белых людей.

– Она ведь была индианкой?

– Да, из племени лакотов.

– Фанни рассказывала мне, что до двенадцати лет вы жили с индейцами. Это правда?

Калеб кивнул; из его глаз вдруг исчезло всяческое выражение.

– Вам там нравилось?

– Да.

– А вы туда возвращались после того, как уехали?

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. По всей вероятности, мне слишком нравилось проводить время, выпивая с друзьями, играя в карты, гуляя с… – Он остановился на полуслове, вовремя вспомнив, чем занималась мать Келли. – Когда я решил вернуться, оказалось, что уже слишком поздно. Начались столкновения, а я не захотел оказаться вовлеченным в них, потому что сочувствовал обеим сторонам.

Красивым жестом развернув девушку, Калеб замер, но не выпустил ее из объятий. Мягким, обволакивающим взглядом обвел ее лицо. Когда он продолжил, голос прозвучал печально:

– Большинство полукровок не ощущают себя счастливыми ни там, ни тут, они нигде не приходятся к месту. Им трудно, а иногда и просто невозможно решить для себя, к какому же миру они принадлежат – к тому или к этому. Я не отношу себя к их числу. Я испытываю огромное уважение к народу моей матери, но и в белых людях мне многое близко.

– Но Фанни говорила, что вам пришлось покинуть город из-за вашего отца…

Калеб снова кивнул.

– У вас были с ним конфликты?

– О, мы с ним дрались едва ли не каждый день. Целых пять лет.

– Пять лет? Почему же вы дрались?

– Из-за любой ерунды. Он хотел стереть из моей памяти воспоминания о том, что я наполовину индеец, хотел подогнать меня под свои мерки, чтобы я верил в то, во что верил он сам. – Калеб потряс головой. – Но я не мог стать таким, я был молод, горд и не менее упрям. И чем больше он настаивал на своем, тем сильнее я сопротивлялся его воле. Я прекрасно понимал, что он стыдился того, что моя мать была индианкой, а я, его единственный сын и наследник, – полукровкой. За это я его ненавидел.

Подняв голову, Келли смотрела на него. Хотелось сказать что-нибудь успокаивающее, но слова, как на зло, не шли в голову.

Заглянув ей в глаза, Калеб прочел ее мысли, словно они были на листе бумаги. Она его пожалела. Какого черта, подумал он, взял и раскрыл первой попавшейся девчонке душу, разболтался тут о своем прошлом! Раньше никогда бы не подумал сделать подобное. Ему вовсе не нужна ее жалость!

С губ Келли слетел легкий вздох. Дыхание ее было таким нежным, теплым, от изящно очерченного рта не оторвать глаз. Да что там говорить, он хотел эту девушку. Прямо сейчас. Здесь. Сам не знал, почему, но – хотел. Какая разница – почему? А может, причина все-таки была? Он одинок, она тоже, но достаточная ли это причина?

Внезапно он выпустил ее из своих объятий и твердым шагом направился к двери.

– К обеду меня не ждите, – буркнул он на ходу и вышел, оставив ее посреди комнаты.

Калеб расположился за задним столиком салуна «Три королевы», зажав в ладони стакан с виски и стараясь представить себя членом «Сток гроверз ассошиэйшнз», примерным прихожанином, вносящим постоянные месячные взносы в казну местной школы.

Горожане Шайенна принимали Дункана Страйкера только потому, что он был очень богат, а в те времена богатство было еще внове. Однако Калеб понимал, что сейчас его, наследника состояния своих родителей, не станут особо приветствовать, раз он, полукровка, столько лет состоял на службе у правительства и ловил преступников.

Однако если еще пару дней назад он был тверд в решении немедленно переехать на ранчо и заняться разведением скота, то сегодня с удивлением обнаружил, что уже не так стремится уехать из города.

Единым глотком допив виски, Калеб уставился в пустой стакан и задумался. Может быть, самым лучшим для него было бы приспособиться к спокойной цивилизованной жизни и навсегда забыть о прошлом?..

Он снова наполнил стакан и медленно повертел его в ладонях, наблюдая, как янтарная жидкость переливается на свету. Почему он не дал Келли денег, чтобы она смогла уехать? Что его остановило? Почему захотел, чтобы девушка осталась? Она для него слишком молода. К тому же так наивна, так чиста и доверчива. Не надо было нанимать ее на работу, ох, не надо было! Но почему-то ему отчаянно не хотелось, чтобы она уехала из города и обосновалась где-то в другом месте. С другим мужчиной.

Надоело жить в одиночестве. Слишком уж долго это продолжается. Хватит.

Калеб расплатился, вышел во двор и глубоко вдохнул свежий воздух. Вернуться назад, сыграть партию в покер? Нет, лучше вернуться домой.

По пути он проехал мимо Шайеннского клуба, что на 17-й Восточной улице. Интересно, мелькнула мысль, действительно ли там царит то великолепие, о котором он был наслышан? Как говорили, там была огромная гостиная, несколько комнат для игры в карты, читальный зал, бильярдная и просторные помещения для отдыха на втором этаже. Шеф-повара специально пригласили из Канады.

Проезжая мимо, Калеб насчитал девятнадцать столбов для привязывания лошадей и огромную стоянку для экипажей. Ему были известны строгие правила, предъявляемые клубом своим членам: никакого богохульства в его стенах, никаких попоек, драк, мошенничества за игорным столом, а по воскресным дням играть в карты вообще запрещалось. Вход женщинам также был категорически воспрещен.

Калеб думал, что Келли давно спит, когда наконец он вернулся домой, однако он застал девушку в гостиной с расписанием движения поездов на коленях.

– Вы еще не ложились? Уже поздно.

– Но вы тоже только что приехали, – последовал ответ.

Калеб хмыкнул. Опустившись в одно из кресел напротив дивана, он ткнул пальцем в расписание.

– Куда-нибудь собираетесь?

– Да, и как можно скорее.

– И куда хотите ехать?

– Еще не решила. Может, в Дуранго. Или в Калифорнию. Мне давно хотелось увидеть Сан-Франциско.

– Я бывал в Дуранго, и во Фриско тоже. Все города похожи, все на одно лицо.

– Вполне возможно.

– И люди везде одинаковы.

От Келли не укрылись нотка горечи в его голосе и мгновенно посуровевший взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего, забудьте. – Девушка промолчала и только посмотрела на него глубокими, как море, глазами. Калеб нахмурился. – Вам понравится Сан-Франциско.

– А вам? Вам он понравился?

– Я ездил туда не для развлечений. Мне надо было разыскать одного… человека. И как только я его нашел, мы сразу уехали.

Келли закусила губу. Интересно, увез ли Калеб его живым? По городу ходило множество слухов о Калебе Страйкере, безжалостном охотнике за преступниками, человеке без сердца, который не моргнув глазом может запросто прикончить пойманного.

Ей захотелось спросить, за кем он гонялся в Сан-Франциско, скольких людей убил, но она сдержалась. Куда безопасней беседовать о Калифорнии.

– Вы видели Тихий океан?

– Да.

– Он красив?

– Он бескраен. – Заметив разочарование в ее глазах, Калеб добавил: – И красив.

Лицо девушки порозовело, и он понял, что она сейчас представляет себе великолепные океанские просторы. До чего же она прекрасна, в который раз подумал он, какая чудесная гладкая кожа, какие фантастические глаза!

– Уже поздно. – Калеб поднялся из кресла и направился к лестнице.

– Мистер Страйкер!

Остановившись, он посмотрел на нее через плечо.

– Завтра воскресенье. Вы пойдете в церковь? Губы метиса скривились в мрачной ухмылке.

– Думаю, обойдусь без подобных зрелищ.

Придя на богослужение, Келли почувствовала, как все взгляды сразу обратились к ней. Она прошла по проходу между рядами, села на скамью, аккуратно расправив юбку, и, сложив руки на коленях, уставилась прямо перед собой в витражное стекло за кафедрой проповедника. Спаситель на витраже был изображен в виде Доброго Пастыря – с посохом в левой руке и маленькой белой овечкой на сгибе правой.

Через несколько минут на кафедру взошел отец Карделла, и служба началась. Келли подпевала тихо, но голос ее звучал ясно; ей очень нравились торжественные слова гимнов и ощущение душевного покоя от слов отца Карделлы, обещающего всем молящимся прощение на этом свете и вечное блаженство на небесах.

Едва богослужение завершилось, Келли поднялась со скамьи, но успела расслышать обрывки разговора между миссис Колтон, Эвери и Брюстер.

– …по стопам своей матери…

– …а он-то хорош – взял под крылышко дочь любовницы своего отца…

– …живут одни в доме…

– …яблочко от яблони…

– …совсем как мамаша…

– …стыдилась бы в храм-то являться…

Келли сморгнула прихлынувшие к глазам слезы. Пожав руку отцу Карделле, она вышла из церкви и поспешила вниз по тротуару. Деньги больше не имеют значения, она завтра же навсегда покинет Шайенн, даже если всю дорогу придется идти пешком.

Хлопнула входная дверь, и Калеб оторвался от чтения газеты. Через несколько секунд до его слуха донесся шум с кухни, клацанье крышек от кастрюль и сковородок.

Что там происходит? Он заинтригованно отложил газету и прошел на кухню. Отодвинув стул, сел на него верхом, обнял руками спинку и принялся наблюдать за Келли. Та разбила яйца в миску и стала яростно их взбалтывать.

– Эй, – негромко окликнул он девушку, – на кого зло вымещаете?

– На Марту Брюстер, – процедила Келли сквозь плотно сжатые зубы.

Калеб весело взглянул на миску в ее руках и изогнул дугой бровь.

– В таком случае можете считать, что она уже мертва.

– Это было бы здорово!

– Келли, выкладывайте, что случилось.

– Ничего. Утром уезжаю отсюда.

– Вот как?

– Именно так.