Фабио Воло - Импровизация на тему любви

Микела стала для меня тем самым ангелом СЕЙЧАС, СЕЙЧАС, СЕЙЧАС…

Мне не хотелось вставать. Так бывает в кинотеатре на хорошем фильме: фильм закончился, в зале зажигается свет, но ты не торопишься подниматься со своего кресла. Ты все еще сидишь и ждешь, словно в надежде, что так впечатления прочнее врежутся в твою память. Потом я поднялся и пошел завтракать. Я взял кофе и маффин. Немного погодя я уже подходил к гостинице. Мне хотелось подольше растянуть наслаждение, которое принес с собой новый день, но усталость уже давала о себе знать. Мне, было приятно проводить время с Микелой. Даже тогда, когда мы ничего не делали, у меня не возникало ощущения потерянного времени. Я мог бы спать в ее объятиях двадцать лет, и у меня не было бы ощущения, что я провел время впустую. Почему?

В последние месяцы, до встречи с ней, у меня было совсем другое настроение. Мне казалось, что я бесцельно трачу свое время. Словно я стою в очереди, чтобы заплатить штраф, — более пустое занятие трудно представить. Это меня угнетала. По ночам я пытался наверстать упущенное. Но что можно сделать ночью? Ре в силах заснуть, я лежал и строил планы. Иногда вставал и смотрел фильмы — два, три фильма подряд. Мне хотелось писать, рисовать, заниматься творчеством… или просто смотреть в окна. Правда, утром я не мог оторвать голову от подушки.

Мне вообще кажется страшной несправедливостью, что утром нужно вставать с постели, — от одной мысли об этом у меня начинается резь в животе. Мне бы поменять местами две мои ипостаси: «я» ночное заменить на утреннее «я». В другие дни, наоборот, глаза у меня слипаются, едва я прикоснусь к подушке, но утром все равно хочется спать. Бывает, я готовлю себе травяной отвар, чтобы крепче спать ночью и не просыпаться до утра. Но стоит мне выпить отвар, как среди ночи я просыпаюсь и иду в туалет, а после этого мыкаюсь, не зная, чем заняться. Как видите, проблемы подстерегают нас даже в таких простых вещах, как сон.

Микела еще спит, и мне очень, хочется войти в ее сон, чтобы высказать все, что я еще не успел ей сказать. Я не могу держать эти слова при себе.

Общаясь с ней в эти дни, я часто приходил в замешательство. Кажется, Микела обладает способностью превращать меня в неуверенного, ранимого мужчину. С ней я теряю ту долю уверенности в себе, с которой обычно веду себя с женщинами. Она словно читает мои мысли. А мне хочется выглядеть перед ней мужественным. Я лелею надежду, что у нее появится желание забыться в моих объятиях. Со мной она будет чувствовать себя в полной безопасности, она может целиком отдаться своим желаниям, потому что я готов принять все заботы о ней. Я хочу стать для нее всем. Я хочу держать ее за руку, когда она переходит дорогу, я хочу вести ее по улице так, как это умеет делать только мужчина, я хочу каждый день поджидать ее у офиса после работы, для того чтобы видеть, как она с улыбкой выходит мне навстречу. Я хочу научиться выбирать и дарить ей платья, которые ей понравятся, я хочу, чтобы она называла мое имя в разговоре с подругами, я хочу, чтобы мое имя согревало ее губы. С Микелой у меня появлялось желание надеть свежую рубашку, причесаться, привести себя в порядок, быть внимательней к себе, заботиться о ней. Когда Микела рядом со мной, мне хочется порезать на небольшие кусочки ее порцию пиццы, как это обычно делают для детей.

Вчера я спросил у нее:

— Микела, что я еще могу сделать для тебя, что я не догадался сделать для тебя?

— Ничего, Джакомо. Тебе ничего не надо делать. Живи спокойно и наслаждайся временем, которое нам отпущено. Давай научимся принимать его как дар и проживем эти дни счастливо от начала и до конца. Не надо ломать себе голову. Посмотри на меня. Посмотри внимательней, Джакомо. Неужели ты не видишь, что я счастливая женщина?

Микела обратила мое внимание на то, что я постоянно боюсь не соответствовать какому-то уровню. Когда она сказала об этом, я сразу подумал о своих взаимоотношениях с матерью. Тех еще — детских — взаимоотношениях…

Я лег спать, у меня во рту еще оставался привкус кофе. Время, проведенное с Микелой, источало запах пеших прогулок, взаимного узнавания. Прежде чем заснуть, я записал в своей записной книжке: «Что мне нравится делать с ней: бродить пешком, разговаривать, заниматься любовью, свободно выражать свои чувства. Стоять рядом и молчать. Когда мы рядом и молчим, эмоции переполняют меня».

Рано утром я проснулся от стука в дверь моего номера. Открыв, я увидел Микелу с пакетом в руках и цветком подсолнуха. Она принесла американский кофе в бумажных стаканчиках и маффины с бананами и лесными орешками. Мы позавтракали, сидя на постели, а потом занялись любовью. Есть мне не очень хотелось, я очень хотел Микелу. Позже, уже одеваясь, она сказала мне:

— Здесь, за углом, я встретила человека, который за доллар рассказал мне анекдот.

— Альфред.

— Мне кажется, его зовут Боб. Ты его знаешь?

— Иногда я останавливаюсь послушать его хохмы, но не всегда понимаю смысл. Но я с удовольствием плачу ему доллар, потому что он придумал забавную штуку. А почему ты думаешь, что его зовут Боб?

— Он сам сказал. Начал с того, что когда он учился писать, то оказался единственным учеником в классе, способным написать свое имя наоборот. «Меня зовут Боб. Эго имя — палиндром» — вот что я от него услышала.

Я улыбнулся и вспомнил Данте.

Микела поцеловала меня и ушла на работу.

Оставалось еще шесть дней…

В то же утро, гуляя по городу, я набрел на магазин, в котором почти задаром продавали CD. Цена была настолько смехотворной, что я скупил почти все, что было в магазине. Я взял Чета Бейкера, Роберту Флэк и Донни Хэтуэя, Смоки Робинсона, Нэнси Синатру, Билли Холидея, Отиса Реддинга и Сару Воэн. Музыка в их исполнении была созвучна нашему роману на фоне Манхэттена. Выходя из магазина, я подумал, что, должно быть, оправдываю первое место в номинации «Лучшая музыка»: Справедливости ради добавлю, что по более дорогой цене я взял еще Arctic Monkeys и She Wants Revenge.

Пообедал я в закусочной на 9-й улице, рядом с 1-й авеню. Мне нравится гулять по Лауэр Ист-Сайду. В этом районе я провел почти весь день. К пяти я пошел за Микелой. Мы перекусили и еще немного погуляли.

Вечером мы заглянули в секс-шоп. Там было все и даже больше. О назначении некоторых предметов мы ли весьма смутное представление. Микела шепнула мне на ухо:

— Купи что захочешь, а я потом с тобой поиграю. После этого она вышла на улицу.

Я не знал, на чем остановиться. Мне только дважды пришлось делать покупки в секс-шопе. Один раз в Мадриде, с Марией; мы с ней познакомились во время ей поездки по Испании. Тогда я купил вибратор, этого прибора в Испании изумительное название: утешитель. Второй раз — с Моникой. Мы зашли в магазин вместе, потому что она сказала, что ей хочется попробовать чего-нибудь новенького. Мы специально уехали из города на выходные, вволю потешились и наигрались. Вибраторы, шарики, хлысты, длинные шелковые ленты, чтобы связывать партнера… Еще мы прихватили виброяйцо с пультом управления. Вечером перед тем как пойти в ресторан, я вставил эту милую штучку в Монику, а потом за ужином время от времени приводил ее в действие. Особенно уморительно Моника выглядела, когда разговаривала с официантом или спрашивала, как пройти в туалет, у молодого человека из администрации гостиницы.

С Моникой мы еще играли в презерватив-подлодку: наполняли презерватив водой в ванной, а потом сводили его в вагину. Я сдавливал ту часть, которая оставалась снаружи, отчего презерватив начинал расширяться внутри. Монике это нравилось. Может быть, то же самое предложить и Микеле? — подумал я.

Была у нас с Моникой и другая игра — в ледяной фаллос. Берется презерватив, в него наливается вода, потом презерватив с водой отправляется в морозильную камеру, после чего получается ледяной фаллос. Такой при сношении освежает не только партнершу, но и партнера, который, в свою очередь войдя в женщину, ощущает бодрящую свежесть. Существенный недостаток; быстро тает. P.S.: лед не вынимать из презерватива. P.S.: рекомендуется применять летом.

Да… Выходные, проведенные с Моникой, забыть невозможно: неизгладимые впечатления…

Не могу сказать, что у меня развитые сексуальные фантазии, поэтому я взял только шелковые ленты, которыми собирался связать Микелу, и проверенное уже на практике виброяйцо. Забегая вперед, скажу, что мы его испробовали на следующий день — хохотали как ненормальные. Теперь я мог обогатить наши отношения всеми штучками, известными мне: теми, на которые я вначале не решался. Я не забыл слов, сказанных мне Сильвией: «Вежливый секс хуже всего на свете». А потом не бывает такого, чтобы одни женщины соглашались что-то делать, а другие принимали в штыки. Просто есть женщины, которые сразу согласны на эксперименты, и есть те, которых надо, постепенно подвести к этому. С Микелой все превращалось в игру. Но игра эта была без извращений. Мы могли весь вечер только целоваться и ласкать друг друга, а до большего дело не доходило. Ну и что? Порой мы изображали пару с различными вкусами. И я с нетерпением ждал выходных, когда можно будет весь день провести в постели. Я готов был к перевоплощениям. Поле нашей любовной игры было безграничным. Любовь была для меня спасательной шлюпкой, красивым цветком, майским дождем, звездным небом, окном в коттедже с видом на море, лучами солнца, пробивающимися сквозь листья деревьев, белоснежными простынями, развешенными на ветру, разноцветными банками с газировкой, вечерними нарядами, вспышками света… Все, что прежде было разрозненными страницами, мы с Микелой переплели в один том. Лежать с женщиной в одной постели, беспечно болтать с ней и, наконец, обладать ею — вот радость жизни.

Один раз мне удалось сделать то, что я безуспешно пробовал раньше с другими женщинами: войти и замереть, не двигаться. В какой-то книге я прочел, что когда мужчина не спешит достигнуть оргазма, а на некоторое время замирает, то оба партнера заряжают себя энергией. Я был в ней, мы лежали и тихо разговаривали, и это длилось долго.