Фабио Воло - Импровизация на тему любви

Я улетела и не знаю, увижусь ли с ним еще. Что бы там ни было, но в этой игре с судьбой есть своя прелесть. Перед тем как пройти в зону вылета, я на секунду оглянулась. Я надеялась, что он придет попрощаться со мной. Я оглядывалась еще и еще раз, и мой брат, обратив на это внимание, спросил, не жду ли я кого. Я ответила: нет, не жду. Не хочу, чтобы о нас с тобой знал еще кто-то.

Наверное, я сама должна была, спросить у тебя адрес или номер телефона. Это все глупая женская гордость. У тебя есть полгода, чтобы позвонить мне, разыскать меня или приехать ко мне. Если этого не случится, я пошлю тебе свой дневник. Но встречаться после этого смысла уже не будет.

Закрыв тетрадь, я не знал, толи мне радоваться, то ли, наоборот, сердиться. Хотя нет, я не сердился. У меня было ощущение, что я оказался в мышеловке, что я, как подопытная мышь, бежал по дорожке, уже заранее размеченной Микелой. Месяцами я выдумывал черт знает что, а она, оказывается, ждала меня здесь…

И все-таки у меня не было повода огорчаться. Эмоции, которые я испытывал в тот наш трамвайный период, не были фантомом. Похоже, мы с ней смотрели один и тот же фильм.

Я встал и вышел из кафе. Сюда я вернусь к пяти часам. На сердце у меня было удивительно легко. Я шел и улыбался. Мне не надо было прятать улыбку. Одним из сладчайших моментов жизни за границей является независимость. Ты уж точно не встретишь никого из знакомых. Никаких друзей, сослуживцев, никаких соседей по дому — ты здесь сам по себе. Никто не знает, кто ты, чем занимаешься, где живешь. Тебя никто не знает, и ты никого не знаешь — хорошо! Все это позволяет делать то, что я не могу себе позволить, если нахожусь дома, в своем городе. Например, такой вот пустяк. Я часто замечаю за собой, что, гуляя по городу, начинаю напевать какой-нибудь мотивчик, отчего мне сразу становится неловко: а вдруг кто-нибудь услышит? Но как быть, если мотивчик засел в голове и просто рвется наружу? За границей я иду себе и пою, ни на кого не обращая внимания. В то утро я был настолько счастлив, что довольно долго шел по 8-й авеню, напевая «Одинокие люди» группы Pooh. Я допел эту песню до конца, по крайней мере те куплеты, что помнил. В Италии я бы сразу умолк, но на 8-й авеню я не стеснялся. Особенно я увлекся припевом: «Бог громадных городооооооов…» — а что, неплохо получилось.

В пять часов вечера я был у офиса Микелы. Через несколько минут она, улыбаясь, вышла. Едва я увидел ее, как меня захлестнула волна эмоций. Я был возбужден, смущен, горд, доволен… Мы были почти не знакомы, но я испытал ошеломляющее чувство привязанности к ней, все мои привычные страхи куда-то испарились. Только много позже я смог разобраться в своих ощущениях, но в первое мгновение нашей встречи я не помнил себя от счастья.

Микела тоже была взволнованна. Это было сразу видно.

Мы сели да скамейку у входа.

— Ты знаешь, я чувствую себя довольно глупо. Когда я читал твой дневник, то ощущал себя то ли подопытной свинкой, то ли рыбкой в сачке, — начал я.

Микела улыбалась:

— А меня увлекла идея игры, хотелось посмотреть, что из этого получится. И вот ты здесь. Выходит, что-то получилось. И я… я всегда ощущала тебя рядом.

— А как ты могла знать, что я приеду?

— Я этого не знала.

— А когда ты нашла мое сообщение на автоответчике, о чем ты подумала?

— Наконец-то. Я подумала: наконец-то! Ты прочел мой дневник и должен понимать, что это обрадовало меня. Даже если ты приехал не ради меня, а… по делам.

Последние слова Микела произнесла так, что стало ясно: она обо всем догадалась.

Я был настолько взволнован, что начал говорить без умолку, уже не помню что. Но через какое-то время Микела перебила меня:

— Послушай, передохни немного. Я хочу тебя спросить… Почему в трамвае ты ни разу не подошел ко мне, не предложил встретиться? Ты не похож на робкого мужчину… Я ведь все уловки пустила в ход. Даже перчатку обронила. Я думала, что у тебя есть невеста…

— Нет, у меня нет невесты. Я тоже думал, что у тебя есть жених. В тот день, когда ты улетала, я приезжал в аэропорт.

— Как, ты был в аэропорту… и не нашел меня?

— Да нет, нашел. Я увидел тебя с мужчиной и не стал подходить.

— Это был мой брат.

— Я это узнал, только когда прочел твой дневник. Все это долгий разговор. У меня сейчас такой период в жизни, когда в мыслях сплошной сумбур… Честно говоря, это ты меня таким сделала Я обычно не чувствую себя скованным, с женщинами я веду себя довольно свободна. Но я доволен, что не стал спешить… Никогда раньше я не совершал таких поступков из-за женщин, да и теперь не понимаю, почему я это сделал…

— Ну, так это хороший знак, или ты так не думаешь? Может, ты предпочитаешь не меняться?

— Нет, ты не права. Впрочем, не знаю. Ну и ну…

Мы с ней долго разговаривали. Через какое-то время, несмотря на волнение, я начал чувствовать себя спокойно и комфортно. Я был не просто счастлив — мое счастье искрилось, словно под кожей лопались пузырьки игристого вина. Как здорово, что наш фильм о жизни совпал и что премьера его состоялась в Нью-Йорке!

Когда Микела говорила со мной, она не старалась понравиться, как поступают многие женщины. У них появляются особый взгляд, интонация, жесты… Но Микела была совершенно естественной. Или у меня создалось такое впечатление?

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил я ее после какой-то шутки.

— Что я делаю сегодня вечером? Я надеялась, что ты спросишь меня об этом!

Сразу же после нашей встречи у офиса я понял, что, наверное, впервые в жизни у меня возникли отношения не с девушкой, а с женщиной. Я даже не знаю, как объяснить, в чем здесь разница. Все на уровне ощущений: запахи, манера говорить и прежде всего — манера смотреть. Думаю, как раз взгляд и отличает женщину от девушки. Ну и, конечно, ум, жизненный опыт. Умная, образованная девушка в любом возрасте выглядит взрослой женщиной. Микела была женщиной, это было ясно по тому, как она двигалась, жестикулировала.

Мы договорились встретиться в половине десятого у моей гостиницы. Я перебирал в уме варианты, куда пойти. Самое лучшее — поужинать в каком-нибудь ресторане Манхэттена. Приглушенная музыка, свечи на столах — обстановка должна быть романтичной.

В гостинице я принял душ, а после душа не придумал ничего лучше, чем прилечь на минутку в постель. К счастью, я быстро заметил, что начинаю засыпать, и тут же выскочил из огромного полотняного конверта, в который опять превратили мою кровать. Мой чемодан наконец доставили, и я смог надеть свою любимую рубашку. Не знаю, как бы я выглядел в этот вечер, если бы у меня не было привычной одежды. Я спустился в бар и заказал себе тройной кофе. Еще не хватало выглядеть за ужином слишком сонным или, того хуже, зевать в присутствии Микелы. После еды, особенно если я выпью красного вина, я начинаю зевать. Что будет, если на меня нападет зевота, когда она начнет говорить?

Признаться, я не люблю поздних ужинов. Когда я работаю, я устаю, и в такие дни мне не удается полностью выполнить свою программу: ужин — кино — секс. От чего-то поневоле приходится отказаться. В кино мне совсем уж трудно бороться со сном.

В начале десятого приехала Микела на желтом такси. Привез ее усатый водитель в тюрбане. Так начался наш первый совместный вечер.

Она поприветствовала меня и протянула мобильный телефон.

— Я его купила для себя, но потом мне дали служебный телефон. Можешь им пользоваться, если хочешь… Только напомни, что я должна отдать тебе зарядку.

— Спасибо.

Потом она спросила, куда мы пойдем.

Я вспомнил уроки Сильвии, которая говорила, что женщинам нравятся решительные мужчины, заранее знающие, куда повести спутницу, и нашел, как мне показалось, удачный компромисс:

— Я не так хорошо знаю Нью-Йорк, поэтому доверяю твоему выбору. Но только на сегодняшний вечер.

— Ты не хочешь пройтись пешком?

— С удовольствием.

Мы пошли в сторону Гринвич-Вилледж.

— Хочешь попробовать гамбургер?

Гамбургер? — удивился я. Гамбургеры не подают в симпатичных ресторанчиках с приглушенной музыкой…

— А почему бы и нет? Идем.

Микела решила угостить меня гигантским гамбургером с жареной картошкой, луком и кетчупом.

— Я редко ем такие вещи, но иногда мне нравится заходить сюда. Знаешь правило? Если уж зашел куда не следовало, то извлеки из этого пользу.

— В каком смысле?

— В прямом. С удовольствием поглощай гадости, которые не приносят пользы. Но здесь самые вкусные гамбургеры во всем Манхэттене.

Бистро, где продавались гамбургеры, находилось на 4-й авеню. Оно было обставлено в стиле семидесятых. В углу, за стойкой бара, висел телевизор. Деревянные столы изрезаны ножами совсем как в провинциальных бутербродных в Италия. Ни в обстановке, ни в обслуживании не было и намека на изысканность. Гамбургеры вместе с жареной картошкой подавали на бумажных тарелках. Я взял классический гамбургер, Микела заказала чизбургер.

Не могу не признать, это был самый вкусный гамбургер из тех, что мне когда-либо доводилось есть. Правда, потом мне пришлось выпить пару бутылок колы, иначе я бы не смог переварить его. Колу я взял с лимоном — с натуральной долькой лимона, которая все время тыкалась мне в губы, и глотать из-за этого было неудобно, но потягивать напитки через соломинку я не люблю. Короче, этот ужин совсем не напоминал романтическую встречу, нарисованную в моем воображении. Место было далекое от романтики, но в конце вечера оно все же окрасилось в романтические тона, и в этом была заслуга Микелы.

Если женщина меня заинтересовала, я стараюсь предстать перед ней человеком, который понравится ей. Я говорю о том, что ей не может не нравиться, и всегда угадываю. Допустим, рассказываю какую-нибудь историю, а она посередине перебивает меня: «Не может быть… Я тоже всегда так думала… А я считала, что только я это замечала».