— Ты женщина, тебе вообще говорить не придется.

— А тебе? Ты что, глухонемым прикинешься?

Рашид сделал вид, что не заметил насмешки:

— Нет. Просто я назову племя, которое мало знакомо нашим преследователям.

«Что ж, этот план может сработать», — подумала Люси. Она хотела было спешиться, но купец сам подхватил ее и поставил на землю.

— Хвала Аллаху, ты как две капли воды похожа на женщин, живущих в этой части страны. — Он внимательно осмотрел свою спутницу. — Разве что слишком уж чистая.

С этими словами он зачерпнул пригоршню пыли и размазал ее по лицу девушки, а остаток высыпал на платок и плечи. Потом отступил на шаг, наклонил голову и, судя по всему, остался доволен результатом.

— Судьба милостива к нам. У тебя карие глаза, смуглая кожа, ты совсем непохожа на других англичанок. Твоя внешность не должна вызвать подозрение.

Внезапно девушке ужасно захотелось иметь голубые глаза, золотистые локоны и чудесный, чисто английский цвет лица. Абсурдное желание, но очень уж ей хотелось досадить Рашиду. Тем временем купец натянул ей на глаза чадру, и Люси опомнилась. Нужно слушаться Рашида и благодарить Господа за то, что Он сотворил ее такой темноволосой и смуглой.

Купец снял мешок с провизией, высыпал оттуда горсть изюма, немного муки, сверху положил кусок бараньего жира. Все это он завернул в грязную тряпицу, а остальные припасы, среди которых был и драгоценный чай, сунул девушке:

— Привяжи себе под платье, — приказал он.

Люси захлопала глазами.

— Больше спрятать негде, — пояснил купец и отрезал кинжалом лоскут от одеяла.

— Сделаем вид, что ты беременна. Это из-за тебя я отстал от своих соплеменников. Как любой уважающий себя муж, я очень сердит на тебя, ибо ты из-за своего жалкого состояния причиняешь мне неудобства.

— А кто виноват, что женщины беременеют? — возмутилась Люси, совершенно забыв, что английской девушке из приличной семьи ни в коем случае нельзя упоминать о предосудительном акте, который влечет за собой беременность.

Рашид усмехнулся:

— Муж должен доказать свою мужественность, а дело жены — расхлебывать последствия. Так принято у нас на Востоке. Мы можем, конечно, обсудить нравственную сторону этого обычая, но не сейчас, а как-нибудь в другой раз. Поторопись же, жена, эти люди уже близко. Воспользуйся лоскутом, чтобы привязать мешок к своему животу. И главное — чтобы живот был без бугров.

Люси отвернулась, задрала подол и принялась за дело. От страха пальцы у нее стали словно деревянные, и мешок никак не желал слушаться. Она двигала его то так, то этак, и все получалось не похоже. Внезапно ей пришла в голову мысль: каково это — вынашивать в глубине своего тела дитя человека, которого любишь? Щеки девушки залились краской, а в теле разлилась сладкая ломота.

Рашиду, очевидно, столь несвоевременные мысли в голову не приходили. Он нетерпеливо поторопил ее:

— Скорей же! Я уже чувствую запах конского пота. Что ты там возишься, англичанка? Тебе помочь?

Он сзади обхватил ее руками, и холодное прикосновение его пальцев почему-то подействовало на Люси успокаивающе. Наскоро перетянув мешок самодельной веревкой, Рашид развернул девушку лицом к себе, завязал узел и одернул подол вниз.

— На вид месяцев семь, — чуть усмехнувшись, констатировал он. — Или, может быть, больше, о многоопытная англичанка?

— Пожалуй, что и побольше, — в тон ему ответила Люси и с вызовом взглянула купцу в глаза. — Я тоже сообщила тебе свое имя, купец. Почему ты им не пользуешься?

Казалось, Рашид не собирается ей отвечать, но внезапно он улыбнулся и сказал:

— Иногда, Лю-си, имя может таить в себе опасность.

— Что же опасного в моем имени? Я не понимаю.

— Я вижу. Да тебе и не нужно понимать.

Наступила тревожная тишина, нарушаемая лишь топотом копыт. Вскоре из-за поворота показалось десятка полтора всадников. Наездники натянули поводья, и отряд остановился возле путников.

— Помни — ни слова, — прошептал Рашид и натянул платок девушке на лоб. — Афганские женщины не разговаривают с чужими мужчинами, во всяком случае, в присутствии мужа.

Люси кивнула и расправила на лице чадру, а Рашид еще раз поклонился верховым. Люси увидела, что это солдаты, но не британские и не афганские — то были казаки, причем двое с офицерскими знаками различия.

Командир, которого сразу можно было узнать по золотым позументам, выхватил из ножен шашку и угрожающе взмахнул ею. Люси не поняла его слов, но, судя по тону, офицер прокричал что-то крайне неприятное.

Рашид поклонился еще ниже, вид у него был испуганный и приниженный.

— Буду рад оказаться полезным многочтимым господам, — сказал он по-пуштунски — именно на этом языке говорили в здешних местах. — Но мой скудный ум не в состоянии уяснить твоих мудрых слов, о великолепный всадник.

Офицер нахмурился и раздраженным жестом подозвал своего помощника. Тот козырнул командиру и на ломаном пушту сказал:

— Добрый человек, мы — важные люди, приехавшие из великой страны России. Нам нужно узнать дорогу, мы заблудились.

— О достопочтенный и благородный гость, это горы Сафед-Кох, — ответил Рашид.

— Как называются горы, нам известно, — резко оборвал его русский, взирая на кланяющегося туземца сверху вниз. — Мы едем из Кандагара, но сбились с дороги. Нам нужно знать, в каком направлении ехать.

— За Хайберским перевалом живут слуги Великой Белой Королевы, — с невинным видом сообщил Рашид. — О великий и благородный русский, сын великой страны России, быть может, ты держишь путь в земли Великой британской королевы? А может быть, и великая страна Россия принадлежит британской королеве?

— Как бы не так, болван! И в Индии нам делать нечего! — Офицер глубоко вздохнул и, доверительно понизив голос, сказал: — Мы ищем Ку-варскую долину, где живет Хасим-хан, господин тамошних мест.

Люси едва сдержала удивленное восклицание, но Рашид все так же смотрел себе под ноги, на его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Дворец Хасим-хана найти нелегко, о благородный чужестранец.

— Это я знаю и без тебя. Мы уже много дней ищем Куварскую долину. У нас срочное послание от нашего великого императора к вашему хану.

— О неутомимый путешественник, к сожалению, Хасим-хан — не мой хан. Я вообще не знаю этого господина. Увы, мои невежественные глаза никогда не видели его прекрасного дворца. Но двоюродный брат моего двоюродного брата — да благословит Аллах его странствия — рассказывал мне о чудесах Кувара.

— А он не рассказывал, как туда добраться? — с трудом сдерживая нетерпение, спросил молодой офицер.

Он с явным вожделением покосился на свой кнут, и Люси мысленно ему посочувствовала — сколько раз она сама готова была сойти с ума от цветистой велеречивости, которой афганцы украшали любой, даже самый простой разговор.

Скрипнув зубами, офицер продолжил:

— И еще у нас письмо от принца Мохаммеда Аюба, которое мы должны немедленно доставить Хасим-хану.

Тут уж Люси не удержалась и вскрикнула. Не поднимая головы, Рашид с размаху ударил ее по спине:

— Молчи, женщина!

Люси закрыла лицо руками и низко поклонилась:

— О, прости меня, мой добрый муж, — прерывающимся от злости голосом пробормотала она. — Твой будущий сын заставил меня вскрикнуть от боли.

Рашид даже не взглянул в ее сторону. По-прежнему глядя себе под ноги, он уныло сообщил русскому:

— Прости недостойное поведение моей жены, о доблестный военачальник. Она не хотела обращать на себя внимание твоих благородных глаз, но эта женщина впервые понесла после многих лет бесплодия. Где уж ей помнить о хороших манерах. Повтори, пожалуйста, твой вопрос, ибо его не уловили мои недостойные уши.

Офицер кинул на Люси взгляд, полный жалости и презрения.

— Я говорю, у нас письмо от принца Мохаммеда Аюба к Хасим-хану.

На сей раз Люси сдержалась, хотя это известие поразило ее почти так же сильно, как в первый раз. Принц Мохаммед Аюб был сыном эмира Шерали. Он поднял мятеж против отца, пытался узурпировать власть, после чего был выслан в Персию. Интересно, почему русские связались с заклятым врагом афганского эмира? Странным было и то, что казаки оказались в непосредственной близости от британской территории. И уж совсем поразительной показалась девушке весть, что мятежный сын эмира шлет какое-то послание Хасим-хану. Ведь хан всегда называл себя другом и верным союзником Шерали. Неужели русские задумали свергнуть эмира с престола?

А вдруг Россия хочет вторгнуться в Афганистан? В качестве предлога русским послужит междоусобная война между племенами. Люси покосилась на Рашида, но купец не проявил ни малейшего интереса к столь потрясающей новости. Возможно, он действительно ничего не понял. Торговцу оружием все равно, кто стреляет из его ружей, — лишь бы шла прибыль. У Люси была возможность убедиться, что Рашид хитер и находчив, но, возможно, она ошибалась, приписывая ему знание политики.

Внезапно девушке стало жутко: с кем она, собственно, связалась? С торговцем оружием, вором! Он ударил ее с такой легкостью! Наивно было бы предполагать, что Рашид разыгрывал роль восточного мужа. Нет, он действительно на нее разозлился. С усилием отогнав невеселые мысли, Люси вновь стала прислушиваться к разговору.

— Принц Мохаммед Аюб — несомненно, большой человек, о достойнейший сын России. Но невежество мое столь безгранично, что я никогда не слышал об этом почтеннейшем принце. Здоров ли он, о ваше превосходительство?

Офицер страдальчески закатил глаза, пробормотал что-то по-русски.

— Принц вполне здоров. Однако вернемся к делу. Как попасть в Кувар? Как найти дворец Хасим-хана?

— Я скажу тебе это, о благородный иностранец. Мне не хочется тебя расстраивать, но Аллах повелел, чтобы рабы его превыше всего ценили правдивость, а потому, о лучезарный путешественник, должен сказать тебе, что ты и твои почтенные спутники избрали неверный путь. Если вы и дальше будете двигаться в этом направлении, ваши быстрые скакуны унесут вас прочь от Куварской долины. Дворец Хасим-хана расположен там, где заходит солнце. Следуйте вдоль гор по тропе, которая уведет вас влево. Спустившись же в долину, двигайтесь вдоль реки Кабул в западном направлении.