Последнее письмо было от герцогини:

«Дорогая Имоджин. Еще раз и миллион раз благодарю тебя за то, что ты сделала для нашего Рики. Это маленькое ожерелье лишь в малой мере выражает нашу тебе признательность. Приезжай к нам в следующий раз, когда у тебя будет свободное время, и напиши, как заканчивается твой отдых. Мне понравился твой мистер О'Коннор, и к тому же он прекрасно пишет. На твоем месте я бы надежду не теряла. С любовью, Камилла».

Надежда — это хорошо, но можно и ни с чем остаться, вздохнула Имоджин, но все-таки позволила себе помечтать о квартире в Лондоне, о званых обедах, которые она там будет давать, о том, как будет приглашать к себе герцогиню и Браганци, представлять им Ларри и Бэмби, как Матт будет приходить пораньше, чтобы помочь с напитками, как она будет встречать его в черной шелковой комбинации, а он тут же начнет ее целовать, так что оба они окажутся совершенно не готовы, когда прибудут гости.

Хватит об этом, твердо сказана она себе, но заснула с мыслью о том, что надо будет все же попросить его подыскать ей работу в Лондоне.


Когда около восьми часов она проснулась, оставалась некоторая слабость, но в общем самочувствие было нормальное. Остальные уже сидели в баре и встретили ее как вернувшуюся после долгой отлучки сестру. Через несколько минут ей стало ясно, что всех их ожидает довольно бурный вечер. Ивонн, одетая в длинное небесно-голубое платье, которое вполне могла бы носить дева Мария, держалась отвратительно. Она самодовольно улыбалась и демонстрировала свое превосходство над всеми, особенно над Кейбл, которую Имоджин от всей души пожалела бы, если бы та не была в таком гнусном расположении духа, не огрызалась бы всем и не бросала в сторону Имоджин таких злобных взглядов. Теперь, когда Трейси уехала, она явно вознамерилась отыграться на Ники и настояла на том, чтобы за ужином сидеть рядом с ним.

Они только что кончили есть. Кейбл лишь поиграла с несколькими кусочками спаржи, когда официант положил на край ее тарелки пластиковый пакетик с шампунем.

— К чему это? — сказала Кейбл. — Они что, хотят, чтобы я помыла голову?

— Это для мытья пальцев, — объяснил Ники.

— Я предпочитаю чашки с водой.

— Их вполне можно использовать после секса, — сказан Ники, рассмотрев пакетик. — Им бы надо класть это в спальни.

— Для этого я тоже предпочитаю чашки с водой, — сказала Кейбл.

— Портной, пирожник, солдат, сапожник, — бубнила Имоджин, бессмысленно пересчитывая оливковые косточки.

Кейбл метнула на нее взгляд, полный неукротимой ненависти.

— Жаль, что там никак не рифмуются распутные ирландские журналисты. Тебе ведь это нужно, правда, Имоджин?

— Заткнись, — холодно сказал Матт.

— Вот, я оказалась права, — объявила Кейбл, открыв сумочку и доставая оттуда губную помаду.

Тут же на стол упал какой-то счет. Кейбл быстро потянулась, чтобы подобрать его, но Матт ее опередил.

— Отдай, — прошипела Кейбл.

Матт разгладит счет и внимательно его прочитал. На щеке его задергался мускул.

— Это за что? — спросил он спокойно.

— За некоторые вещи, что я купила себе в Марселе.

— Но тут на четыре с половиной тыщи франков!

Это больше пятисот фунтов, подумала Имоджин, не веря услышанному.

— Должно быть, это твое павлинье платье, — сказана Ивонн, вся посветлевшая от перспективы разборки. — Я тебе говорила, что сдерут с тебя как следует.

— Вроде того, как кто-то содрал его с тебя прямо на той вечеринке, — сказал Джеймс и захохотал, но вскоре замолк, увидев, что никто больше не смеется.

— Ты хочешь сказать, что истратила четыре с половиной тыщи франков на одно платье? — медленно спросил Матт.

— Мне надо было надеть что-то новое. Что же мне было — идти на этот вечер, завернувшись в какой-нибудь старый половик? А это платье все заметили. Так и делаются дела.

— Нет, так дела не делаются. Чем, по-твоему, мы будем платить за оставшиеся дни отпуска?

— Ты опять их отыграешь в казино. Ты всегда можешь позвонить в газету. Ты уже, кажется, два раза это делал из-за истории с твоим драгоценным Браганци.

Оба они сохраняли враждебное молчание, когда подошел официант и убрал все со стола, оставив только чистые бокалы и пепельницы.

— Во всяком случае, — снова начала Кейбл, — раз ты решил купить ей, — она посмотрела на Имоджин, — целый гардероб, я подумала, что теперь моя очередь обзавестись обновками. Я права, Ники?

Тот осклабился с уклончивым видом. Он не собирайся встревать в этот разговор.

— Ребята, ребята, — кокетливо улыбаясь, воскликнула Ивонн, весьма довольная таким поворотом событий, — пожалуйста, не надо портить мне вечер. Я должна всем вам кое-что сказать. Сегодня особый день для Джамбо и меня.

— Ты нам это уже говорила, — проворчала Кейбл и повернулась к Матту. — Не знаю, отчего это последнее время у тебя так туго с деньгами.

— Ладно, — сказал Матт, — об этом поговорим после.

Когда он сложил счет и сунул его себе в карман, лицо его ничего не выражало, но рука дрожала от гнева.

— Вот и хорошо, поцелуйтесь и помиритесь, — сказала Ивонн.

После будет жуткая перебранка, подумала Имоджин. В это время подошел официант и поставил на стол ведерко со льдом и бутылку шампанского.

— Это по какому случаю? — спросил Ники, когда официант открыл пробку и наполнил всем бокалы.

— По случаю моей первой и последней роли в кино, — объявила Ивонн.

— Последней? — спросила Имоджин.

— Когда я была у врача по поводу моей ноги, он подтвердил, что я ожидаю ребенка, — сообщила Ивонн, склонив голову набок и став еще больше похожей на деву Марию.

Установилось долгое молчание. Имоджин перехватила взгляд Ники и на какое-то мгновение подумала, что тот сейчас расхохочется. Она заметила, что Матт с трудом сдерживается. Но его природное добродушие пересилило бешенство, до которого довела его Кейбл.

— Это великая новость. Поздравляю вас обоих, — он поднял бокал. — За младенца Эджуорта!

— За младенца Эджуорта. — повторили Ники и Имоджин.

— Должен признаться, я изрядно взволнован, — сказан Джеймс, наклоняясь через стол и одаривая Ивонн долгим мокрым поцелуем, следы которого она немедленно вытерла салфеткой.

Кейбл молчала, барабаня пальцами по столу. Потом встала.

— Я иду в туапет.

— Ты не хочешь меня поздравить? — спросила Ивонн.

— Перспектива увидеть вскоре твою копию для меня слишком ужасна, — сказала Кейбл и повернулась на каблуках.

Возникла еще одна долгая пауза.

— Как это грубо с ее стороны, — дрожащим голосом сказала Ивонн, а потом добавила более спокойно. — Конечно, она просто завидует. Как я уже говорила ей сегодня утром, Кейбл теперь двадцать шесть, и ее дни фотомодели сочтены. Ей непременно надо подумать, как устроить свою судьбу. Я знаю, Матт, что ты не любишь разговоров о женитьбе, но уверена, что если бы у нее был свой малыш, она стала бы совершенно другой.

— Полагаю, что еще хуже, чем теперь, — сказал Ники, наполняя всем бокалы. — Не могу представить себе Кейбл меняющей пеленки.

— Ну, она вполне могла бы сдавать пеленки в стирку или использовать одноразовые, как ты считаешь, Матт?

— Когда ожидаешь пополнения? — поспешно спросила ее Имоджин.

— Десятого мая, — ответила Ивонн. — Я ужасно довольна, что это будет маленький Телец, а не Близнец, тельцы намного спокойнее. Ведь Кейбл Близнец, не так ли, Матт?

Знает с точностью до дня, подумала Имоджин. Вряд ли они с Джеймсом часто спят вместе.

Ивонн все еще не оставляла младенческую тему, когда вернулась Кейбл. До Имоджин через стол донесся удушливый аромат ее духов. Она еще гуще размалевала себе глаза и стала похожа па ведьму. Кейбл уставилась на них и смотрела, пока Ники и Джеймс с покорным видом не поднялись из-за стола. Матт продолжал сидеть. Глаза его смотрели холодно, губы были плотно сжаты.

— Куда теперь? — спросила Кейбл. — Давайте поедем к Антуану Делатуру.

— Мы никуда не поедем, — отрезал Матт, — это нам не по карману.

— О, не будь таким жутким скрягой.

— Когда я планировал этот отпуск, такие траты, как четыре с половиной тысячи франков за кучу перьев, не предусматривались.

— Я тоже пойду спать, — объявила Ивонн. — В моем теперешнем положении я не намерена гулять допоздна.

— Я хочу пойти в «Реквием Верди», — сказал Джеймс.

— Но ты не пойдешь, — решила Ивонн.

— Почему бы не пойти на компромисс? — примирительно сказал Ники. — Сходим на базар и выбьем в тире какие-нибудь дешевые призы, а потом вместе отправимся обратно в гостиницу.

Одна только Ивонн пожелала отойти ко сну. Это было все равно, что пропустить заключительную часть фильма с захватывающим сюжетом. После посещения базара они все собрались в номере Ники.

Джеймс, показавший себя на удивление метким стрелком, выиграл игрушечного медведя, фарфоровую овчарку и двух золотых рыбок, которые теперь плавали в биде.

Имоджин молча сидела на полу, ошеломленная стычками, которые произошли за ужином. Ники разливал по стаканам напитки. Матт, растянувшись на кровати, пускал круги дыма.

Кейбл, сильно к этому времени опьяневшая, не находила себе места в стремлении привлечь всеобщее внимание. Выпив залпом стакан вина, она уже наливала его снова, когда Матт поднялся и отобрал у нее бутылку.

— Тебе хватит, — спокойно сказан он.

— Не хватит! — огрызнулась она и, рухнув на Ники, обняла его за шею.

— Я трезвая как судья, правда, дорогой?

Ники усмехнулся и опустил ее себе на колени.

— Мне неважно, в каком ты состоянии, но ты мне нравишься.

— Ну вот, — победоносно заявила Кейбл, — Ники говорит, что я прелестна. Я рада, что хоть кто-то меня ценит.

— Кейбл, детка, — сказал Матт, — сейчас тебя ценят все кругом, особенно те, что в соседнем номере. Говори потише.

Кейбл соскользнула с колен Ники, подошла к туалетному столику и взяла транзистор.