Матт выложил на стол пухлый конверт авиапочты.

— Вырезки материалов о Браганци. Я попросил в редакции, чтобы их мне высылали, — с унылым видом объяснил он. — Пришли сегодня со второй почтой. Теперь они не понадобятся, так что сегодня вечером могу напиться.

— Не забудь, что ты это сделал прошлой ночью, — сказала Кейбл с легким раздражением в голосе и демонстративно сняла руку с его бедра.

Еще раз заказали выпивку. Имоджин к этому времени еще не покончила с первой порцией. Она думала о том, как ей удастся перенести этот вечер. Вокруг, казалось, было так много людей, которым она больше не могла смотреть в глаза. Матт как будто прочитал ее мысли.

— С минуты на минуту появится Гилмор, — сообщил он всему столу, но главным образом именно ей. — Тебе он понравится. Он и Бэмби — одна из немногих счастливых супружеских пар, какие я знаю.

— Ей в самом деле нравится сидеть дома, нянчить детей, печь хлеб и протирать мебель, — сказала Кейбл.

— Как мило, — удивилась Ивонн. — Сколько ей лет?

— Около сорока.

— Люблю зрелых женщин, — сказал Джеймс, сильно оживившийся после изрядного глотка своего ананасового сока.

— У нее благополучное замужество, Джамбо, — осадила его Ивонн.

— Не думаю, что и сам Гилмор когда-нибудь сбивался с пути истинного, — сказал Матт.

Кейбл ухмыльнулась с таким видом, будто ей больше про это известно.

— Он, конечно, мог тебя ущипнуть за задницу на какой-нибудь журналистской вечеринке, — предположил Матт, — но все это показуха.

— Должна сказать, что мужчине было бы неплохо иметь вторую жену, с которой можно было бы поговорить. Женатому не так легко найти незамужнюю девицу, — сказала Ивонн, поднимаясь из-за стола, — Мне надо зайти в газетный киоск и купить почтовых открыток. Я еще ничего не отправила твоей матери, Джамбо.

— Сучка, — сказала Кейбл и высунула язык вслед удаляющейся элегантной спине Ивонн.

— Что ты им велел влить в ананасовый сок, Ники? — поинтересовался Джеймс.

— Водку. Я подумал, что это будет самое незаметное. Вероятно, противно.

— По крайней мере спиртное, — сказал Джеймс. — Страшно тебе признателен. Закажи для меня еще раз поскорее, пока старуха покупает открытки.

— Ты что так притихла, Имоджин? — спросила Кейбл, — Ты в порядке?

— Вероятно, она сильно перегрелась, — предположил Ники. — Нам не надо было оставлять тебя одну.

Все теперь глядели на нее. Она подумала, что от тщетных попыток улыбнуться, у нее треснет кожа на лице.

— Думаю, мне надо пойти переодеться, — сказала она.

У себя в комнате она безразлично перебрала свой гардероб. Наконец выбрала зеленое платье с белыми маргаритками, хотя оно и казалось слишком игривым для ее подавленного настроения. Низкий вырез обнажал ее плечи и груди, теперь покрытые красивым загаром. Казалось странным, что она смогла так загореть за эти дни, полные огорчений. Ее волосы, вопреки едкому замечанию Ивонн приобрели отличный вид, после того как она их расчесала. Она еще долго приводила себя в порядок. Ей не хотелось спускаться вниз и смотреть на эти лица. Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Матт — с надеждой подумала она. Но то была Кейбл.

— Привет, смотрится мило, — сказала она, заглядывая Имоджин в глаза, — Это тебе Матт вчера подарил?

Имоджин кивнула.

— Ему надо бы вести в газете женскую страницу. Мы о тебе забеспокоились, тебя так долго не было.

Рассказывай, подумала Имоджин.

— Я так рада, что сегодня приедут Ларри и Бэмби, — щебетала Кейбл, когда они шли вниз. — После Ивонн Бэмби — такое облегчение. Она так беззаботно приближается к среднему возрасту. Глядя на нее, начинаешь думать, что стареть — не такое уж безнадежное дело. Ты ее полюбишь.

Бэмби явно ей не конкурентка, подумала Имоджин. А Ларри Гилмор, судя по джокондовой ухмылке Кейбл, наверняка ее старая любовь. Имея под рукой Ники в качестве очередного обожателя, всегда готового к делу Джеймса и обслуживающего ее Матта, неудивительно, что она в таком хорошем настроении.

Когда они подошли к столу, Джеймс восхищенно присвистнул Имоджин, а Ники сказал ей, что она красиво смотрится. Имоджин села рядом с ним, чтобы быть как можно дальше от Матта. Мне надо пересидеть ужин, а потом — сразу же в постель, подумала она. За несколько столов от них девушка трепала по голове охотничью собаку золотистой масти. Это напомнило ей Гомера. Ей вдруг так захотелось домой, что она с трудом усидела на месте. Она не должна плакать. Она смотрела вниз на свои стиснутые кулаки и с трудом сдерживала слезы.

— Кажется, этой ночью в Сен-Сириак приедут Блейкер-Харрисы, — сказала Кейбл. — Мы должны завтра им позвонить.

К счастью, разговор перешел на неустойчивое состояние брака Блейкер-Харрисов, и Имоджин смогла привести себя в норму. Подняв глаза, она увидела, что на нее смотрит Матт. Покраснев, она быстро отвела взгляд. Теперь я для него обуза, тоскливо подумала она.

И тут, к ее облегчению, Кейбл сказала:

— Глядите, Гилмор здесь.

— Вон он, — крикнул Матт, махнув рукой в сторону очень загорелого мужчины среднего роста с тонким ястребиным лицом. На нем был очень хорошо сшитый рабочий костюм с курткой до пояса и брюками, заправленными в черные сапоги. Прищурившись, он оглядывался вокруг.

— Он без очков ничего не видит, — сказала Кейбл. — Господи, что он с собой сделал?

Наконец загорелый мужчина обнаружил их местонахождение и, остановившись на переходе, чтобы получше разглядеть одну брюнетку впечатляющей внешности, едва не был переехан розовой машиной с откинутым верхом, в которой сидели две умопомрачительные блондинки.

— Какая приятная дорога, — протянул он. — Привет всем, — он похлопал Матта но плечу, поцеловал Кейбл и рухнул на стул. — Господи, мне требуется скорая помощь. Закажите мне четвертную порцию виски.

Но никто не двинулся с места.

— Что ты с собой сделал? — спросил Матт.

— Ты поменял прическу, — сказала Кейбл.

— Это как у Марка Антония, — Г'илмор опустил рыжие пряди на лоб.

— И загорел, как помидор.

— В Ислингтоне было очень хорошее лето, — сказал Гилмор и расхохотался.

— Ты проколол себе ухо. А откуда ты взял этот белый костюм?

— Я решил, что мой образ скучноват, и мне надо немного себя взбодрить.

— Немного, Господь всемогущий, Гилмор! — поразилась Кейбл.

Матт засмеялся.

— Эй, перестань, — сказал Гилмор, — Во всяком случае это отлично срабатывает. Как твои дела, Ники? Ты выглядишь возмутительно здоровым.

— Не здоровее тебя, — сказал Ники и познакомил его с Имоджин и Джеймсом.

Матт заказал выпивку Гилмору и еще по разу остальным.

— Что-нибудь получается с Браганци? — спросил Гилмор.

Матт покачал головой:

— Ни звука. Я уже все испробовал, включая охранников с автоматами.

— Ну если ты не смог туда проникнуть, то никто не сможет.

— Они чертовски хороши, эти твои портреты королев красоты, — сказал Матт.

— И королевы, и феи потребовали большой ретуши.

— Как дела в газете? — спросил Матт.

— Когда я уезжал, все было по-прежнему, — одним глотком Гилмор осушил половину поданного ему виски. — Брюс Уинтер опять подал извещение об увольнении: накатал семнадцатистраничное письмо об отставке, которое никто не потрудился прочитать. Так что в итоге он остался. Наш человек в Иерусалиме был ранен в ногу во время каких-то беспорядков. Главный шлет тебе привет. Он теперь ни о чем другом не думает, как о женской экспедиции на Эверест.

— И мы будем ее субсидировать?

— Если наши финансисты знают свое дело, то — нет.

— Я тут сегодня узнал одну интересную историю, — сказал Матт. — Все местные выпускники смошенничали на экзаменах на звание бакалавра. Кто-то из них заранее раздобыл ответы на вопросы и раздал их всем остальным. Начальство в большом затруднении. Они не могут провалить весь выпуск.

— Хотел бы я, чтобы такое произошло в Лондоне, — вздохнул Гилмор, — для моих ребят это единственный путь когда-нибудь получить отличные оценки. Ты что-нибудь собираешься на эту тему написать?

— Может быть, — сказал Матт. — Если соберусь с силами.

— В Перу началась какая-то заварушка. Главный сказал, что если там дела пойдут еще хуже, тебе, возможно, придется срочно бросить все здешние удовольствия и вылететь туда.

— А что там такое? — спросил Матт.

«Он счастлив, — тоскливо подумала Имоджин. — За эту неделю все мы, должно быть, смертельно ему надоели».

Тут их прервала Кейбл.

— Так и будете все время говорить о делах? Где Бэмби? В ванной?

— Н-н-нет, — протянул Гилмор, поправив серьгу в ухе и поморщившись. — Господи, эта штука чувствуется. Она в Ислингтоне.

— Она — что? — переспросила Кейбл.

— В Ислингтоне.

— Значит, ты приехал один?

— Вообще-то, нет.

— Ты кого-то привез? — подозрительно спросила Кейбл.

— В общем, да.

Наступившая было полная тишина была прервана Джеймсом, издавшим возглас изумления. Вдоль набережной шла, возбуждая значительное оживление, невероятная блондинка на высоких серебряных каблуках, в серебряном комбинезоне космического покроя, и длинноволосая.

— Это она, — сказал Гилмор, и легкий румянец пробился сквозь его загар. — Мой херувим.

— Она прямо как Брижит Бардо, ведь правда? — возбужденно сказал Джеймс.

— Не совсем, — уточнил Гилмор. — Я называю ее Брижит Бармэйд[24].

— Господи, посмотрите на эту грудь! — сказал Ники, поправляя себе прическу.

Матт разрывался между смехом и неодобрением.

— Где ты такую нашел? — спросил он.

— Она приходила к нам на временную работу, — сказал Ларри, — И я все время сталкивался с ней в лифте.

— Там хватало места для вас двоих? — спросил Матт.

— Я подумал, что она окажет хорошее успокаивающее влияние на Кейбл, — признался Гилмор. — Я знаю, что она любит, чтобы вокруг нее было как можно больше хорошеньких девиц.

Кейбл была похожа на тучу, из которой неминуемо вылетит молния.