Его верхняя губа дергается, когда он, вероятно, прикидывает, сойдет ли ему с рук то, что он хочет со мной сделать, несмотря на множество людей на заднем дворе, куда выходят окна.

– И мне искренне жаль всех девушек, которых я вижу рядом с тобой, – продолжаю я. – Но если они не дуры, то, прикинувшись, как сильно им нравится твой член в постели, тут же отправляются в ванную, где кончают, представляя себе любого другого парня в городе.

Джей делает шаг ко мне, а я расправляю плечи и сжимаю ножницы в кулаке. Его взгляд падает на мое оружие, и он замирает.

– Убирайся из моей комнаты, – тихо и спокойно говорю ему я. – И никогда больше не пытайся заговорить со мной.

Он колеблется.

– Сейчас же, – приказываю я.

Грудь Джея тяжело поднимается и опускается от злости, кипящей внутри.

Ему так сильно хочется проучить меня.

Но я больше не боюсь его. Я вообще ничего к нему не чувствую.

Из-за чрезмерного самомнения до Джея только через несколько секунд доходит, что ему не удастся скрыться, если я вдруг закричу. Но он все же отступает и, развернувшись, наконец скрывается в коридоре. Но я не расслабляюсь, пока не слышу, как за ним захлопывается задняя дверь.

Может, я его и не убедила держаться от меня подальше всю оставшуюся жизнь, но теперь он понимает, что не стоит тратить на меня свои силы, и, возможно, найдет себе новую жертву. Остается лишь надеяться, что так все и будет.

Закончив паковать вещи, заглядываю в ванную, откуда забираю зубную щетку, бритву и шампунь, распихиваю их по мешкам и застегиваю все. А затем закидываю сумки на плечо, выхожу в коридор и направляюсь к лестнице, борясь с желанием оглянуться на дверь Пайка.

Но он ждет меня у входной двери. Я останавливаюсь, и наши взгляды встречаются.

Проклятие. Я же почти выбралась отсюда.

– Я искал тебя, – говорит он. – Хотел убедиться, что все в порядке.

Его взгляд скользит по моим сумкам, и он сильнее сжимает ключи в кулаке.

– Пожалуйста, не делай этого, – еле слышно просит он.

– Не делать чего? – Я шагаю к нему. – Не уходить или не говорить Коулу?

На заднем дворе в самом разгаре вечеринка, а мы стоим посреди темного коридора, втянутые в сражение, в котором не будет победителя. Ведь весь вопрос в том, кто пострадает сильнее и сможет ли Пайк смириться с выбором, от которого он так пытается уйти.

Он хочет быть со мной, но при этом трусит объявить об этом всем.

– Ты же понимаешь, что наши отношения когда-то закончатся, – выпаливает он, и его громкие слова разносятся по пустым комнатам. – Через десять лет мне будет уже пятьдесят. И я не собираюсь сдерживать тебя. Мы недолго пробыли бы вместе. Ты и сама прекрасно это знаешь.

Теперь знаю. Глаза щиплет от навернувшихся слез, но это удивляет меня. Ведь я не чувствую грусти. И не воспринимаю его слова как утешение, потому что и сама все прекрасно понимала.

Да и привыкла к подобному.

Так что молча иду к двери.

– Я не готов отпустить тебя, – вставая передо мной, говорит Пайк. – Только не сейчас. Я еще не… – он подыскивает правильные слова, – не наговорился с тобой и… не насладился тобой. – Он сжимает в руках мои плечи и, развернув, прижимает спиной к дверцам шкафа. – Давай уедем куда-нибудь. Только вдвоем. Сегодня полночный показ. Поехали. Давай уберемся отсюда на пару часов и поговорим.

Я смотрю на него снизу вверх.

– Туда, где будет темно, верно? Туда, где нас никто не увидит?

В его глазах мелькает чувство вины, потому что именно так он и думал.

– Мы со всем разберемся. – Он упирается руками по обе стороны от моей головы и склоняется надо мной. – Только не сейчас. Не уходи пока.

Онемение, которое охватило меня с прошлой ночи, расходится трещинами, и я слышу тихий шепот в своей голове: «Останься. Останься здесь…»

Не сомневаюсь в словах Пайка. И никогда не сомневалась. Он никогда не отказывался от своих обязательств. А значит, всегда будет присматривать за мной. Но мне не хочется быть для него простым обязательством. Не хочу становиться в один ряд с Коулом, работой, домом или счетами.

– Ты меня любишь? – спрашиваю я. – Сможешь полюбить?

Он не отрываясь смотрит на меня, и я замечаю, что его глаза покраснели от усталости и наполнены страданием. Но, даже открыв рот, Пайк не произносит ни слова.

Я отрицательно качаю головой.

– Думаю, это не имеет значения. – Я сдаюсь. – Ты никогда не наберешься смелости признаться в своих чувствах. – Я выпрямляюсь и крепче сжимаю в руке ремни сумок. – И в конце концов окажется, что я лишь впустую тратила с тобой время.

Его лицо вытягивается, и на нем отражается полное опустошение. Пайк и сам не знает, что ему делать. Лишь уверен в том, что не хочет, чтобы я уходила.

– О, как мило, – говорит кто-то. – Так вот кто стал твоей новой забавой, Джордан!

Мы с Пайком резко поворачиваем головы и видим Джея, выходящего из кухни. Пайк тут же опускает руки и выпрямляется, сверля его взглядом.

– Давай, детка, – ухмыляется Джей, и даже в нескольких метрах от него я чувствую алкоголь в его дыхании. – Я стану твоим папочкой, а ты раздвинешь передо мной ножки за несколько монет.

И тут Пайк бросается на него, отчего у меня вырывается резкий крик. Он хватает Джея за ворот, разворачивает и выталкивает на улицу. Но тот даже не сопротивляется, видимо, считая, что Пайк ничего ему не сделает.

Но мое сердце замирает, когда я вижу, как Джей спотыкается на ступеньках, а Пайк бросается за ним.

Они оба спускаются на лужайку перед домом, на которой уже находятся несколько человек, решивших покинуть вечеринку.

Джей отталкивает Пайка, но тот перехватывает его руку и, отведя кулак назад, словно молот обрушивает его на лицо моего обидчика. Джей как подкошенный валится на землю. Я выхожу на крыльцо под крики испуганных гостей, разбегающихся в разные стороны, и любопытных зевак, остановившихся посмотреть, чем же все закончится.

– Что, черт возьми, тут происходит? – доносится до меня голос Коула.

Оглянувшись, вижу, как он появляется из-за угла дома. Я подхожу к перилам, а Пайк поднимает Джея с земли и толкает его к машине.

– Папа! – подбегая к ним, кричит Коул.

Но никто из них, кажется, не замечает его.

– Не переживай, – выплевывает Джей в лицо Пайку, не обращая внимания на кровь, стекающую с губ. – Мы можем разделить эту маленькую шлюшку.

Коул тут же поворачивается ко мне.

– Он приставал к тебе?

Ему не составило труда понять, кого Джей назвал шлюшкой. Но я не успеваю ответить.

– Почему бы тебе не рассказать Коулу, как уютно было в постели с его отцом?

– Что? – Коул переводит ошарашенный взгляд с меня на Пайка и обратно.

– Еще увидимся, Джордан! – кричит Джей, отталкивая руки Пайка и доставая ключи от машины. – В конце концов ты начнешь работать в «Крюке», как твоя сестричка. А я приду туда и куплю твою задницу. А затем…

Еще один кулак врезается ему в лицо, сбивая с ног, но в этот раз он принадлежит не Пайку, а Коулу.

Джей рычит и, сплюнув кровь на землю, подносит руку к губам, но тут же отдергивает ее.

– Ты выбил мне зуб! – рычит он.

– Убирайся отсюда! – взмахнув руками, кричит Коул. – Живо!

На лбу Пайка блестит пот, когда он смотрит на меня тем же взглядом, что я видела у него, когда мы впервые переспали. Когда я уселась на него на своей кровати, а он сдал последние позиции, отдавая мне все, что у него было.

Все вокруг нас исчезает. И Пайк сжимает кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не схватить меня в свои объятия и не унести отсюда прочь.

– Вы… – доносится до нас тихий шепот Коула.

Я моргаю, а Пайк отводит глаза, и чары рассеиваются. Люди расходятся по своим делам, а Коул стоит между нами, переводя взгляд с одного на другого, пока в его голове складывается картинка происходящего.

– Джордан, – он подталкивает меня локтем, вынуждая хоть что-то сказать, но я лишь опускаю глаза, не в силах даже взглянуть на него.

– Коул… – громко вздохнув, выпаливает Пайк.

– Да пошел ты, – перебивает его Коул и отступает назад.

Пайк шагает к сыну, но тот разворачивается и уносится прочь со двора на улицу.

Пайк не догоняет его. Он знает своего сына не хуже меня и осознает, что Коул ничего не станет слушать сегодня. Да и что он сказал бы, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию? Ведь все и так понятно.

Поэтому Пайк замирает посреди лужайки, глядя вслед Коулу с таким видом, словно в одно мгновение лишился смысла жизнь. А может, так и есть?

Достав ключи, я спускаюсь с крыльца и подхожу к своей машине, не останавливаясь и ничего не говоря, когда прохожу мимо Пайка.

А он не окликает меня.

И теперь я понимаю, что он имел в виду вчера вечером. Я действительно этого не стою.

* * *

«Понимаю, как это выглядит со стороны, – печатаю я на своем телефоне. – Но знай, это была не месть. Просто так случилось. Прости меня».

Я уже двадцать минут пытаюсь придумать сообщение Коулу. А еще я удалилась из всех социальных сетей и решила оградить себя от общения со всеми, кроме сестры и еще нескольких человек. Мне нужно немного пространства и тишины, но я должна как-то объясниться с Коулом.

Я не жалею о своих отношениях с Пайком, но мне стыдно, что это причинило Коулу боль. Хотя разум твердит, что он подлый изменщик и я ничего ему не должна.

Но в то же время мне не хочется, чтобы все закончилось так. К тому же я съехала из дома Пайка и теперь не вижусь с ним.

Но мне хочется, чтобы Коул знал, что дело не в нем.

«Ты его любишь», – загорается на экране его ответ.

Внутри тут же все сжимается от нахлынувших эмоций, когда я выключаю телефон.

А затем засовываю его в боковой карман сумки, пытаясь проглотить образовавшийся в горле комок. Мне даже приходится закрыть глаза, чтобы сдержать слезы.

Шел входит в подсобку и, заметив, с каким видом я стою перед ящиками с пивом, вместо того чтобы протянуть чек, засовывает мне в сумку пачку денег, не давая мне даже пересчитать их.