Да и вообще это, скорее всего, флаер Коула.

Не задумываясь, переворачиваю его и вижу подпись на обороте: «Заработай эти деньги, девочка!»

Я выгибаю бровь.

Этот флаер Джордан? Из «Крюка». Господи, неужели ей его дала сестра? Боже, да что не так с этой девчонкой? Кто станет поощрять свою младшую сестру поучаствовать в конкурсе мокрых футболок?

Ладно, эта вечеринка не сегодня, да и Джордан выбросила флаер, так что все хорошо.

Но меня не отпускает беспокойство.

Мне нравится эта малышка. И мне не хочется, чтобы ей пришлось участвовать в подобном дерьме, чтобы заработать деньги. Она же знает, что я не выгоню их из дома, верно?

Я выбрасываю флаер и с раздражением провожу рукой по волосам. Датч любит поприкалываться над людьми, особенно надо мной, но Джордан настолько горда, что даже спала на бильярдном столе, лишь бы не просить о помощи. Уверен, она сделает не лучший выбор.

Теперь уже точно не успокоюсь. Застонав, сую телефон в карман, хватаю ключи, выключаю свет и выхожу из дома.

Забравшись в пикап, завожу двигатель и включаю радио так громко, насколько терпят уши, чтобы хоть немного отвлечься от беспокойства, сжимающего мой живот. Уверен, это очередной прикол Датча.

К тому же он казался скорее удивленным, чем расстроенным, так что друг, вероятно, просто подшутил надо мной. Решил таким образом вытащить меня из дома.

Добираюсь до «Землян» меньше чем за десять минут и умудряюсь найти место для парковки поблизости от входа. Даже отсюда слышно музыку. Не удивлюсь, если у местных бейсбольных лиг сегодня проводились матчи и они все еще празднуют.

Плохо себя ведет. Я качаю головой и тянусь к ручке. Джордан не умеет вести себя плохо. Она – настоящее золото.

Сделав глубокий вдох, открываю дверь и чуть не вздрагиваю от шума. Трудно поверить, что когда-то я любил подобные места.

Песня Addicted to Love орет из паршивых колонок, а круглые высокие столы облеплены клиентами. Бар переполнен, не видно ни одного свободного места. Оглядываю помещение и замечаю, что кабинки тоже заняты. Несколько женщин стоят в очереди в туалет, бильярдный стол окружен зеваками, а воздух наполнен дымом. Мое появление не остается незамеченным, и на меня устремляется множество взглядов.

Я киваю Калисте Манкин. Ее глаза тут же загораются, и она машет мне рукой в ответ. Еще замечаю Джеймса Лоури. Этих двоих со времен окончания школы я видел от силы раз пять, и мне уже не по себе.

Наконец нахожу глазами Джордан, которая стоит у музыкального автомата, перелистывая плей-лист за стеклом. Толпа настолько плотная, что мне видно лишь ее затылок. Но я узнаю эти волосы где угодно.

Напряжение, сковавшее плечи, слегка отступает. Так и знал, что Датч просто пошутил, чтобы вытащить меня из дома. У нее явно все в порядке.

Пробираюсь сквозь толпу, пытаясь отыскать друга и парней с работы, но тут замечаю, как Джордан отходит от музыкального автомата и направляется к барной стойке. На мгновение толпа расступается, и я вижу, во что она одета.

Мои глаза расширяются. Джордан, боже мой…

Ее джинсы облегают ее бедра так же плотно, как всегда, подчеркивая ее идеальную задницу, но ее охренительная грудь чуть ли не выпрыгивает из… корсета. Какого черта она нацепила его?

Это белый топ из блестящей ткани с декольте в форме сердца, украшенный скромными маленькими оборками и шнуровкой спереди. Мой взгляд невольно скользит по ее груди, и голова тут же кружится от мысли, как она вывалится из декольте сегодня вечером, когда Джордан расшнурует топ.

Корсет даже не доходит до джинсов, а заканчивается чуть выше бедер, поэтому ее тонкая талия и животик привлекают внимание каждого мужчины, мимо которого она проходит. Шнурки крепко стягивают ее тело, придавая ему форму песочных часов и лишь усиливая желание сжать его в руках. Я сжимаю кулаки.

Обнаженные плечи, волосы, спадающие на спину, покачивающиеся при ходьбе бедра… Я отвожу глаза, пока никто не заметил моего напряженного взгляда. Она заходит за барную стойку, и я стараюсь не обращать внимания на самодовольные улыбки мужчин в баре, которые не отрываясь следят за ней, и не думать о том, что они приглушенно шепчут друг другу.

Краем глаза замечаю, как Датч машет мне, и, повернувшись, вижу его с парнями в одной из кабинок.

– Что, черт возьми, она нацепила на себя? – проскальзывая на свободное место, ворчу я.

Датч поворачивает голову, не донеся стакан до рта.

– Сегодня вечер нижнего белья, – говорит он. – Они устраивают его каждый четверг. Бармены и официантки надевают топики от пижам или корсеты, а затем подают в них еду или напитки. Это весело.

Нет, совсем не весело.

Оглядываю помещение и замечаю несколько девушек, которые разносят закуски и напитки. На некоторых из них очень прозрачные наряды. По сравнению с ними корсет Джордан выглядит как настоящие доспехи.

– Вот только Джордан никогда не надевала ничего подобного, – продолжает Датч. – Именно это меня и удивило. Поэтому решил рассказать об этом тебе.

– На хрена мне это знать? – Я достаю бутылку пива из ведерка со льдом, стоящего посередине стола.

– Ой, ну прости, – он отворачивается и, поднеся стакан ко рту, тихо бубнит себе под нос: – Вот только ты не выглядишь так, будто тебя это не заботит.

Я кошусь на него, услышав усмешку в его словах. А затем, засунув бутылку обратно в ведерко, встаю и направляюсь к барной стойке. За спиной тут же раздается фырканье, но мне наплевать. Джордан вроде как под моей ответственностью, и мне не хочется, чтобы она делала нечто подобное лишь потому, что ей нужны деньги.

Кроме нее за барной стойкой стоит еще одна барменша. Вернее, владелица бара Шел. Уверен, она не забыла меня, поэтому занимаю место подальше от нее и напротив Джордан, где та откупоривает шесть бутылок пива подряд.

– Что, черт возьми, на тебе надето? – наклонившись к ней, чтобы говорить как можно тише, спрашиваю я.

Она поворачивает голову ко мне и встречается со мной взглядом, но тут же отворачивается, словно я последний человек, с кем ей хотелось бы общаться в эту минуту.

Она отдает пиво, забирает наличные и, развернувшись спиной ко мне, принимается стучать по экрану кассы.

– Одежда, – уверяет она меня. – Это всего лишь корсет, Пайк.

– Все мужики пялятся на тебя.

Она кивает и одаривает меня усмешкой.

– Этого-то я и добивалась.

– Джордан, – вздыхаю я и отпихиваю подальше в сторону какого-то старика, – это же маленький городок. А если сюда заявится твой отец?

– Он здесь не бывает, – закрывая ящик кассы и наконец поворачиваясь ко мне, говорит она. – Да и ты – тоже. – Румянец заливает ее щеки. – Кроме того, я не дура. И не стала бы участвовать в том, что показалось бы мне унизительным.

Она поворачивается и протягивает сдачу покупателю, но он отмахивается, позволяя Джордан забрать ее себе. Одарив мужчину улыбкой, она поворачивается и засовывает чаевые в уже переполненную банку.

– Что ты вообще тут делаешь? – спрашивает она, принимаясь за новый заказ. – Я думала, ты не придешь на мальчишник, потому что… – она показывает пальцами кавычки в воздухе и передразнивает меня: – Завтра хоть кто-то должен прийти на работу трезвым.

Я поднимаю брови и удивленно смотрю на нее. У меня совершенно не такой голос.

Засунув руку в карман, достаю флаер и кладу его на стойку перед ней.

Джордан тут же замирает и бледнеет.

– Где ты это нашел?

Схватив листовку, она бросает ее куда-то себе под ноги. Наверное, в мусорное ведро.

А затем берет салфетку, кладет ее перед клиентом и ставит сверху бокал с коктейлем, который только что сделала.

– Если тебе нужны деньги, то я с радостью их тебе одолжу, – говорю, когда Джордан поворачивается, чтобы отметить заказ на листочке.

Услышав меня, она тут же замирает и медленно поворачивается ко мне. Ее сердитый взгляд пронзает меня, а на лице такое выражение, словно она еле сдерживается, чтобы не наорать на меня. Вместо этого она несется к перегородке, проскальзывает под ней и, обернувшись, манит меня рукой, прежде чем скрыться в коридоре.

Мой желудок сжимается. Черт, не ожидал, что это так сильно ее разозлит. Что я такого сказал?

Пробравшись сквозь толпу, иду по пустому коридору, пока не дохожу до той приоткрытой двери в ту же комнату, где плакала Джордан, когда мы поссорились в прошлый раз.

Она стоит в самом центре, уперев руки в бока и склонив голову набок.

– Я лучше буду искать еду в мусорных баках, чем возьму у тебя деньги, – выпаливает она.

Мне следует заткнуться, но, помоги мне, Боже, не могу удержать рот на замке.

– Не хочу тебя расстраивать, но ты уже это делаешь, – говорю я. – Ты живешь в доме, не выплачивая аренду или коммунальные услуги, юная леди.

– Я готовлю и убираю! – кричит она, но вряд ли нас кто-то услышит тут из-за громкой музыки. – Вот как я оплачиваю свое проживание, наглый ублюдок!

– Да, да, – соглашаюсь я и зажмуриваюсь на несколько секунд. – Ты права. Но, Джордан, пойми: мужчины любят фантазировать. Они могут решить, что таким нарядом ты намекаешь, что согласна на все, а значит, они могут прикоснуться к тому, что принадлежит моему сыну. Ему явно не понравился бы твой наряд.

– Твоему сыну? – смеясь, переспрашивает она. – Да он только пару минут назад вышел из бара. Он видел, в чем я хожу, и ему все равно, Пайк. Он сказал, что я хорошо выгляжу, и отправился гулять с друзьями. Ему плевать!

– Ну а мне не плевать!

Слова вылетают изо рта, прежде чем успеваю их остановить, и я тут же замираю, боясь вздохнуть.

Вот дерьмо. И зачем я это ляпнул?

Ее рот слегка приоткрывается, но она молчит, вероятно, все еще не придя в себя от моей вспышки. Не моргая, Джордан пялится на меня со смесью замешательства и удивления, отражающихся на ее красивом лице.

Сожаление, не свойственное мне, быстро сменяется злостью. Почему, черт возьми, Коулу плевать?