Грабар подошел к окну. Выйти, перекурить, что ли? Все равно прямо сейчас он сделать ничего не может. Мысли оборвал звонок мобильного. Незнакомый номер, наверно, опять коммерсанты перенаправили какого-то занудного клиента.

Однако стоило взять трубку, как едва не оглушило радостным приветствием:

— Привет, Олег. Как ты там? Как жизнь? На работе сейчас? А я вот…

Даже если б сейчас разверзлась земля, и оттуда вышел Сокольский с плеткой, Олег бы меньше удивился, чем услышав этот задорный тенор. Тенор тем временем продолжил радостно стрекотать:

— А я вот только приехал и…

— Лева, какого черта? — крайне невежливо перебил Грабар.

Однако Леву, то бишь, Льва Эдуардовича Мельцера, музыканта, балбеса, балагура, хулигана и немного домашнего мальчика, внука незабвенной Фиры Марковны, было не так просто сбить с толку. Стоило только Олегу переехать к тетке в Одессу, как и случилось знакомство с Левочкой. Извечная бандана, серьга в виде креста в левом ухе, потертая джинсовая куртка, рваные джинсы, вырвиглазная футболка. Русые волосы ниже скул, фигурно выбритые виски. Невинные зеленые глаза, прямой нос, полные улыбчивые губы, пальцы с мозолями от постоянных репетиций. Олег редко его видел в другом наряде и почти никогда — без гитары. Такой… представитель уличной богемы, влюбленный в музыку и ветер. Голос у Левы, правда, был обворожительный. Такой хрипловатый тенор, от которого барышни сходили с ума. Если добавить неиссякаемое чувство юмора, обаяние, сшибающее с ног и органическую незлобивость, то становилось ясно, что девиц у Левы хватало. Обычно он старался крутить роман с "единственной и до конца жизни", но спустя месяц менял решение. А бывало, что плевал на свои же принципы и пускался во все тяжкие. В такие дни в коридоре, за искусственным вьюнком Фиры Марковны всегда прятался список с девичьими именами и расписание, когда и какой из воздыхательниц было назначено свидание.

Иногда, конечно, случались накладки, но, в общем и целом, проблем не было. Лева никогда не унывал, регулярно вляпывался в разные и совершенно невероятные ситуации, никогда не вешал нос, но при этом умудрялся развешивать свои проблемы на всех окружающих. При этом делал это настолько виртуозно и необременительно, что злиться на него было просто невозможно.

Сергей, услышав обращение, хмыкнул.

— Так я работать, — совершенно не смутился тот. — Бабуля сказала, чтоб связался с тобой, а то мало ли, потеряюсь в Москве еще и…

— Постарайся не потеряться, — сказал Олег таким тоном, что Лева резко притих.

В общем-то, он прекрасно понимал, что просто так Лева бы не звонил. Но от прочищения мозгов Фирой Марковной и тетей Сарой сбежать невозможно. И когда отправляли своего богемного обалдуя в Москву, прекрасно понимали, что тут будет кому за ним приглядеть.

Олегу от такой перспективы никакой радости не было. Мало тут Лельки, Табана, внезапно рухнувшего на голову Сокольского… еще и Левочка. Воистину мудрые люди говорят: "Введи в свой дом козу".

— Не занудничай, — весело раздалось из трубки. — Я твой крест, тебе меня и нести. Но не бойся, не все время. Я еще помню, что ты прекрасно стреляешь.

И отключился. Олег молча посмотрел на телефон. Нет, ну каков наглец, а?

— Непрошеные родственники? — лениво поинтересовался Сергей, поднимаясь со стула.

— Почти, — буркнул Грабар и глянул на системный блок. — Что там с ним?

— Смотреть надо, так, увы, ничего не могу понять, — ответил он, ловко отключая все кабели. — Забираю к себе, надо покопаться. Не факт, что верну сегодня.

Известие изрядно расстроило. Кое-что, конечно, можно сделать без компьютера, но черт… Вынужденный простой потом же придется нагонять. А это совсем нехорошо и…

Тяжело вздохнув, Олег бездумно пролистал телефонную книжку. И только ускорил просмотр, не желая надолго задерживать взгляд на том, кто сделал предложение, от которого отказываться совершенно не хотелось.

Надо ли говорить, что спустя полчаса снова нарисовался Табан с чрезвычайно срочным поручением? На этот раз настроение испортил окончательно. Да так, что хотелось на минуточку заскочить в тир и прихватить первый попавшийся пистолет. При этом плевать, что там не боевые патроны, достаточно стукнуть рукояткой по лысине.

Придя домой, Олег понял, что ничего делать не хочется. Да уж, пожалуй, можно задвинуть подальше всю взятую на дом работу и просто спать. В состоянии медузы ничего дельного не сделаешь. В почте появилось новое письмо от "Корсара".

"Тоже мне… полуночник", — тоскливо подумал Олег, чувствуя, что просто нет сил открывать его и вникать в суть дела.

Да, лучше со свежей головой. Он сделал глубокий вдох, прогоняя подступившую трусость, прекрасно понимая, что усталость — всего лишь глупая отмазка. Куда дальше, прямо за усталостью прячутся два совершенно противоположных чувства: страх, что Сокольский придумал такой ход, что Олег попросту его не обойдет, и необъяснимое, какое-то мазохистское желание, чтоб решение так и не нашлось. И переписка была… долгой.

* * *

Сказать, что неделя не задалась — ничего не сказать. Сергей с горем пополам вернул компьютер к жизни. Часть важных документов пропала, и предстоял долгий и нудный процесс восстановления. Поэтому об уходе домой вовремя можно было позабыть. Учитывая, что нужно было заниматься делом Гаевского, ибо это была единственная возможность раздобыть нужную сумму на операцию Лельки. Цель: выиграть дело. По идее, не так уж и сложно. Всего лишь строительный объект. Обращение одного из субподрядчиков, к которому выставлял штрафные санкции генеральный подрядчик за несдачу объекта в срок. Теперь нужно было разобраться в ситуации и доказать, что вина субподрядчика не столь однозначна. Ибо прямые обязанности по установке сантехники были задержаны из-за просрочки сдачи работы предыдущего субподрядчика, задержавшего закладку стен.

Фактически все было так, как представлял генеральный подрядчик, однако в то же время у попавшего под раздачу "виновника" дела были хорошие возможности выйти относительно живым, здоровым и без финансовых потерь. Теперь только оставалось изучить все доступные документы и молиться всем богам, чтобы господин Гаевский оказался занудой и не забывал писать письма-обращения на все задержки и сообщать о происходящем своему нанимателю.

Изучать дело строителей приходилось в обед и дома после работы. С восстановлением документов рабочий день нагло растягивался на полные двенадцать часов. А потом спустя короткую поездку на метро и ужин на ходу плавно перетекал в рабочую ночь.

Табан поймал мрачную волну и теперь считал своим долгом прицепиться к любой мелочи. На фоне совершенного непонимания, с какой радости и что причиной, регулярного недосыпания и крайне мерзкого настроения, Олег чувствовал, что еще немного и выскажет все шефу в лицо. Но тут же прикусывал язык, с отчаянием понимая, что вылететь с работы сейчас совсем не то, что ему нужно. Во-первых, остаться без денег далеко не радужная перспектива, во-вторых, не хотелось оставлять за собой хвосты — врожденная аккуратность и ответственность не давали бросить все, как есть.

Ян звонил пару раз за неделю, но долго говорить не было сил. Банальной мечтой было просто добрести до постели, рухнуть на нее и уснуть. Поэтому все общение ограничивалось: да, спасибо за деньги. Да, все дошло. Да, я перезвоню.

Друг бросал на него полные беспокойства взгляды, обещал убить собственноручно, если вдруг Грабар надумает помереть прямо за рабочим столом, и пытался хоть немного поднять настроение.

Последнее даже получалось, но стоило только погаснуть монитору, как вновь становилось одиноко и холодно, один на один с горой бумаг и безмолвными скан-копия "чрезвычайно важных документов".

Пятницы Олег ждал, как праздника. Потерянные файлы удалось восстановить, так что за выходные можно было чудно отоспаться и добить дело Гаевского.

Вопрос с "Хельтрудой" решился на удивление гладко. Разумеется, безоговорчной победы "Монтроза" быть не могло, но и "Корсару" не было где разгуляться. Нашли компромисс, устраивавших обоих представителей. У Олега даже закралось сомнение, что Сокольской попросту передал дело кому-то из сотрудников профильного отдела, а тот не имел цели добить до смерти. Так, немного покоцать, как говорила тетя Сара. Хотя… все было сложно, и строить предположения на пустом месте — единственное, что сейчас мог делать Грабар.

Под недовольное бурчание Табана, что второе дело с "Корсара" едва ли не провалили, и все плохо, и… Олег покинул офис. Слова шефа попросту уже не воспринимались. Ибо понять, чего хочет Табан, было попросту невозможно. Да и уже не было сил. Глаза пекло, мышцы ныли, голова раскалывалась. Все же спать — это самое прекрасное занятие в мире. И надо бы им заниматься почаще, не то можно окочуриться раньше срока и заснуть навек.

Подходя к двери квартиры, Олег почувствовал что-то неладное. Так, чисто интуитивно.

"Господи, вот не надо никаких сюрпризов, а?" — устало подумал Олег, чувствуя, что слишком уж мечтал о вечере этой пятницы и не оставлял хода для какой-нибудь свалившейся внезапной неприятности.

Как оказалось, зря. Стоило только шагнуть в коридор, как подтвердились худшие опасения. Сначала был звук: мерный, звонкий, словно срывались капли. Щелчок включателем, голубовато-белый свет эконом-лампы осветил помещение.

— Твою мать… — обреченно выдохнул Грабар, глядя на вспухшие обои, мокрый потолок и весело падающие на пол капли.

Какой отдых? Какой сон? В сторону портфель с бумагами, да желательно куда-то в сухое место, иначе вообще будет беда. Закатить рукава — и вперед.

Взлетев на этаж выше, Олег столкнулся с разъяренной соседкой, у которой квартира и вовсе превратилась в водное царство.

— Вам достались остатки роскоши, — пробурчала здоровенная бабища, монотонно вычерпывающая ковшом воду из прихожей. — А все Нюрка, стерва такая. Говорили ей: меняй трубы, а тот прорвет. Но нет, она ж такая грамотная. Она ж знает без нас. Зараза, тьфу. Где я теперь столько денег возьму?