Сокольский произносил его имя с какой-то необычной интонацией. Уловить оттенки не получалось, но почему-то казалось, будто нечто ускользает. Нечто важное.

Хотелось уже на все плюнуть и выразительно глянуть на часы.

— Что ж… — неожиданно мягко произнес Сокольский. — Разговор действительно… долгий. А уже… — Он повернул голову, глянул в окно. В то же время Олег чувствовал, что за ним по-прежнему наблюдают: цепко, внимательно, захочешь — не сбежишь. — Поздно. Вы будете не против, если мы перенесем нашу беседу, скажем, на послезавтра?

"О боже, да. Исключительно "за" всеми частями тела" — подумал Олег.

Но лишь кивнул, давая понять, что возражать не станет. И возможно, еще бы и пообсуждал, так как работа прежде всего, но…

— Желание клиента закон, — ответил он с едва заметной улыбкой.

Ровно настолько заметной, чтобы заказчик не чувствовал, что от него хотят избавиться.

— Закон, говорите, — вдруг задумчиво протянул Сокольский, и Олегу стало нехорошо.

Второй раунд переговоров он не вытянет на нужном уровне. Поэтому надо быстро делать ноги. Но, конечно, сидел в кресле, не шевелясь и глядя на собеседника. Только чуть вопросительно приподнял бровь:

— Конечно, закон, Владислав Алексеевич, — повторил как можно более убедительно.

И тут же задохнулся от тяжелого взгляда, плавленого текучего серебра, которое еще чуть-чуть — и коснется кожи, обжигая до крика.

— Что ж, в таком случае исключительно приятно иметь с вами дело, — невозмутимо сказал Сокольский, лишь на долю секунды задержав на нем взгляд.

А потом поднялся, и Олегу пришлось тоже встать. Рукопожатие вышло крепким. У такого, наверное, и удар неплохо поставлен. Поэтому лучше дорогу не переходить. Распрощались благодушно, Сокольский пообещал, что через секретаря уточнит время следующей встречи.

Когда он покинул кабинет, Олег шумно выдохнул и только сейчас сообразил, что был напряжен, словно натянутая струна. Все же сила, исходившая от собеседника, ощущалась настолько остро, что в ней можно было потеряться. Он и потерялся.

Положив руки на стол и уткнувшись в них лбом, он попытался привести мысли в порядок. Нельзя. Нельзя встречаться с Сокольским вечером. Только утром, на свежую голову. Иначе результат следующей встречи предрешен.

Голова мерзко ныла. Олег поморщился. Видимо, поменяется погода. Ладно, и впрямь хватит на сегодня. Добираться еще домой. По дороге и кофе можно выпить, и покурить.

Он выключил компьютер, закрыл окно, проверил, чтобы в кабинете не осталось ничего включенного. Береженого бог бережет. Это шеф может пооставлять все на свете и умотать домой. Беспечность, она хороша до первого возгорания. Но Олег предпочитал, чтобы и первого не было. Как там было сказано? Маньяк? Он самый.

Накинув куртку, он подхватил портфель и вышел из кабинета. Щелчок замка, запах пластика, металла и яблочного средства для мытья в коридоре. Жалко, придется идти не через парадный вход, там ремонт. Того и гляди, свалится что-то на голову. Поэтому надо идти через тот выход, который на стоянку.

Факт долгого хождения Олега не смущал, но порой смотреть на баснословно дорогие машины становилось как-то тоскливо. Нет, это все правильно. Люди работают, люди получают. Правда, не все получают заслуженно, ну да ладно, не ему судить.

Олег одернул себя. Что за глупости? Голод и усталость и впрямь не способствуют нормальному восприятию мира. К тому же многомиллионная столица. Уж коль дома люди ни в чем себе не отказывали, то здесь и подавно.

Спустившись на первый этаж, он свернул к выходу. А когда вышел, понял, что погода решила сделать финт ушами и подарить москвичам красивый майский дождь. Оно, конечно, неплохо, но мокро. А взять зонт Олег сегодня не додумался.

— Чудесно, — пробормотал он, мрачно глядя на затянутое тучами небо. — А так хорошо было.

Откуда-то сбоку донесся смешок. Сокольский. Дьявол. Стоит не так близко, но, кажется, все прекрасно слышал.

— Не любите дождь? — иронично поинтересовался он, пряча в карман телефон.

И улыбается же, гад, так, словно он этот самый дождь и заказал. Олег тут же одернул себя. Что-то крыша совсем поехала. Если настроение дерьмовое, то это не значит, что его надо сливать на первого попавшегося человека. Даже в мыслях. К тому же Сокольскому однозначно наплевать, дождь или солнце. Он-то явно сюда не пешком пришел.

— Люблю, — неожиданно сам для себя ответил Олег правду. — Но не сейчас.

Шеф "Корсара" усмехнулся уголком губ.

— Далеко?

Кратко, но деловито.

А это ему еще зачем? Хотя это и ослу понятно. Человек не лишен сочувствия. И просто вежливости.

— Знаменка, — поборов желание сказать "ну… не так далеко", сказал Олег.

Далеко. Это дома понятие "недалеко" похоже на истину, а тут оно ну очень растяжимое.

— Вам везет, — не меняя интонации, как ни в чем не бывало, сообщил Сокольский. — По пути, могу подбросить.

Сказано как факт. Не то чтобы предложение, но в то же время реальный шанс.

Загрохотавший за пеленой туч гром только ускорил принятие решения.

— Буду очень благодарен, Владислав Алексеевич.

И снова взгляд вскользь, от которого на мгновение перехватило дыхание.

— Идемте, — сказал Сокольский и направился к стоявшему через пару машин темно-синему "Лексусу".

Ну, конечно. Мы же генеральный директор, на меньшее мы не согласны. Впрочем, Олег его понимал. Такого монстра он бы сам ласкал и лелеял. Такому и купить гараж дороже квартиры можно.

Сокольский обернулся, будто что-то хотел сказать. Но заметил выражение лица Олега, и четко очерченные губы довольно улыбнулись.

— Да-да, мне тоже он нравится, — сказал, будто невзначай, и Олег почувствовал, как с ног до головы окатило жаркой волной, будто кто посмотрел в его тайные мысли. — Садитесь, а то промокнете.

…Не промок. Водителем Сокольский оказался прекрасным. Вел чутко и мягко, а еще, что немаловажно — быстро. И просто сказочно повезло, что они не попали ни в одну пробку.

Это Олег вспоминал уже дома, заложив руки за голову и глядя в потолок. Сон не шел, несмотря на усталость. Это раздражало и немного пугало одновременно. Где-то вдали уже проявлялся призрак адреналиновой паники. Когда знаешь, что проиграешь, но при этом стараешься ни за что это не допустить.

Олег прикрыл глаза. И не допущу. Может, хоть так оценят.

Но тут же с сожалением понимал, что шеф может подобного подвига даже не заметить. Если скажет "спасибо", будет уже хорошо. А еще отчаянно не стирался из памяти Сокольский. Олег буквально кожей чувствовал его задумчивый взгляд, когда уже попрощался и юркнул во внутренний дворик, чтобы срезать дорогу до дома.

Гендиректор "Корсара" что-то задумал. Что — неясно. Оно, конечно, его личное дело, только когда от чьих-то планов тебе настолько не по себе, то все плохо. Олег уже не помнил, когда он так реагировал и нервничал из-за заказчика. И почему?

Вздохнув, он повернулся набок. А, к черту все. Утро вечера мудренее, спать надо. Ибо если завтра прожить весь день сонной лягушкой, уже точно будет не до подозрительных взглядов и самоуверенных заказчиков.

Сон окутал вязко и тягуче, будто патока. Немного душно и невероятно сладко, как запах цветущей вишни на улицах. Состояние на зябкой грани между дремотой и бодрствованием. Когда понимаешь, что все вокруг не настоящее, а проснуться не можешь.

Возле окна, во мраке комнаты, кто-то стоял. Неотрывно смотрел, внимательно, изучающе и… с голодом.

Внутри серым цветком раскрылся страх. С бордовой каймой по краям — предвкушением. Казалось, в комнате так тихо, что слышно дыхание стоящего у окна. И пошевелиться бы, но почему-то не выходит. Словно что-то держит, оставляя беспомощным и беззащитным.

А потом на глаза лег гладкий и прохладный шелк, погружая в непроглядную тьму. Судорожный вдох, попытка унять захлестнувшую дрожь… Сон, только сон. Надо проснуться. Или…

Звук шагов. Ближе, еще ближе. Прикосновение жестких пальцев к жилке, отчаянно бьющейся на шее. Дыхание на щеке, обжигающее, выметающее все мысли.

И не надо смотреть, чтобы понять: эти пальцы и ладони — сами по себе фетиш. К ним так и хочется прикоснуться губами, провести языком по линиям, ощущая терпковато-солоноватый привкус кожи.

Подушечка большого пальца прошлась по скуле сверху вниз, переместилась на уголок губ. Олег невольно вздрогнул, чуть прикусил нижнюю. Желание поднималось, разливалось по всему телу. Щекотало предчувствием опасности и неизвестности.

— Какой хороший мальчик, — со тихим смешком прошептали на ухо, и внизу все сжалось.

Он знал этот голос. Низкий, хрипловатый, с тембром довольного хищника. Отчаянно голодного, но умеющего себя сдерживать при виде жертвы. От запаха кожи и парфюма голова закружилась.

Олег дернулся, но с ужасом ощутил, что в руки что-то впивается. Такое… до ужаса похожее на веревку. Что за… Связанные руки? Но почему ничего не чувствуется?

Горячая ладонь легла на его живот и начала медленно-медленно спускаться, гладя миллиметр за миллиметром. Олег еле слышно охнул, но его рот накрыли жесткие губы, не давая свободно вдохнуть. Все мысли вмиг испарились. Чужой язык раздвинул губы, скользнул между них, дотрагиваясь до зубов и неба. По телу словно пробежал электрический ток. Захотелось содрать повязку с глаз, но над ухом прозвучал смешок.

— Тихо-тихо, мальчик. Не порть все удовольствие. — Язык погладил его нижнюю губу. — Мы только начали.

Пальцы коснулись основания уже вставшего члена. Вторая рука оглаживала его шею и плечо. Олег судорожно выдохнул. Почему-то не получалось сказать ни слова.

— Раздвинь, — шепотом прозвучала то ли просьба, то ли приказ.

И вот уже ладонь легла на внутреннюю сторону бедра, легонько сжала. Олег было попытался отодвинуться, но тут же его придавили к кровати, не давая шевельнуться.