Вот же ж репей. Вчера об этом же тоже спрашивал. Но вроде же тогда удалось отмазаться. А тут… и ведь обещал же не лезть с расспросами. Только вот… и не скажешь этого сейчас. Нельзя хамить тому, кто…

Олег медленно поднялась, стараясь не совершить ни единого резкого движения.

— Спасибо за… — и запнулся. Так, а как назвать лаконично шикарный секс, ужин, снова шикарный секс, спокойную ночь и отличный завтрак? — все.

Ну, а что? Хорошая же формулировка. Подумаешь, что слишком короткая. Зато очень емкая. И вообще, краткость — сестра таланта.

Сокольский ничего не сказал. Только смотрел внимательно-внимательно, словно ждал продолжения. Хотя на дне серебристо-серых глаз, кажется, мелькнуло удивление. Значит, можно уходить. Пока не остановил. А то… уходить может и не захотеться.

Оказался возле двери очень быстро. Кажется, в первый раз за долгое время не зная, стоит ли выходить сейчас или помедлить еще минутку, непонятно на что надеясь.

Секунды замерли, воздух показался вязким и душным. Смешно и горько, что за глупости?

— Олег…

Даже не появилось ни единой разумной мысли, когда его быстро развернули, прижали. А потом губы Сокольского накрыли его собственные. Властно, спокойно и, внезапно, очень нежно. К щекам хлынул жар, вдохнуть удалось с трудом. Зародившаяся внутри злость начала стихать. Хотя, какой начала? Неожиданность смела ее полностью.

Сокольский выпивал дыхание, ласкал его губы, язык, не давал отшатнуться. Спустя болезненно долгий и страшный, словно голодная беспросветная бездна, миг, Олег положил руки на его плечи и ответил. Без всякой задней мысли. Просто кощунственно было стоять столбом и делать вид, что все равно, когда тебя так целуют.

Что-то менялось, становилось совсем не так, как надо. И делалось так горячо, что казалось, солнце вышло из-за туч и залило своим жаром всю комнату. Или это огонь бежит от прикосновений пальцев Сокольского, которыми он поглаживает скулы и шею. Еще немного — и возьмет лицо в ладони. И тут станешь совсем потерянным и беспомощным, потому что посмотрят глаза в глаза — и ни сбежать, ни скрыться.

Но его помиловали.

— Я сейчас уезжаю, — шепнул Сокольский прямо в исцелованные губы. — Срочно вызывают назад, в Москву. Приди в себя и подумай. Мои вопросы и предложения в силе.

Олег не сразу сообразил, что в карман пиджака что-то опустили. А потом очень легко оттолкнули.

— Иди, мальчик.

Вот так. Просто иди.

Но сейчас это было самым лучшим, что могло произойти. Олег не заставил себя долго упрашивать. Не стоит зевать, пока хищник отвлекся. Хотя, какой отвлекся… Он отпускал сам. Давал возможность сделать вдох.

И закрывшаяся за спиной дверь только подтвердила это. Влад больше ничего не сказал. Только вот смотрел. И от этого подкашивались ноги. Чудом только вышел, напоследок пожелав удачной поездки.

На первую лекцию Грабар почти не опоздал. Впрочем, в этот раз лектор попался весьма занудный, да и особо нового ничего узнать не удалось. В обед Олег пересекся с Марией Федоровной, та упорно пыталась затащить его в буфет.

— Ты куда вчера делся? — спросила она, прищурившись. — Я вчера заходила, но не открыл, так и простояла нежданная.

— А что-то серьезное? — насторожился Олег.

Первый вопрос проигнорировал принципиально. И, придав себе обеспокоенно-растерянный вид, перевел тему. Врать не хотелось, а рассказывать правду — дудки. Это его личное дело, в чьей постели он… в смысле, с кем из коллег общается ночь напролет.

— Да нет, слава богу, — отмахнулась она. — Хотела уточнить, все ли в порядке. А то у тебя вид был — краше в гроб кладут.

Тут же вспомнились слова Сокольского. Да уж, надо меньше нервничать. А то если так пойдет дальше, то на каждом шагу начнут приставать с дурацкими вопросами. И это никуда не годится. Учитывая, что впереди рабочая неделя, идиот-Табан, разборки с "Корсаром", спешный поиск подработки и Лелька…

День прошел немного сумбурно, но, в целом, нормально. Предпоследняя лекция про нюансы ведения дел между Россией и Украиной оказалась потрясающе интересной. Во всяком случае, Олегу, который знал родное законодательство и теперь изучал российское, очень помогло. Осветили некоторые аспекты, на которые он, безусловно, обратил бы внимание, но так же было гораздо быстрее и удобнее, чем разбираться самому.

К концу семинара красно-белый автобус "Кимо" развез всех сотрудников по домам. Мария Федоровна сразу была неразговорчивой и уставшей, но стоило позвонить внучке, как главбух словно помолодела и курлыкала счастливой бабушкой, позабыв обо всем на свете. И даже когда Олег выходил, только улыбнулась и помахала рукой.

Странным образом, настроение было хорошим. Возможно, когда находишься среди довольных жизнью людей, то и сам понимаешь, что можешь радоваться?

Стоило только войти домой, как запиликал мобильник. Олег включил свет и, достав из кармана телефон, хмыкнул. Боже, какие люди.

— Однако, здравствуйте, — поприветствовал Олег, проходя в комнату, чтобы открыть балкон.

Духота в доме царила знатная. Дверь со скрипом поддалась, и тут же хлынул свежий вечерний воздух.

— И вам не хворать, — весело отозвался Ян, и тут же чем-то хрустнул. — Упс. Нешка, имей совесть.

Тут же донесся возмущенный мяв.

— Знаешь, — задумчиво сказал Олега, глядя на печальный алоэ, который не мешало бы полить, — последнее время если мне звонят из дома, то обязательно ругаются с котами.

— Да неужто? — притворно удивился Ян. — Сара Абрамовна таки не может хоть на чуть-чуть заткнуть своего обожаемого бандита?

— Знаешь, твоя попытка имитации одесского говора ужасна, — заметил Олег, зажимая телефон между ухом и плечом, чтобы взять бутылку со специально отстоянной водой и полить цветок. Все равно сейчас не до переодевания.

— Да нет, — ни капли не смутился Ян, — просто ты у нас зануда.

Олег рассмеялся. Разговор складывался весьма неплохо. С Яном было всегда легко. Словно снималась вся боль и тяжесть. После того, как друг уладил все в личной жизнь, умудрился и сам перемениться. Из мрачного циника стал… э… энергичным циником. С легким флером безрассудности.

— Ты там вообще как?

— Э-э-э… многозначительно протянул Грабар, понимая, что…

Елки. Ян — тот человек, от которого нет секретов. Вообще и в принципе. Тот, кто поддержит в любую минуту. Не факт, что не вынесет при этом мозг, но поддержит. А уж имея за спиной Азова, то есть, Александра Айзовского, талантливого художника и твердого характерного мужика, чувствует себя и вовсе непростительно уверенно.

В свое время Александр помог Яну отыскать младшего брата. При этом вел себя как гребаный феодал, лучший на свете любовник и настоящий друг одновременно.

Ян долго упирался, не хотел признавать, что может состоять в отношениях с мужчиной, но… в итоге сдался. Олег был за них искренне рад. Друг заслужил заботливого и внимательного человека.

— Так, а ну-ка выкладывай.

Когда Ян начинал говорить таким тоном, то ничего хорошего это не предвещало.

Олег вернулся в комнату, оставив балконную дверь открытой. Зажег ночник, сел на кровать и дернул узел галстука.

— Ты про Лельку? — попытался он перевести разговор.

— Не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле, — раздраженно сказал друг. — Про деньги я знаю, в среду переведу часть. Сашка потряс своих клиентов, великих меценатов. Так что тут частично уже легче.

— Легче насколько?

— На треть. Выкладывай, кому сказал.

Казнь не отменить. В этот раз аттракцион заело. Олег вздохнул:

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

В трубке повисло напряженно-ожидающее молчание. Где-то там, на фоне, снова мяукнул кот. На этот раз ближе. Олег хорошо помнил этого черного нахала, который терпеть не мог, когда любимый хозяин отвлекался и говорил с кем-то по телефону. Вечно намеревался запрыгнуть на колени и предано смотреть в глаза.

— Ну… — Он стянул галстук и откинул го на кровать. — У меня случился секс. С партнером.

— Как неожиданно, — мрачно заметил Ян, видимо, ожидавший немного другого. — С половым или деловым?

Вот зараза. Вроде ехидничает, а суть чует.

Олег посмотрел на потолок. М-да, тут побелить бы неплохо, а то осыпаться начнет.

— Одновременно, — кратко ответил Олег.

В трубке повисла тишина.

Ян явно обдумывал сказанное. Очень хотелось надеяться, что друг сейчас не вспомнит слова, сказанные год назад: "И никаких больше отношений на работе".

— Кажется, я зря прятал твои любимые грабли. Ты все равно их нашел, — наконец-то сказал он. — Я прав?

Олег задумчиво бросил взгляд на поцарапанный золотистый ночник, освещающий комнату желтоватым теплым светом.

— Не просто нашел, — все же выдавил из себя. — А с размаху влетел в них лбом.

Характеристика, конечно, еще та, но так близка к правде.

— И… — Ян закашлялся. — Как?

— На столе, — меланхолично ответил Олег, чувствуя, что чертовски хочется закурить. Вот прямо сейчас.

Ян издал какой-то маловразумительный звук, но тут же взял себя в руки и деликатно уточнил:

— А потом?

— А потом в кресле.

— Грабар. Я должен видеть твое лицо. Делай что хочешь, но я жду тебя в скайпе.

Глава 9

Неприятности оптом

Табан вернулся только в понедельник к обеду. Злой, разочарованный в жизни и срывающийся на сотрудниках. Довел чуть ли не до слез Иру, которая совершенно не понимала, чем провинилась перед шефом. Отчитал производственников и наорал на коммерсантов. Пытавшегося держать ответ начальника снабжения не захотел и слушать. Напоролся, правда, на скалу в лице Марии Федоровны и немного поубавил пыл. Все же главбух знала, что сказать и как сказать. А поскольку финансовый вопрос святое, то Табану приходилось прислушиваться.