Лола Новая - Имана

- Сельви, - поймал ее руку и с силой сжал запястье, чтобы прекратить эти похотливые игры, - что ты здесь делаешь? – Процедил сквозь зубы и еле сдерживал злость внутри. – У меня сейчас нет времени на разговоры с тобой. – Констатирую факт, понимая, что с этой девушкой мы больше не пересечемся.

- Это из-за нее? – Возмущенно пищит Сельви, указывая на машину, в которой уже скрылась Имана. – Кто она? Опять?! – Визг неприятно резанул по ушам, поэтому прижал девушку к себе, сильно сжав тонкие запястья. – Ты опять начал мне изменять?!

Нормального диалога с разъяренной Сел выстроить не получится, поэтому окидываю милое личико недовольным взглядом и тяжело вздыхаю, понимая, что с удовольствием поставил бы ее раком.

- Кэм… - Уже ласково произносит она и тянется за поцелуем, но я отталкиваю девушку от себя, поправляя рубашку. – Что ты делаешь?!

- Сельви, - говорю спокойно, чтобы до ее мозга дошла информация, - в той машине сидит моя жена. Если хочешь сохранить между нами нормальные отношения, то просто уходи и не устраивай истерик.

Не дожидаясь ответа, иду к автомобилю, потому что слишком хорошо знаю Сел. Она ругается, на чем свет стоит, пока я дохожу до тачки. Злость переполняет меня, но стараюсь этого не показывать и сразу срываюсь с места, двигаясь в ближайший ресторан.

Она смотрит на меня с долей ненависти и надежды, пока я обдумываю ответ на вопрос. Зачем женщина, которая будет всю жизнь испытывать ко мне лишь негативные эмоции? Я сам не знал. Одно мог сказать со стопроцентной точностью – Имана теперь моя жена. Все.

Моя. Пусть истерит, ненавидит и бьет меня своими маленькими кулаками. Ничего не изменится.

Это та женщина, которая должна пройти со мной весь тяжелый жизненный путь и родить мне наследника. Наплевать, что сейчас она ко мне чувствует. Время все меняет и наши эмоции в том числе. Тот период, что я провел в больнице после нападения, помог понять, что отпускать Веру я совсем не хочу. Несмотря на то, что между нами произошло, она спасла меня. Загадка, а не женщина. Другая бы радовалась такой жизни, а Имана не теряет надежды сбежать. Наивная.

- Раз мы начали беседовать мирно и откровенно, - произношу, задумываясь над тем, стоит ли говорить правду, или нужно ловко от нее ускользнуть, - я могу назвать причину, по которой все это делаю.

Замолкаю, наблюдая за ее реакцией. Глаза бестии сразу расширяются, придавая ей очень милый вид. Только сжатые от злости кулаки все портят. Ее сопротивление понятно, но оно бесит и выводит меня из себя. Хочется подчинить женщину себе и показать, кто является хозяином ситуации.

- Говори! – Не выдерживает Имана этой гнетущей тишины. – Тебе нравится трепать мне нервы и причинять боль? – Ее голос дрожит, выдавая нервозное состояние, до которого она себя доводит своими амбициями.

От злости хочется рычать, но я все еще держу себя в руках.

- Поиздеваться я могу и над другими, - спокойно говорю и приступаю к трапезе, - ответ лежит на поверхности, Имана. – Делаю глоток воды и смотрю, как раздуваются от негодования ее ноздри. – Зачем нужна жена? Родишь мне ребенка, будешь его воспитывать и следить за порядком. Все, как полагается в семье.

Вера опешила, разжав кулаки и медленно втягивая воздух в легкие. Продолжаю есть, не обращая внимания на эмоции, которые распирают женщину напротив. Волнует ли меня ее мнение по поводу этого вопроса?

Нет. Не вижу смысла спрашивать о согласии, тем более, когда все уже сделал. Это чертово мероприятие, которое затеяла моя мамочка, необходимо для показухи. Меня никогда не привлекали праздники, где нужно строить из себя доброго, невинного и пушистого мальчика, но практически с раннего детства меня таскали по ним, заставляя улыбаться и играть свою роль, даже когда на душе было плохо.

В светском обществе не принято показывать настоящие чувства и говорить о бедах, в которых погрязла семья. Мы хорошо играли роли. Никто никогда не усомнился в идеальности семейства Догал, не смотря на сплетни о криминале и прочей грязи, которую собирали недоброжелатели. Не без основания, конечно.

- То есть, - произносит Имана, скрипя зубами, - ты сделал меня своей женой, чтобы я тебе прислуживала и рожала детей?! Ты совсем из ума выжил?!

Чувствую, что скоро ее гневное шипение перейдет на крик, поэтому заканчиваю с едой и подзываю официанта. Меньше всего хочется разбираться женской истерикой в ресторане. Расплачиваюсь и вывожу жену из заведения, пока еще не поздно, и только в машине сталкиваюсь с проблемой, которой нельзя было избежать.

- Может, найдешь себе другой инкубатор?! – Кричит Вера, краснея и сжимая кулаки.

- Меня вполне устраивает тот, который я уже нашел. – Цежу сквозь зубы и нажимаю на газ, чтобы скорее оказаться в квартире и решить проблему с истеричной дамочкой.

- Ты… - Веры пыхтит, подбирая слова, а я лишь медленно выдыхаю, надеясь, что терпение не подведет. – Ты… Ты, просто зверь, который…. который… который…

- Не напрягайся, женщина, меня все равно не интересует твое мнение. – Спокойно говорю и паркуюсь около здания, поворачиваясь к Имане, которая тут же натягивается, как струна. – Я сказал тебе правду, теперь будь так добра, успокойся.

Ее подбородок подрагивает, а глаза наполняются слезами, что моментально вышибает мой самоконтроль к чертям. Ненавижу женские слезы! Гадкие манипуляции мужским сознанием! И ведь с кем-то срабатывает! Выскакиваю из тачки, подхожу к пассажирской двери, открываю и вытаскиваю Веру, схватив за запястье и не заботясь о том, что женщине больно.

- Отпусти меня! – Верещит она, пока я тащу ее в лифт, а затем и в квартиру.

В висках стучит от злости и хочется убить источник, но я держусь.

- Закрой рот и иди в спальню! – Толкаю жену внутрь и иду в наступление.

- Зачем?! Снова будешь трахать меня, не спрашивая хочу я этого или нет?! – На ее щеках влага, а в глазах негодование, которое еще больше провоцирует меня к жестокости.

Иначе с женщинами нельзя. Нежность и доброта делает человека слабым. Он становится игрушкой в чужих руках, и, в конце концов, может потерять самого себя. Отец преподал мне множество уроков, которые я буду помнить всю свою сознательную жизнь.

- Угадала, - тихо процеживаю сквозь зубы и перекидываю бестию через плечо, - не будем тянуть. Займемся будущими наследниками прямо сейчас, а то они уже просятся наружу.

Дрыгается. Бьет по спине кулаками. Что-то орет, но я ничего не слышу, когда кладу руку на ее задницу и тут же возбуждаюсь. После нашего последнего секса женщины у меня не было, и организм отчаянно указывал на это в виде нехилого стояка в боксерах. Имана оказывала на меня какое-то безумное действие, стоило только прикоснуться к ее прелестям или даже подумать о них, как мой друг тут же поднимал голову.

- Кричи сколько душе угодно, - говорю, кидая ее на постель, - тебя все равно никто не услышит. – Глаза жены увеличиваются, когда я начинаю расстегивать ремень на брюках. – Расслабься, дорогая, и постарайся получить удовольствие.

Замираю и сжимаю пальцами покрывало на постели, потому что в глазах зверюги столько неизвестного мне огня, что внутренности, словно жгутом перетягивают, а в голову пускают разряд тока, вышибающий напрочь всю мою смелость. Вспоминаю его грубость и жестокость, но не знаю, как остановить мужчину, который смотрит на меня, будто я кусок аппетитного мяса.

- Не надо. – Тихо произношу, глядя на ремень, который падает на пол. – Камран…

Понимаю, что не достучусь до него таким образом, а других вариантов у меня нет. Бежать нет смысла, ведь далеко не убегу.

- Молчи, Имана, и не дергайся, если не хочешь, чтобы я тебя связал. – Хрипит зверюга и тянет меня за ноги к себе, от чего в груди начинается хаос.

Переворачиваюсь на живот и пытаюсь отползти от него, но Догал возвращает меня в прежнее положение и прижимает к матрасу своим телом. От пронзительных голубых глаз мне становится не по себе, но я проглатываю страх вместе с комом в горле и жду его действий, упираясь ладонями в широкие плечи. Он приближает лицо, жадно посматривая на мои губы.

- То есть вот так ты представляешь идеальные семейные отношения? – Сиплю чуть ли не ему в рот, потому что мужчина уже настолько близко, что наше дыхание смешалось, пуская по телу сильный жар.

Замирает, напрягая все мускулы. Изучает мое лицо, словно пытается запомнить каждую черточку. Снова нервно сглатываю и практически не дышу, боясь спугнуть свою удачу.

- Я понимаю, - продолжаю, хотя подбородок подрагивает от еле сдерживаемых слез, - что раньше была для тебя лишь подстилкой, но, - громко втягиваю в себя кислород, - сейчас я вроде твоя жена. Неужели ты будешь так поступать с законной супругой? Я этого достойна?

Перехожу на шепот, потому что две льдинки превращаются в темные айсберги, от холода которых я невольно ежусь. Камран напряжен, а я обмякла, словно кукла в руках ее хозяина. Не понимаю, что в данный момент творится в его темной душе, в существовании которой жутко сомневаюсь. Может, он проявит хоть каплю человечности?

Зажмуриваюсь и отворачиваю голову в сторону, ожидая того, что произойдет. По его темному взгляду все ясно. Мне не избежать близости со зверем, но и получать удовольствие будет сложно, когда он причиняет мне физическую боль. Стук сердца становится настолько громким, что заглушает все вокруг. Напряжение мужчины усиливается, и я чувствую, как тяжело он дышит. Убираю руки и хватаю ими покрывало, чтобы хоть как-то унять внутреннюю дрожь.

- Бл***! – Выдает Камран и отстраняется от меня.

Тут же широко распахиваю глаза и вижу, как зверюга вдевает ремень в брюки, и слышу речь, понять которую, к сожалению, не могу. Его лицо побагровело от злости, а на руках выступили вены, будто он только что поколотил грушу. Медленно присаживаюсь на кровати и слежу за Догалом, гадая, что на него подействовало, как холодный душ. Может, мои слова? Или дело вовсе не в них.