Я ужасно разозлилась.., и упала духом.

- Как тебе удалось это устроить? - набросилась я на Адама, вернувшись в дом. - Я только что встретила Джаспера в саду. Наверное, было нелегко подсунуть его профессору!

- Да нет, совсем нетрудно. Линвудам требовался садовник и... Мне очень жаль, если это тебя расстроило.

- Расстроило? - Я горько рассмеялась. - Почему это должно меня расстроить? Обожаю, когда за мной шпионят и днем и ночью!

- Но ведь именно он спас тебя от нападения Хавершама, не забывай об этом.

- Только потому, что вы оба заинтересованы во мне. Кроме того, здесь мне не грозит никакая опасность.

- Будем надеяться.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ничего.

Я совершенно уверилась в том, что Адам и Джаспер планируют украсть драгоценности Памелы в вечер празднества.

До ближайшей деревушки под названием Даунвилл было примерно полторы мили по узкой прямой дороге. Мы с профессором легко преодолевали это расстояние на велосипедах. Велосипеды были двухколесными и позволяли двигаться довольно быстро в отличие от трехколесного, что был у меня дома. К счастью, моя прогулочная юбка была достаточно короткой для того, чтобы не попадать в цепь.

Смеясь и болтая, мы ехали по ухабам. Волосы мои развевал ветер, на сердце было легко. Напряжение, сковывающее меня в присутствии Адама, прошло. С профессором я чувствовала себя снова невинной и юной.

В деревне профессора знал каждый. Вокруг каменной церкви было разбросано несколько домиков, среди них почта и магазин. При нашем приближении фермеры вежливо приподнимали шляпы.

- Мой дед сделал деньги на торговле. Он приехал сюда, купил поместье и вырастил на этой земле детей. Однако так и остался здесь чужаком. Линвудов стали считать местными только после того, как сменилось два поколения.

- Должно быть, они гордятся вами.., вашей репутацией выдающегося физика.

- Внешний мир мало что значит в жизни этих простых людей. Поэтому-то я и вернулся сюда. Чтобы все начать сначала после горького поражения в Штатах. Я был совершенно уверен в правильности моих разработок и думал, что аэроплан, построенный по моим чертежам, взлетит. Но, увы...

- Что же произошло?

- Авария, еще до того как машина поднялась в воздух. Какой-то дефект... Я бросил эксперименты и вернулся домой. - Он глубоко вздохнул. - Ко всему прочему, - профессор указал на спокойный деревенский пейзаж, окружающий нас, здесь, среди этих полей, кажется, что мир со всеми его сумасшествиями находится очень далеко отсюда, правда?

- Да, правда.

Мне было так хорошо - вдыхать запах душистых полевых цветов и трав, встречать новых людей, таких, как деревенские кузнецы, которые останавливались, чтобы перекинуться с профессором парой слов.

Я написала отцу письмо. В нем не было ничего такого, что не понравилось бы Адаму, но я почувствовала удовлетворение от того, что отправила его без ведома моего надсмотрщика. Хотелось, чтобы отец знал, что я нахожусь в Линвуд-холле. Правда Джаспер вполне мог прятаться где-нибудь поблизости - ведь ему поручили следить за мной.

Должно быть, что-то в моем поведении заставило профессора неожиданно спросить:

- Шарлотта, вы счастливы? Ваш отец одобрил этот брак?

Сердце мое упало.

- Почему вы спрашиваете об этом?

- Сам не знаю. Иногда вы кажетесь такой счастливой.., а иногда совсем поникшей. Я ничего не понимаю в любви - ведь я старый холостяк, но порой у вас бывает взгляд, как у щенка, который ждет, что его ударят. Ваш муж не обижает вас?

- О нет. - Я умудрилась рассмеяться. Грубое обращение я вынесла бы с легкостью. Чего я страшилась - так это его нежной ласки.

- Ну, тогда я рад. У вас, Шарлотта, есть характер и сила воли. Вы похожи на своего отца. Ему я доверил бы даже свою жизнь. Равно как и вам - не сомневаюсь, что при любых обстоятельствах смог бы положиться на вас.

Внезапно свет померк для меня. День больше не казался мне приветливым и безмятежным. Слова профессора несли в себе зловещий подтекст.

- Что вы имеете в виду? Он улыбнулся.

- Не тревожьтесь. Я просто старик, который несет всякую околесицу. Профессор нежно сжал мне руку. - Может, поедем назад? Давайте наперегонки вон до той изгороди.

С этими словами он умчался вперед, а мне осталось только глотать пыль, несущуюся из-под колес его велосипеда. Несмотря на молодость, я не могла его догнать. Остаток пути мы ехали рядом, болтая на разные темы. К моему счастью, темы эти оказались довольно-таки нейтральными, поскольку мне было невмочь лгать старому доброму другу отца.

С Ларри Линвудом я тоже общалась с удовольствием. Он виделся мне братом, которого у меня никогда не было. И хотя я знала, что молодой человек испытывает ко мне отнюдь не братские чувства, относился он ко мне как к замужней даме. Ларри показывал мне своих лошадей, и мы вместе ездили верхом вдоль кромки воды во время отлива. Морской соленый воздух оказывал на меня целебное действие, и на короткое время мне удавалось забыть о приближении праздника, который должен был знаменовать собой крах всей моей жизни.

Адам много времени ездил верхом на черном жеребце, которого Ларри ему предоставил. Коня звали Миднайт, и меня предупредили, что, если подойти к нему сзади, он может лягнуть. Миднайт и Адам походили друг на друга - в обоих было что-то зловещее и одновременно завораживающее.

Глядя, как Адам пускает жеребца в галоп и тот скачет по воде, отчего их обоих окутывает облако брызг и кажется, что это летит сам дьявол, я задавала себе вопрос, уж не выплескивает ли он таким образом тревоги и дурные предчувствия. В такие минуты я не могла не волноваться, что Миднайт способен сбросить его, и корила себя за то, что тревожусь о безопасности негодяя, но ничего не могла с собой поделать. Та ночь, когда его чуть не смыло в океан, не померкла в моей памяти, снова и снова повторяясь в сновидениях. Временами я просыпалась в холодном поту и с его именем на устах.

Меня радовало, что наши апартаменты были достаточно просторными и мы могли держаться друг от друга на некотором расстоянии. Мы появлялись и исчезали как актеры, участвующие в представлении. Адам настаивал, чтобы иногда мы предпринимали прогулки по саду вдвоем, изображая влюбленных, ищущих уединения. Во время этих прогулок я шла рядом, холодея от его прикосновений и в то же время желая произвести впечатление женщины, наслаждающейся обществом любимого.

- Красивое место, не правда ли? - говорил Адам, вдыхая полной грудью морской воздух.

- Да, - соглашалась я. - И долго еще мы здесь пробудем?

- Не знаю. По крайней мере неделю.

До вечера Памелы оставалась ровно неделя.

Глава 13

Подобно ребенку, подсматривающему за взрослыми, наблюдала я за прибытием многочисленных экипажей, запряженных лоснящимися рысаками. То была сцена, словно взятая из романа, и я, безусловно, наслаждалась бы ею, если бы не знала о грядущих событиях. Уинстон то и дело открывал дверь и приветствовал роскошно одетых женщин и мужчин всех возрастов. У меня появилось нелепое желание спуститься вниз и отослать всех прибывших обратно - как будто мой поступок мог предотвратить неминуемое несчастье.

Адам ушел к гостям. Я же осталась в своей комнате, отговорившись головной болью, и оттуда смотрела в окно, подобно рассерженному ребенку. При виде Адама, расхаживающего среди приглашенных, восхищающихся садом, сердце у меня сжалось.

Я не знала, как скоро начнет он действовать, но была уверена, что ему уже известно местонахождение сейфа с драгоценностями. Возможно, Адам планирует похитить их до начала вечера, тогда он окажется рядом, когда бархатные футляры будут из него вынуты. Я закрыла глаза и прижалась лбом к оконному стеклу, стараясь не думать о том, что последует за кражей. Как смогу притвориться я невиновной овечкой, когда люди укажут на меня как на сообщницу вора? Кто поверит в загадочную историю о принудительном замужестве?..

От горьких мыслей меня оторвал стук в дверь. Я попыталась взять себя в руки, чтобы по выражению лица невозможно было понять, что творится в моей душе. Я знала, что это не Адам и не слуга.

На пороге стоял профессор Линвуд. На нем были бриджи и пиджак, как будто он только что катался на велосипеде.

- Шарлотта, дорогая, мне сказали, что вы плохо себя чувствуете, обеспокоенно произнес он.

- Ничего, просто голова болит. Прошу вас, входите. - Я провела его в гостиную, и мы сели на диван.

- Я тут принес вам кое-что, чтобы скоротать время. - И профессор передал мне альбом в кожаном переплете. - Воспоминания о моих днях в Оксфорде. Тут вы найдете много фотографий вашего отца и несколько - матери. Она была такая красавица, скажу я вам. Если бы представился случай, я сам бы на ней женился. А вы тогда были бы моей дочерью. - Он сказал это так проникновенно, что я, растрогавшись, обняла его.

Мой жест заставил его лицо просветлеть.

- Вы дали мне понять, как много я потерял. - Профессор откашлялся. - Вот я и подумал, что, возможно, вы совершите со мной прогулку в прошлое.

В его словах сквозило такое одиночество! Он был полностью погружен в свою работу, и насмешки, посыпавшиеся на него после неудачи, заставили его забросить проект. Должно быть, ему было чрезвычайно тяжело вернуться домой в качестве человека, потерпевшего поражение. Я вспомнила, как мой отец говорил, что наше правительство обошлось с ним слишком жестоко. И радовалась, что могу хоть как-то приглушить его боль.

Почти час сидели мы рядышком, разглядывая фотографии. У профессора имелась история почти про каждую из них. С пожелтевших от времени снимков на меня смотрел молодой отец - с возрастом его улыбка не потускнела. При мысли о нем на глаза мои навернулись слезы.

Профессор перевернул страницу, и я увидела красивую молодую девушку, смотрящую в объектив широко раскрытыми глазами. То была моя мать, умершая во время эпидемии гриппа, когда я была совсем маленькой девочкой.