- Кузина Делла объездила со своим мужем весь мир... А когда он умер, стала путешествовать одна. На "Лучании" вполне могут оказаться еще люди, знающие ее, - атаковала я. - Ты думал, что сможешь изолировать меня от всех, чтобы выполнить свою грязную работу, в чем бы она ни заключалась! Теперь ты знаешь, что, если со мной что-то случится...

- С тобой ничего не случится, - сказал он терпеливо, - если только ты сама не сделаешь какую-нибудь глупость, например поощряя дружбу Хавершамов.

Мне и самой не улыбалась перспектива тесного общения с Хавершамами, но я не собиралась давать понять это Адаму. Моди - ужасная прохиндейка. Если заподозрит что-то экстраординарное, ни за что не оставит меня в покое.

- А чем этот Хавершам занимается? - задал мне вопрос Адам.

Голова его была откинута на спинку кресла, глаза полуприкрыты, как будто он сосредоточенно размышлял над всем тем, что я ему говорила.

- Я.., я не знаю. По-моему, Моди не говорила. Но, судя по всему, у него неплохо идут дела и он может позволить себе много путешествовать. Знаешь, есть такой сорт людей, которые только и делают, что путешествуют.

Он посмотрел на меня в упор, и в его глазах сверкнула злость.

- Я не верю в совпадения. Это не случайность, что Хавершамы оказались на борту "Лучании". Думаешь, что наконец-то представился случай рассказать кому-нибудь о том, что случилось с твоей кузиной? Но ты ошибаешься. Это прекрасная возможность лишиться своей прелестной головки!

Адам поднял меня на ноги и взял за подбородок, глядя мне прямо в глаза.

- Ты слушаешь меня, Шарль? Впредь не смей поддерживать с Хавершамами никаких контактов, ясно?

Теперь в его глазах, холодных как льдинки, была такая ярость, что у меня не возникло никаких сомнений в том, что он сделает все, чтобы , добиться от меня исполнения желаемого. Если понадобится, будет держать меня взаперти до конца путешествия.

Его рука, державшая мой подбородок, не позволила мне кивнуть, поэтому я процедила сквозь зубы:

- Да.

- Хорошо. Я верю тебе, потому что не думаю, что ты захочешь подвергать себя опасности. А это неминуемо случится, если ты ослушаешься меня.

Адам отпустил мой подбородок, но не отошел. Тон его смягчился:

- Я не хочу пугать тебя.

С моих дрожащих губ сорвалось истерическое хихиканье.

- Я постараюсь, чтобы ты была в безопасности. Это серьезное дело. Каждое твое неосторожное движение может привести к несчастью. Оставайся в каюте, если меня нет рядом. Мы будем ужинать вместе с профессором и, возможно, посетим несколько вечеров.., но держись подальше от Хавершамов.

Я не поняла, почему Хавершамы представляют угрозу, а профессор и его семья - нет. Ведь к ним мой лжесупруг относился терпимо. И я задала Адаму этот вопрос.

- Потому что профессор не знает твою кузину Деллу.

Глава 8

Следующие несколько дней на борту "Лучании" прошли спокойно. Когда, б я ни выходила из каюты, Адам был со мной. Все считали нас неразлучными. Мы проводили время, гуляя по палубе, исследуя библиотечные залежи, загорая.

К моему удивлению, иногда мы просто разговаривали - и надо же! - находили общие темы.

Похоже, Адама не слишком интересовали карточные игры и прочие вещи, которыми обычно мужчины развлекают себя на досуге.

- А как ты вообще предпочитаешь проводить свободное время? - спросила я как-то.

- Когда я не женат на красивых молодых леди? - Он усмехнулся. - Ну, у меня не очень-то много свободного времени, но одна слабость у меня все же есть.

Мои брови взметнулась вверх.

- Ив чем же она заключается?

- В лошадях. - Адам рассмеялся. - Разочарована? Неужели думала, что я признаюсь в некоем тайном пороке?

- Возможно, - согласилась я. - Твой ответ меня удивил.

- Но почему? Я обожаю ездить верхом. Нет большего наслаждения, чем скакать на чистокровной лошади, чувствовать ветер на своем лице, прижиматься к ее гриве... Нет, не существует в мире ничего лучше! - Серые глаза блеснули, и на секунду в его лице появилось что-то мальчишеское.

Безусловно, Адам Деморест был человеком не поверхностным. То, что переживал, он переживал глубоко. И раз уж взялся за какое-то дело, то вряд ли его оставит!

- Наверное, в Бостоне у тебя было немного возможностей побаловать себя верховой ездой.

- Я не всю жизнь провел в Бостоне. - И он сменил тему разговора.

Для посторонних глаз мы, очевидно, были типичной влюбленной парой. Напряжение, существовавшее между нами, было спрятано глубоко внутри. Только когда нам приходилось обмениваться приветствиями с Хавершамами, тревога Адама передавалась мне. Мне не нравилось, когда тяжелые раздумья углубляли морщины между его бровями.

Я не подозревала о направлении мыслей Адама, и это пугало меня - кто знает, чем могли обернуться для меня его размышления?

Каждый вечер мы ужинали с Линвудами. Я поистине наслаждалась их обществом и очень жалела, что жизнь профессора в Штатах закончилась на столь грустной ноте. Ведь если бы эксперименты, которые он проводил для правительства США, были успешными, Александр Линвуд вряд ли возвращался бы сейчас в Англию.

Его племянник, Ларри, сказал мне как-то, что коллеги не слишком хорошо обошлись с дядей: вместо того чтобы ценить за исследования в области аэродинамики, подвергли его насмешкам. Мне стало стыдно за свою страну, и я была счастлива продемонстрировать профессору свое глубокое уважение.

К Ларри я испытывала жалость. Он сознавал, что наружностью и умом не вышел.

- Из всех нас один только дядя Алекс сумел выбиться в люди. Отец только попусту растратил свою жизнь и умер без гроша в кармане, оставив Памелу и меня зависимыми от щедрости дяди. А я такой же неудачник, как и мой отец.

- Но это не правда! - запротестовала я.

- Нет, правда. Если бы не сестра, я бы даже не сумел вести как следует хозяйство в поместье дяди. У нее такая отличная голова.., а у меня - увы.

Иногда Памела и Фредди приглашали нас составить им компанию. Я хорошо чувствовала себя в обществе Фредди, потому что его легкая болтовня разгоняла мои темные и путаные мысли. Общительный торговец умел развеселить компанию - в его обществе мир представлялся светлым, а жизнь - лишенной каких-либо трудностей. Все люди казались ему друзьями, а каждая женщина, которой он дарил свое внимание, льнула к нему. Памела переживала из-за его контактности так же, как любящая мать переживает из-за выходок привлекательного отпрыска. Вне всяких сомнений, она была без ума от него.

Однажды я подслушала разговор между Ларри и Фредди, когда случайно наткнулась на них, прогуливаясь по палубе. Лицо Ларри было пунцовым, и он говорил что-то о добром имени Памелы. Ясно, что его беспокоило отношение Фредди к женщинам. Он старался играть роль любящего брата, оберегающего свою сестру.

Но, на мой взгляд, Памела и сама могла прекрасно о себе позаботиться. Она не возражала, чтобы мы вместе посещали танцы и другие увеселительные мероприятия только потому, что я была замужем и не могла быть ее соперницей. Я же радовалась, что Адам принимает эти приглашения, потому что мне было легче находиться в компании других людей, нежели наедине с ним.

Однажды днем, одеваясь к концерту, который должен был состояться в музыкальном салоне, я вспомнила о шляпной коробке и чемодане кузины. Поддавшись порыву, я вытащила их из-под кровати, куда сунула подальше от посторонних глаз.

Я рассудила, что она, должно быть, упаковала вещи до того, как столкнулась с непредвиденными обстоятельствами, помешавшими ей отправиться в путешествие. Не знаю уж почему, но руки мои дрожали, когда я снимала крышку с полосатой коробки. В ней оказалась розовая шляпа с шелковыми цветами и страусовым пером. Именно такие роскошные головные уборы обожала Делла. Шляпа была абсолютно новой, вероятно, она купила ее специально к нашему путешествию. Глаза мои невольно наполнились слезами.

Когда я откинула крышку чемодана из крокодиловой кожи, комната наполнилась ароматом жасмина. Внутри лежала одежда, маленькая коробочка с драгоценностями, несколько флаконов с косметикой и пара туфель. Вероятно, это были вещи первой необходимости, которые она приготовила на случай, если ее сундук вовремя не доставят на корабль. Впервые за все это время я задалась вопросам, где же сундук Деллы. Или его сняли с парохода после того, как обстоятельства изменились? Я решила спросить об этом Адама, хотя не рассчитывала на чистосердечный ответ.

Открыв черную лакированную коробочку, выполненную в восточном стиле, я увидела несколько ниток бус, в основном из стекла или резной кости, и пару цветных браслетов. Никаких жемчугов или бриллиантов - только бижутерия, которую так любила кузина. Я села на корточки и вынула из чемодана все, что в нем находилось. Там не было ничего необычного: бутылочки с розовой водой и зеленым ароматическим маслом для ванны, несколько баночек с кремами - такие же я видела на ее туалетном столике.

Я перерыла всю одежду Деллы, просмотрела белье, в том числе и прелестный отрез шелка, расшитый золотом, - в такой кузина любила заворачиваться, изображая индианку. И больше ничего. Я не знала, что, собственно, надеялась найти, однако меня охватило чувство разочарования.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

- Ты готова?

- Да...но...

Адам открыл дверь и увидел меня сидящей на полу в окружении разбросанных вещей. Я постаралась стереть с лица выражение вины. И должно быть, весьма в этом преуспела, потому что, когда он спросил меня: "Охотишься за чем-нибудь?", тон его был игривым.

Так он не знал, что это чемодан Деллы! Наверное, решил, что ее вещи остались дома.

- Да... Хотела.., взять этот веер. И пришлось перебрать все, прежде чем удалось его найти.

Притворно улыбаясь, я принялась лихорадочно засовывать все обратно, при этом привела вещи в такой беспорядок, который неминуемо разъярил бы мою родственницу, доведись ей его наблюдать.