В этот момент к нам подошел приятель Памелы, и я изумилась, увидев юного блондина. Если ей, на мой взгляд, исполнилось около тридцати, то ему не больше двадцати пяти. Это был высокий, стройный и довольно красивый молодой человек.

- Очень рад. - Когда он целовал мне руку, его усы пощекотали мою кожу. Зовите меня Фредди.

Во взгляде, который он бросил на меня, я почувствовала восхищение и не могла не заметить, что это не слишком понравилось Памеле. Мне безумно захотелось расхохотаться и подмигнуть юноше. Его присутствие за нашим столом было подобно шампанскому - слегка ударяло в голову, но не давало забыться полностью. Фредди был торговым агентом немецкой часовой фирмы, и я нисколько не сомневалась в том, что он с легкостью сходится с людьми, что, безусловно, помогает ему находить как новых клиентов, так и приятных компаньонов на время поездок.

Еда была превосходной. На закуску нам подали паштет из дичи, затем французский луковый суп, салат, а потом фирменное блюдо - телятину, тушенную в оливковом масле. Овощи прихотливо прятались под густым соусом. Все было так же вкусно, как и десерт, принесенный на огромном подносе под конец трапезы.

Я от души смеялась над забавными историями Фредди и анекдотами профессора. Однако, увидев непроницаемое лицо Адама, почувствовала себя невероятно скверно, хотя он чрезвычайно старательно играл роль заботливого мужа, то и дело спрашивая меня:

- Еще шампанского?.. Превосходный соус, не правда ли?.. Милая, хочешь чего-нибудь на десерт? - И если я слишком резко отказывалась, предостерегающе смотрел на меня своими серыми глазами.

Я позволила ему поведать присутствующим трогательную и насквозь лживую историю нашего романа и обнаружила, что внимательно прислушиваюсь к его ответам на вопросы профессора, касающимся профессиональной карьеры и прошлого. Не знаю, было ли его заявления о том, что он рос в Бостоне в семье выдающегося врача, такой же выдумкой, как и рассказ о нашей женитьбе, и действительно ли он учился в Гарвардской юридической школе, но находясь посреди океана, невозможно было проверить ничего из сказанного им. Адам прекрасно знал это, и его наглость доводила меня до белого каления.

Я ничего не забыла - ни то, как, лаская, он распустил мои волосы, ни то, как потом сказал:

"Ты тоже виновата в этом" и разозлился из-за случившегося. Но все же не так сильно, как я. Даже теперь при воспоминании о происшедшем в каюте кровь прилила к моему лицу.

Я опустила глаза и поднесла к губам салфетку, но через мгновение обнаружила, что на меня в упор смотрит Фредди Хейнлин. Безусловно, он заметил румянец на моих щеках и понял, что тот вызван какой-то смутившей меня мыслью.

Адам поймал его взгляд и быстро накрыл мою руку своей.

- Очень хорошо, - прошептал он. - Краснеющая новобрачная - это как раз то, что нужно.

Мне захотелось дать ему пощечину. У меня даже возникло подозрение, что он умышленно подстроил все так, чтобы мне было отчего покраснеть. Я страшилась того, что мне придется рано или поздно вернуться в апартаменты, где мы останемся с ним наедине. Поэтому когда Ларри предложил после ужина пойти в один из салонов, где играл оркестр, я охотно согласилась. И только потом, когда мы сидели возле танцевальной площадки, поняла свою ошибку.

- Свадебный вальс, - потребовал профессор, улыбаясь мне и посылая официанта передать свою просьбу музыкантам.

- Нет, прошу вас, - запротестовала я.

- Сейчас не время проявлять скромность, заметил Фредди. - Такая прелестная новобрачная должна пройтись по паркету, чтобы все присутствующие получили возможность полюбоваться ею.

Я искоса взглянула на Адама, не в силах сдвинуться с места. Он наклонился и поцеловал меня в лоб, прошептав:

- Не смотри так испуганно. Ты счастливая, но несколько застенчивая молодая жена.

И он улыбнулся мне улыбкой, не тронувшей его глаз. Тогда я поняла, что положение, в котором мы оказались, смущает Адама не меньше, чем меня.

Глаза всех присутствующих устремились на нас, когда Адам встал и предложил мне руку. Все тут же заулыбались, захлопали в ладоши и стали поднимать за нас бокалы, поэтому нам ничего не оставалось, как пройти в центр зала. Полились звуки вальса Штрауса. Я была так напряжена, что мои первые па выглядели, наверное, довольно неуклюжими. Адам окинул меня взглядом и хмуро усмехнулся:

- Не подставляй мне ножку.

- А ты не искушай делать это.

- Если завалишься на спину, то будешь выглядеть на редкость глупо.

- Может, это ты, а не я, окажешься на полу.

- Хочешь поспорим? - Адам рассмеялся и закружил меня в вальсе.

Вскоре мое оцепенение сменилось легкостью - я стала двигаться изящно и уверенно. На факультете постоянно устраивали танцевальные вечера. Многие из коллег отца были превосходными танцорами, и я нисколько не огорчалась из-за того, что мои партнеры не были моими возлюбленными. Не близость кавалера, а музыка и возможность движения доставляли мне удовольствие. Никогда раньше не думала я о том, что нахожусь в объятиях мужчины, не ощущала трепета от того, что его рука покоится на моей спине. Танцуя, я забывала обо всем... Но не сейчас. Не желая этого, я реагировала на близость темноволосого мужчины и, когда его дыхание касалось моего лица, ощущала легкое головокружение.

- Из тебя получается прекрасная новобрачная, - сказал Адам, лаская меня взглядом. - Держу пари, что каждый мужчина в этом зале хотел бы оказаться на моем месте.

Впервые дотронувшись до меня сегодня утром, вынудив мои губы прошептать его имя, он произвел во мне глубокие изменения. Сделал так, что мое тело познало огонь желания - чувственный голод пронизывал теперь все мое существо вопреки рассудку. Мы кружились в вальсе, а губы его покрывали легкими поцелуями мои волосы. То была быстрая и еле уловимая ласка, и я едва не прильнула к нему. Музыка и проснувшееся женское естество заставили меня все увидеть в новом свете.

- Улыбайся же, - тихо сказал Адам. И я поняла, что нежные поцелуи были всего лишь частью представления. Это несколько охладило мой пыл.

- Я тебя ненавижу, - процедила я сквозь зубы.

- Знаю. - В его глазах что-то промелькнуло и пропало. Только губы продолжали улыбаться. - Ты очень хорошо вела себя за ужином... Вот только не думаю, что тебе следует быть с Фредди на дружеской ноге.

- Да? А почему бы и нет?

- Разве ты не видела, как смотрела на тебя Па-мела всякий раз, когда он говорил с тобой? Она - ревнивая кошка, а такого рода осложнения нам вовсе не нужны. Будет лучше, если во время плавания ты не будешь устраивать состязаний.

У меня невольно округлились глаза от удивления.

- Состязаний?

- Ну, не притворяйся, что не заметила, как Ларри и Фредди устроили нечто вроде школьных соревнований за хорошенькую девочку! От глаз Памелы такое не укроется. Я подумал, что ты умышленно флиртуешь с ними, чтобы насолить мне. Не делай этого больше! Это чересчур опасно.., для всех.

Мне захотелось рассмеяться ему в лицо. Я просто радовалась новым друзьям, и больше ничего. Настоящая опасность для меня - это остаться изолированной от общества.

Но Адаму не следовало прямо выражать свое недовольство, потому что этим он добился только того, что, когда мы вернулись за столик, я решила укрепить зародившуюся дружбу, которая, возможно, обещала мне избавление от похитителя. Я поочередно танцевала с Ларри и Фредди и даже профессора Линвуда уговорила пройтись со мной по паркету.

Я отлично сознавала, что выпила слишком много шампанского. Раньше самое большее, что я себе позволяла, так это рюмочку ликеру, и то в особых случаях.

Адам несколько раз танцевал со мной, и в последний раз у меня так закружилась голова, что я даже споткнулась. Тогда он вывел меня за дверь, да так быстро, что у меня не было возможности запротестовать.

- Но мы.., мы не можем уйти не попрощавшись.

- Нет, можем.

- Но что о нас подумают? Адам улыбнулся.

- Что мы новобрачные, которым не терпится остаться наедине Эта же наша первая брачная ночь.

Брачная ночь! Слова Адама грохотом отдались в моей голове. Я снова споткнулась.

- Ты слишком много выпила, - сказал он, взяв меня за руку.

Когда мы дошли до прогулочной палубы, он обнял меня за талию. Казалось, что мои ноги существуют отдельно от тела, голова же, напротив, была чрезвычайно легкой. Я ухватилась за поручень.

- Вот видишь, а я ведь пытался остановить тебя.

- Не читай мне нотаций! - огрызнулась я, отводя от него взгляд и устремляя его на серебристый в лунном свете океан. Лунная дорожка скользила по воде, и волны, опадая и поднимаясь, образовывали что-то вроде мгновенных скульптур. В порыве отчаяния я подумала: а не броситься ли мне за борт. На мои глаза набежали слезы, и я всхлипнула.

- Не надо. - Адам положил руку мне на плечо. Я попыталась сбросить ее, но он еще крепче прижал меня к себе.

- Зачем ты это сделал? - Я снова всхлипнула. - Почему не оставил меня в покое? Путешествие обещало быть таким прекрасным. Я была вне себя от счастья, когда Делла пригласила меня. Я так долго мечтала поехать с ней...

- Шарль, поверь, я очень сожалею, но иначе никак было нельзя...

Сдавленные рыдания вырвались из моей груди, и мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы унять их. Этот человек безжалостно разбил мою жизнь, словно специально бросил некий хрупкий предмет в каменную стену. Осколки теперь уже невозможно было собрать. Что бы ни случилось дальше, мне не забыть пережитый ужас. Даже если с отцом не произойдет ничего плохого, а кузина Делла оправится от "неприятностей", все равно никогда больше я уже не буду прежней. Он, именно он превратил мою жизнь в кошмар.

- Я тебя ненавижу! - снова выкрикнула я, не в силах найти более подходящие слова.

- Ты устала. Давай я отведу тебя вниз.

- Нет! Я не хочу идти с тобой!

- Понятно. Значит, решила спать на палубе.., или в спасательной шлюпке? Адам вздохнул. - Да, наверное, так и будет, если я тебе позволю. Но, к сожалению, сегодня новобрачная должна спать со своим мужем. Иначе все наше притворство будет напрасным. Ты очень хорошо держалась, Шарль. Твой отец гордился бы тобой.