Но как только она уступила его объятиям, он исчез, испарился, как утренний туман. И когда сознание ее колебалось между сном и явью, она остро ощутила душевную пустоту.

Так происходило всегда. Мечты о любви теряют свою яркость, когда умирает надежда.

«Так и случается со всеми моими клиентками», – подумала Вилли. Так же, как и мираж в пустыне, любовь, которая маячит на горизонте, манит их к себе. Но как только они подходят ближе, мираж исчезает, так же как и все жизненные иллюзии...

ГЛАВА 2

Фирма Делайе занимала весь двадцать первый этаж здания на 375-й Парк-авеню. Кроме Вилли и ее двух партнеров, в фирме работали двадцать два секретаря, различные клерки и еще шесть молодых коллег. Когда-то Вилли даже не могла предположить, что ее карьера пойдет так далеко.

«Закон – это дурной мужской клуб», – жаловалась она одному человеку, который был полностью согласен с ней.

«Действительно, – спокойно отвечал он ей, – если в нашей стране будет работать достаточно женщин, подобных тебе, ситуация может измениться».

Вилли расширяла свою фирму, давала возможность проявить себя молодым талантливым юристам – юристам-женщинам. Она приняла на работу нескольких мужчин лишь для того, чтобы избежать разговоров о дискриминации. Конечно же, все, что она делала, ни в коей мере нельзя было назвать дискриминацией. Таким образом она просто утверждалась как юрист. Мужчины, которые работали в ее фирме, также имели массу возможностей для роста.

Как часто отмечала деловая пресса, фирма Делайе была уникальной и неповторимой в двух отношениях. Во-первых, в этой фирме любая творческая и деловая женщина-юрист могла стать компаньоном через обязательные семь лет работы, и во-вторых, эта фирма специализировалась только на семейных делах, а иначе говоря, на разводах.

Шесть лет назад в Соединенных Штатах работало около семисот специалистов по бракоразводному делу. Сейчас их было уже около двенадцати сотен, и в том числе Вилли и ее блестящие коллеги.

В ее студенческие годы юристы, занимавшиеся разводами, котировались чуть выше, чем медики «скорой помощи». Но Вилли всегда относилась к своей профессии с большой любовью и считала ее очень нужной. «Что ты о себе думаешь, тем ты и являешься» – говорила она во время своего выступления в Гарвардском университете. «Если ты считаешь себя достойным специалистом, то ты и делу добавишь свое собственное благородство. Наша Конституция утверждает право каждой личности на счастье. Когда это право не может быть осуществлено, то машина правосудия пытается компенсировать потери человека. Я верю, что потеря любви является одной из величайших потерь человека, и работаю я только для того, чтобы смягчить человеческие страдания с помощью закона. Статистика говорит, что разводы происходят через каждые двадцать семь секунд. Я верю, что наше дело является неотложным и нужным, и это обязывает нас работать с большим чувством долга. Вот почему я посвятила себя, отдалась всей душой и сердцем этому делу...»

Было 9.40 утра, когда Вилли прошла мимо своей секретарши, рассеянно поздоровавшись с ней, через длинный коридор к своей угловой комнате. Кабинет ее был большим, внушительным, с видом на город. Этот кабинет был для нее более близким и личным, чем квартира, в которой она жила. Книги на полках, потрепанные от частого чтения, были ее любимцами еще со студенческой скамьи. Картины на стенах она выбирала сама: это были великолепные работы Гормана, Пикассо и Климта. А массивный стол привезла из Лондона. Путешествуя, она любила покупать вещи для офиса так же, как туристы любят покупать различные сувениры. Подарки от клиентов, премии за хорошую работу: антикварный русский самовар и китайский ковер ручной работы – также красовались здесь.

Как обычно, секретарша оставила на столе термос с горячим кофе и свежий букет цветов – сегодня это были тюльпаны. На краю стола лежала кипа свежих газет: «Нью-Йорк таймс», «Уолл-Стрит джорнал», «Кристиан Саундс Монитор». Заголовки важных материалов были обведены красным карандашом. Документы, ожидающие подписи, были собраны в аккуратные стопки на другом краю стола. Вилли плеснула себе немного кофе и включила магнитофонную запись телефонных сообщений. Вдруг она заметила листок бумаги, на котором было написано только имя. Вилли вздрогнула. Она уставилась на эту бумажку, совершенно забыв, что является главой большой фирмы, ощущая себя лишь женщиной. Потом спрятала бумажку. После она подумает об этом. Сделав кое-какую работу, она успокоилась, и возбуждение, которое нарушило нормальное течение ее дня, постепенно прошло. Вилли вызвала свою секретаршу по интеркому.

– Летти, я хочу попросить тебя позвонить профессору Заки Хатему из Колумбийского университета. Он специалист по исламскому закону... но сначала позвони в департамент по Востоку и получи там консультацию. Затем надо узнать побольше о Шейхе аль-Рахмане и о его жене Софии. Потом позвони Гарри Болдуину и успокой его. Через две недели все будет о'кей.

– Все будет сделано, – не замедлила с ответом секретарь.

– Насчет этого сообщения в Ассоциации адвокатов... я не смогу сделать его...

– Френсис Алоисис Гарриган звонил дважды, сам. Лично.

– Ох. – Во Френсисе Алоисисе Гарригане было все, перед чем Вилли преклонялась, но одновременно и то, что полностью отвергала. Он более, чем кто-либо, научил ее рутинной каждодневной работе в области закона. Но вот как он ее учил, ей не совсем понравилось.

– Позвони снова его Высочеству, – сказала она, – и посмотрим, как он сможет перекроить мой день.

– Хорошо.

Минуту спустя в микрофоне раздался бархатный голос Гарригана.

– Вилли, дорогая. Как хорошо, что вы вспомнили обо мне. Как сегодня поживает нью-йоркский борец за благополучие женщин?

– Прекрасно. Чем могу быть полезна?

– Все работаете? И все, должно быть, на высоком уровне. – Гарриган не спешил. Беседа с лучшим нью-йоркским адвокатом входила в его планы, но не только она.

Я должен вам сказать, как я рад вашей карьере... как я горжусь моей «маленькой протеже».

Вилли рассердилась, но она не хотела, чтобы Гарриган почувствовал это.

– Ваша «маленькая протеже» благодарна вам. Есть еще что-нибудь, о чем вы хотели бы поговорить?

– Да, дорогая Вилли. Если буду иметь удовольствие провести в вашей компании ленч. Сегодня.

– Сегодня? Я уже...

– Отмените все, пожалуйста, – прервал он ее. – У меня дело на несколько минут, и я хочу обсудить его с вами. Я обещаю вам интересный ленч... не говоря уже о приятной компании.

Она зло улыбнулась.

– Френсис, у вас душа жирного продавца змей...

– Я принимаю это как комплимент... и как согласие. Во «Временах года» в двенадцать тридцать.

Он повесил трубку до того, как она успела что-то сказать. Все еще улыбаясь, Вилли попросила секретаршу отменить дела, которые были назначены на время ленча. Гарригана можно считать ненормальным. И сволочью. Но если у него есть что сказать ей, она хотела бы услышать это.

На пороге кабинета появилась Памела Белзер. Смуглая, холеная, с безупречно гладкой кожей, Памела прекрасно приспособилась ко всем правилам фирмы. Она была первым штатным экспертом фирмы по экономическим вопросам, могла легко и быстро проследить за выплатой алиментов или обеспечением другой поддержки несовершеннолетним детям.

– Простите за вторжение, – сказала она, – но у меня есть сомнения, и мне нужно знать ваше мнение немедленно.

– Присаживайтесь. Все сегодня спешат.

– Посмотрите, – сказала Памела, подавая Вилли кипу бумаг. – Именно верхнюю страницу.

– Что это – государственный долг?

Памеле было не до смеха. Деньги были единственной вещью, с которой она не шутила.

– Это деньги, которых я добиваюсь для Нины Блекмен.

– А... – Дело о разводе семьи Блекмен все еще находилось в начальной стадии. Когда Роб Блекмен, звезда и гордость телевидения, сообщил своей сорокалетней жене, что хочет развестись с ней, Нина сразу же обратилась к Памеле Белзер. Мудрый выбор. Последний трехмиллионный контракт Блекмена дает возможность Нине позволить себе расходы, которые сделают ее жизнь комфортной. Согласно бюджету, который представила Памела, Нина получала в собственность квартиру на юге Сентрал-Парк и ежемесячную помощь в размере двадцати тысяч долларов. Вилли пробежала глазами перечень:

Платежи по кредиту 2200 долларов

Коммунальные расходы 240 долларов

Телефон 650 долларов

Врач 980 долларов

Страховка 1200 долларов

Ремонт 1500 долларов

Прислуга 1200 долларов

Еда и напитки 2100 долларов

Затраты на машину 600 долларов

Развлечения 2000 долларов

Путешествия 1100 долларов

Одежда 2500 долларов

Уход за собой 800 долларов

Частная школа 2000 долларов

Прочие расходы 2500 долларов

– Я догадываюсь, – сказала Вилли, – муж, видимо, не хочет платить?

– Они никогда не хотят платить, – трезво констатировала Памела. – Но проблема не только в этом. Он угрожает оспорить также и опеку. Мой клиент – такая истеричка, что я не знаю даже, что и посоветовать ей. Поэтому я обращаюсь к вам за помощью.

Вилли нахмурилась. Сам факт оспаривания опеки детей был серьезным делом. Раньше, когда она только начинала практиковать, судьи всегда автоматически передавали детей матери, если не была доказана ее несостоятельность в этом качестве. Сейчас же судьи могли оставить детей с отцом, если у него было достаточно денег и возможностей, чтобы выиграть процесс.

– Кто его адвокат? – спросила Вилли.

– Нед Роуман.

Вилли глубоко вздохнула.

– Я буду выступать против него. Он автор книги о том, как выиграть процесс, используя шантаж. Он доказывает в ней, что процесс можно выиграть в считанные минуты. Да, хоть от него воняет, но он умеет хорошо работать. Как ты думаешь, в самом деле Блекмен хочет забрать у нее детей?