Однако сейчас он должен был подготовить ее к своему члену. Медленная дрожь прошлась по ее коже, когда лубрикант скользнул между ее ягодиц.

— Тал, — ее голос был хриплым шепотом. Она знала, что должно было произойти, и, казалось, хотела возразить.

Три резких шлепка по попке заставили ее замолчать.

— Тихо. Либо ты примешь пробку сейчас, либо тебе придется прежде познакомиться с плетью, а затем перейти к пробке.

В конце концов, он намеревался трахнуть ее попку. У нее не было ни единого шанса избежать этого, но он намеревается сделать все от него зависящее, чтобы она насладилась этим так же, как и он. И тщательная подготовка была необходима.

– Ты уже принимала маленькую анальную пробку. Почему ты так напугана?

— Потому что я видела эту, когда смотрела на зажимы. Она не маленькая, сэр. Она очень большая.

Он слегка усмехнулся, смазывая игрушку.

— Она не так велика, как я, моя дорогая девочка. Даже близко не как я, но к тому времени, как мы закончим, ты сможешь прекрасно принять и меня.

Его член пульсировал, словно чертова штука завидовала пробке.  Тал разместил девайс напротив ее входа, лишь его кончик. Она сжалась.

Еще один шлепок. Он не потерпит неповиновения.

— Прекрати, Пайпер. Если ты хочешь остановить игру, только скажи, но я и мои братья не будем вечно ждать своей очереди. Мы хотим, чтобы ты приняла нас всех одновременно. Чтобы каждый из троих твоих мужей трахал каждую твою дырочку, потому что ты принадлежишь нам. Если ты не прекратишь сжимать свою маленькую попку, пытаясь удержать меня,  я познакомлю тебя с имбирным маслом, но я сомневаюсь, что ты вынесешь его жжение. Хотя ты, наконец, поймешь, что эта попка моя, и я хочу овладеть ей.

Она подняла голову и немного повернулась, нахмурившись.

— Знаешь, в Техасе используют имбирь при готовке блюд. Вы должны как-нибудь их попробовать.

Он любил ее дерзость. Тем не менее, он снова шлепнул ее по ягодице, и из ее груди вырвался низкий стон.

— Ты удивишься, узнав, что еще делают в Техасе. Я знаю довольно много людей, которые шокировали бы тебя.

Он нажал на пробку, довольный тем, что она выдохнула и попыталась принять игрушку. Ее спина изогнулась, и по телу прошла сильная дрожь. Она толкнулась прочь. Тал продвигал девайс в ее попку, погружаясь глубже с каждым небольшим толчком. Он полностью отдался этой задаче, и весь мир сузился лишь до нее одной. Ничто не имело значения, кроме того, чтобы подготовить для себя наложницу. Снова и снова, он ввинчивал пробку в ее тугую плоть, пока, наконец, та не погрузилась глубоко внутрь, прокладывая путь для его члена.

Он наклонился, целуя ее вдоль позвоночника. Когда он, наконец, окажется глубоко внутри ее самого запретного места, почувствует ли он себя так, словно вернулся домой?

Тал встал, отметая мысли, которые терзали его. У него была другая задача.

— Встань. Положи руки за спину. Широко расставь ноги.

Он подошел к маленькой золотой раковине и вымыл руки перед тем, как взять прекрасные зажимы в виде клевера, которые выбрал для нее. Полированное золото заставит ее кожу светиться. Он повернулся и перевел дыхание.

Возможно, она не была самой изящной сабой, которые у него когда-либо были, но, блять, она была самой прекрасной. Ее темные волосы рассыпались по ее плечам, переливаясь в мягком свете красными и янтарными бликами, и завиваясь чуть ниже изгиба плеч. Она следовала его инструкциям до последней буквы, сплетя пальцы за спиной, выставляя вперед великолепные полные груди с уже затвердевшими сосками. Ее ноги были раздвинуты, и он мог видеть восхитительную влагу на киске.

Она не сбежала прочь от его темных желаний. Она хотела этого. Она хотела, чтобы он взял над ней власть, и трахал ее любым способом, каким ему будет угодно.

Блять. Она доверяла ему. Это было довольно опасно, учитывая, что он знал, каким мужчиной был глубоко внутри. Трусом. Почти предателем. Он не заслуживал ее, ни на секунду. Но он все равно возьмет ее. Возможно, Пандора никогда не сможет понять, но он принял решение. Она была платой за его боль. Она была его призом за то, что он выжил в тот день, и выживал каждую ночь с тех пор. Каждая унция ненависти и мучений, которые он испытал, будут восполнены ее сладкой плотью.

Пайпер никогда не узнает, как он жаждал любить ее, как он тосковал по тому, что потерял, и что уже никогда не сможет иметь.

— Это то, чего вы хотели, сэр? — ее глаза были широко распахнуты, почти умоляя его сказать ей, что она была хороша.

Он не мог ей отказать в этом. Хотя, ее позвоночник должен был быть прямее, а пальцы прижаты еще теснее. Носочки ее ног не были вытянуты, как следовало, а спина слишком согнута. Шейх коснулся ее щеки.

— Ты прекрасна. Абсолютно прекрасна. Позволь мне тебя одеть.

Ее губы изогнулись в удовлетворенной улыбке. Еще в те месяцы их бесед, он подозревал, что она была истинной сабой, но  последние несколько дней доказали, насколько идеальной она была для него. Она могла постоять за себя, но предпочла угодить ему. Если он правильно поведет себя с ней, она навеки будет принадлежать ему.

— Не двигайся, — он встал на колени. Она была миниатюрной, идеально подходя для него. Когда он опустился на колени, ее соски оказались именно там, где он хотел. Он наклонился вперед и лизнул, медленно поглаживая их своим языком. Ее запах и вкус наполнили все его рецепторы. Ее кожа на вкус всегда была такой свежей, словно прохладный напиток в жаркий день. Он пристрастился к ее цитрусовому аромату. Талиб становился твердым всякий раз, когда кто-либо подавал ему даже гребаный апельсин.

Он вобрал ее сосок в свой рот, упиваясь ее реакцией. Сейчас мускусный запах ее возбуждения заглушил цитрусовый. За каждым потягиванием его рта следовала новая порция ее соков. Ее киска пульсировала, умоляя о его внимании, но он намеревался подвергнуть ее маленькой пытке.

Мужчина зажал ее сосок между своими пальцами, вытянув вершинку. Он натянул зажим, расположив его так, чтобы он свисал. Под весом драгоценностей ее сосок опустился. Когда она ахнула и попыталась справиться с охватившими ее ощущениями, он облизал ее другой сосок и также надел на него зажим. Ловким движением пальцев он идеально расположил его на ее груди.

Наложница будет прекрасно выглядеть с кольцами, надетыми на ее соски, и золотой цепочкой,  висящей между ними. Он сможет тянуть за цепь, пока она будет объезжать его член, с каждым рывком натягивая зажимы, пока не закричит от удовольствия. Он проложил себе путь поцелуями вниз по ее телу.

Или он может позволить цепи свободно повиснуть, сбегая вниз по ее груди прямо к ее киске, где она присоединится к мягкому зажиму, который он закрепит вокруг жемчужины ее клитора. Он вдохнул ее запах, и его наполнил ее мускусный аромат.

Она была такой чувствительной. Ее маленький клитор торчал, моля о его внимании. Именно это было ему нужно. Он так долго противился себе, отказываясь возвращаться к этой части своей жизни, по которой так тосковал. Он не заслуживал женщины, настолько доверяющей ему, но теперь он осознал, насколько опустошенным он был без всего этого.

Тал скользнул языком по бутону ее киски, наслаждаясь ее дрожью.

— Не двигайся, или я остановлюсь.

— Да, сэр, — ее голос походил на слабый писк, в то время, как ее руки дрогнули, словно она хотела прикоснуться к нему.

Но это было его время. Позже, будет много мгновений, когда он позволит ей вдоволь изучить его, но не сейчас. Он потерся носом о ее киску, вдыхая ее запах. Талиб хотел утонуть в нем, в ее специях и сладости. Его язык толкнулся внутрь, и его захватил изумительный вкус ее возбуждения.

Снова и снова, он облизывал ее киску, поглощая ее. Она была слаще любого десерта. Он мог  вкушать ее каждую ночь, и по-прежнему испытывать голод поутру. Он был в опасной близости от нее, и не только физически. В голове раздался тревожный звон. Ему было необходимо отступить, переосмыслить все, что происходило, но он все вонзался, трахая ее своим языком. Шейх потерялся в роли Мастера, в сладкой покорности Пайпер, в ее щедром сердце.

— Кончи для меня, моя наложница. Кончи прямо на мой язык, — он ущипнул ее за клитор, продолжая долбить ее своим языком, и Пайпер затряслась.

Из ее груди вырывались низкие стоны, и она вскрикнула в оргазме. Новая порция сладких соков накрыла его язык. Он хотел утонуть в нем, но его член требовал своего. Он должен трахнуть ее.

Тал встал, отчетливо понимая, что все условности остались позади. Пайпер никогда не должна была увидеть эту его сторону, но теперь, когда это произошло, он не намерен ничего утаивать.

— Предоставь мне себя. Я хочу трахнуть свою рабыню.

Она не колебалась. Девушка повернулась и приподняла попку с розовой пробкой, которую он поместил между ее ягодиц. Всего лишь несколько дней назад она была девственницей, а сейчас Тал связал ее и принудил к вещам, к которым она не могла быть готова, но он все равно  не мог остановиться. Она выглядела развратной, принадлежавшей ему куколкой для траха, наказания, и всего, что ему вздумается.

— Мой черед, Пайпер, — он схватил ее за бедра, пристраивая свой непокорный член. Он не позаботился о презервативе, также действуя по своему усмотрению. Он был лишь животным, берущим то, что хотел, не собираясь давать что-либо в ответ, потому что был разрушен изнутри. – Ты думаешь, что можешь справиться со мной? Думаешь, ты готова к этому?  Потому что все будет по-моему, по моим правилам, в мое время. Скажи мне остановиться, или ты откроешь дверь, которую больше не сможешь закрыть. Пожалуйста, Пайпер, давай останемся просто друзьями.

Он просил ее, потому что не мог остановиться сам. Он не хотел этого. Он не хотел, чтобы она вызывала в нем столько эмоций. Его сердце уже колотилось, член был на грани, и он не был уверен, что сможет уйти, если она скажет «нет».