Да, им лучше оставаться друзьями.

Усталость сморила Леру, и она уснула, прислонившись лбом к стене вагона. Неудачное свидание с Сергеем еще не успело опуститься в подвалы памяти. И оно возобновилось, уже во сне.

Сейчас квартира выглядела просторнее, но казалась необитаемой. Ни двух писательских столов, ни вороха бумаг на них, ни разных мелочей, вроде магнитол, здесь не было. Зато появились не существующие в реальности окна, и в каждом окне светился солнечный шар со стрелами лучей. Окна выходили на разные стороны, и Лера удивилась, как так можно – солнце вокруг. Это мимолетное соображение как бы пробудило ее сознание, но она продолжала спать, уже понимая, что находится во сне. И как всегда бывает в таких случаях, почувствовала волю, возможность вести себя так, как хочется, – сон все спишет. А соблазн был: Сергей Артюшов, абсолютно обнаженный, стоял посреди комнаты, и голова его, с шевелюрой соломенных волос, тоже светилась как солнечный шар. Точнее, светилась его широкая, по-детски проказливая улыбка. Ростом Сергей казался еще выше, чем наяву, почти подпирал потолок затылком. Он протянул руки и принял на них ставшее невесомым тело Леры. В следующее мгновение оба полетели. Уже не было ни комнаты, ни стен, ни солнц-близнецов – только двое, ставшие одним. Лера ощутила сладкую боль оргазма и проснулась. Оргазм был вполне реален. Кровь с силой пульсировала внизу живота.

Лера открыла глаза, всмотрелась в сумрак за окном поезда. Станционные фонари уже высвечивали склады на подъездах к Гатчине.

Мама и тетя обеспокоенно сновали по комнате. Они уже позвонили Лере. Но мобильник не отзывался, то ли был в недоступной зоне, то ли отключен. На самом деле звонок застал Леру в электричке, но не сумел выдернуть ее из сладкого сна.

Волнение пожилых сестер было понятно. Завтра утром девочке лететь, а у нее еще вещи не упакованы. Все разбросано по квартире. Но главное, они хотели пообщаться с Лерой перед отъездом, посидеть по-человечески. Женщины накрыли праздничный стол в кухне – икра, салат, шампанское, но время ожидания затягивалось.

– Твоя дочь – эгоистка! – пеняла сестре Нина Петровна. – Не понимает, что ты больна, тебе вредно волноваться.

– Девочка соскучилась по друзьям, по городу, – защищала Леру мать.

– Какие могут быть друзья у замужней женщины?

– Людмила Петровна обескураженно замолкала – последнее слово всегда оставалось за сестрой.

Робко тренькнул дверной звонок, и женщины наперегонки кинулись открывать дверь.

– Ну разве так можно! Одиннадцать часов, а тебя все нет! – открыла атаку на племянницу тетка.

– А я твои любимые мясные ершики приготовила, – растерянно доложила мама.

– Приехала к родным на месяц, а мы тебя считаные часы видим, – выговаривала Нина Петровна.

– Помочь тебе собраться? – обреченно спросила Людмила Петровна.

Лера устало плюхнулась на диван:

– Мамочка, тетя, не сердитесь! Я никуда не лечу!

– Как? Почему? Что случилось? – наперебой закудахтали сестры.

Еще минуту назад они горевали, что не успели пообщаться с девочкой, но сейчас беспокойство перекрыло радость.

– Что случилось?

– Ничего страшного. Просто я решила остаться в России. Пока. Я уже позвонила Тео в Германию, предупредила его.

Если сон считать подсказкой подсознания, то Лера прислушалась к ней. Она поняла одно – непременно надо увидеть Сергея. Если во сне было так прекрасно с ним, значит, это неспроста. Выходит, влечение к нему куда сильнее, чем ей казалось до сих пор. Да, поначалу, когда Сергея вырвал из ее объятий деловой звонок, она обиделась. Сам разогрел ее, почти лишил воли и сам же скоротечно свернул романтическое свидание. Но мало ли какие дела могли позвать писателя. Когда Лера вздремнула в электричке и мозг ее слегка отдохнул, улетучилась и обида. Пришло решение – сдать билет на самолет!

Люди часто становятся рабами ими же принятых на себя обязательств: ехать по заранее купленному билету, следовать по проторенной колее. Выдернуть себя из сетей обязательств, обстоятельств и привычек дано не каждому. Приехав в Гатчину, Лера позвонила по международному автомату Тео в Германию, сообщила, что ее возвращение откладывается. Тут же созрел краткосрочный план: дальнейшая работа в газете, затем – Сергей Артюшов. Надо серьезно выяснить отношения с ним. А там пусть будет что будет. На чашу весов ее решения остаться упала еще одна маленькая гирька: мама больна и лучше быть поближе к ней. Этот повод выглядел красивым оправданием опрометчивого поступка и вполне мог сойти за причину.

Однако мама недоумевала:

– Ты взяла билет на другое число?

– Нет, мамочка. – Лера подошла к матери, обняла ее. – Я просто остаюсь здесь и пока ничего не могу сказать о дате своего возвращения. Тебе же будет легче, когда я рядом?

Людмила Петровна прижала дочку к своей груди, взъерошила ее волосы. Неужели Валечка осталась дома ради нее, матери? Слезы умиления навернулись на глаза женщины.

Лера тем временем разложила для сна раскладушку в узком промежутке между холодильником и плитой. Жизнь, пробежав круг, вернулась на исходную позицию.

8

Лере надо было вернуться в Россию, чтобы отсюда, издали, взглянуть на себя, эмигрантку. Она жила, словно мчалась на машине по гладкому автобану – никаких помех на дороге, никаких бытовых забот. У нее была нормальная квартира, социальная поддержка, изредка секс с мужем и в придачу бесплатные курсы немецкого. Но автобан, отделенный от живой природы глухим забором, – не жизнь. Это дорога в никуда. К счастью надо пробираться нехожеными дорожками, лесными тропами, по кочкам и камням. И Лера, возвратясь на родину, сделала первый шаг – свернула на обочину.

Вместо безбедного проживания в удобной квартире – ночевка в тесном общежитии с мамой и тетей, работа на износ в редакции. Лера вызывалась в самые неблагодарные командировки, отрабатывала скучные темы, но была полезна людям. Работа газетного репортера приносила ей удовлетворение.

Приняв решение остаться дома, на родине, Лера не сообщила об этом Сергею Артюшову. Утром, в день вылета ее самолета, она позвонила ему, попрощалась и запретила приезжать в аэропорт.

– Для спокойствия мамы и тети, – сказала она. – А то им будет подозрительно, что их замужнюю девочку провожает посторонний мужчина.

Самолюбие не позволило Лере сказать писателю правду: что из-за него отложила она свой вылет. Сергей, ни о чем не подозревая, подчинился запрету Леры. Лишь пожелал счастливого пути.

Артюшов принял расставание с Лерой как должное. Встречи с ней внесли приятное разнообразие в его размеренную жизнь, но серьезных планов он не выстраивал. Помнил, что Лера замужем, да и не настолько сильны были его чувства, чтобы бороться за девушку. Легкая грусть, связанная с ее отсутствием, надеялся он, скоро пройдет.

Но минуло две недели с момента мнимого отъезда Леры, и Артюшов с удивлением заметил, что продолжает думать о ней: о ее глазах, волосах, чуть насмешливой улыбке… Он написал ей электронное письмо, но ответа не получил. Звонить в дом замужней женщины не решился, боясь привлечь к себе внимание Тео. Сергей еще сильнее углубился в работу. Томление по Лере он отдавал герою очередного романа.

Лера ходила по тем же улицам, что и Сергей, и не торопила события. Она хотела, чтобы встреча их произошла случайно, например в редакции. Ей важна была его реакция – просто удивится, или сильно обрадуется, или не придаст значения новой встрече. Она чувствовала себя неуверенно: сон-наваждение – слишком ненадежная основа для выводов об истинных чувствах Артюшова. Сны, где-то слышала Лера, больше отражают стремления самого спящего. Она не торопила события, но все нетерпеливее ожидала их.

И однажды они встретились!

Встреча произошла, как всегда, в день выплаты гонорара. У Артюшова было в редакции еще дело – сдать свой ежемесячный литературный обзор редактору. Сначала Сергей увидел в коридоре спину девушки, заметив про себя ее сходство с Лерой. Он тут же усмехнулся: пошли галлюцинации! Слишком часто он думал об уехавшей журналистке. Девушка зашла в одну из комнат, и Сергей забыл о ней – он шел в другой кабинет. Артюшов переговорил с редактором, бросил несколько комплиментов секретарше, получил у бухгалтера деньги. И довольный, что всех застал на месте, отправился к выходу. Покидая редакцию, заглянул в кафе. И тут, в группе девушек-журналисток, за столиком в углу, увидел Леру! Значит, он не обознался! Там, в коридоре, была она!

Лера выглядела превосходно, как выглядят все хорошенькие девушки весной. Джинсы на бедрах, оранжевый топик, и между ними соблазняющая наготой полоска еще незагорелой кожи. Но главное, что поразило Сергея, она звонко хохотала, растянув полумесяцем чувственный рот. Прежде Лера лишь несмело улыбалась. Коротко стриженные волосы ее топорщились ежиком – тоже новое в ее облике. Она сидела вполоборота к Сергею и не замечала его.

– Лера! Привет! – придав голосу легкость, воскликнул Сергей.

Лера застыла в улыбке, забыв закрыть рот. Хотя она готовила себя к встрече с Артюшовым, но ощутила растерянность. Ей предстояло непростое объяснение.

Сергей подошел к стойке бара, заказал бутылку пива. Лера, прервав на полуслове болтовню с подругами, встала из-за стола и тоже подошла к стойке. Села на высокий табурет.

– Пожалуйста, бокал красного, сухого, – бросила она бармену.

Журналистки доели мороженое и, оставив после себя натюрморт из опустевших вазочек на высоких ножках, покинули кафе.

Сергей и Лера молча потягивали напитки, каждый из своего бокала.

– Значит, ты снова здесь? Как странно, – нарушил молчание Сергей.

– Не снова, а по-прежнему. Я никуда не уезжала.

– Как? Но ты же попрощалась со мной. Сказала, что отправляешься с родными в аэропорт. И если не улетела, почему сразу не позвонила мне?

– Все очень сложно, Сергей.

Лера закурила, внеся свой вклад в дымный туман, наполнивший кафе. Сергей тем временем обрел равновесие.