Галина Врублевская - Игры взрослых людей

– Да, мне пора начисто работу писать. И еще вот что, Тео. Ты покажешь мне, как Интернетом пользоваться?

– Нет проблем. Давно бы попросила.

Хотя Валю-Леру и расстроил предстоящий отъезд Тео на праздники в Германию, перспектива пожить одной в шикарной квартире завораживала. Никогда прежде у девушки не было такой возможности.

– Значит, ты только после Нового года вернешься?

– Выходит так. Но ты не хандри. Ребята хотели отпраздновать его у меня на квартире. Оливия, Клон, Уленшпигель, ну и остальные. С ними не заскучаешь!

– Я же среди вас чужая. Только с тобой мне хорошо.

– Ну, какая ты чужая! Ты же всех знаешь, и тебя знают.

Так препираясь, не то споря, не то вступая в любовную игру, они переместились в спальню. С Тео Валерия начинала чувствовать себя совсем девчонкой, почти школьницей. Настолько легко и весело смотрел он на жизнь. Он мало вникал в окружающие его реалии. Поиски работы, которые она не прерывала и сейчас, пока готовила диплом, ее поездки в Гатчину – все проходило мимо его внимания.

– Ты мой маленький Чебурашка, – шептала она, покусывая его за ухо.

– Чебурашка? Ну, тогда ты, ты… – Дыхание Тео прерывалось, он терял нить разговора, ритмично налегая на упругий живот девушки.

Валю-Леру захватил этот космический ритм. Слова отлетали прочь. Шершавое прикосновение подбородка юноши (брился Тео раз в три дня) приятно щекотало грудь. Тео разбудил в ней женщину, а теперь пробуждался сам.

Они расслабленно лежали на широкой двухспальной кровати, прежде принадлежавшей бабушке Тео. Таинственные тени играли на потолке в свете уличных фонарей. Их причудливый узор казался Валерии иллюстрацией к ее отношениям с Тео. Ничего постоянного, определенного – все зыбко, изменчиво, непонятно.

– Тео, ты любишь меня? – тихо спросила Валерия.

Но Тео уже ничего не слышал. Тихо посапывал во сне, невинно, как младенец, причмокивая губами. Скоро заснула и Валерия.

Утром их разбудил звонок в дверь. Это оказалась мама Тео, Валентина Владимировна. У нее были свои ключи, но ими она пользовалась только в отсутствие сына, когда привозила продукты. Но всегда вначале звонила. Сын как-никак взрослый человек – у него часто бывали гости. Мама знала почти всю компанию ролевиков. Примечала, как заинтересованно поглядывает на сына Оливия, но с Валерией еще не встречалась, поскольку наведывалась к Тео днем, когда Валерия занималась в университете.

Тео гордился матерью. Моложавая, интеллигентного вида женщина, короткая стрижка, очки в модной оправе, изящный брючный костюм – так обычно выглядела Валентина Владимировна. От нее у Тео не было тайн. Только иногда он злился на мать – если та спрашивала, из какой семьи эта девочка или тот мальчик. Для дружной команды ролевиков не существовало социальных барьеров.

Валентина Владимировна подождала у двери. Вскоре заспанный сын открыл ей. И, почему-то смутившись, велел еще немного подождать, теперь в гостиной. Ранняя гостья не удивилась смущению Тео. В последние недели, принося продукты в квартиру, она заметила здесь следы пребывания нового человека, женщины. Какие-то баночки, кремы в ванной, бельишко на сушилке и, главное, старомодный чемодан в прихожей. Валентина Владимировна прикидывала его происхождение. У Оливии такого чемодана быть не может, она очень интеллигентная девочка, а у вещи явно провинциальный вид. Больше всего Валентина Владимировна боялась, что какая-нибудь хищница из провинции окрутит ее сына. Пока мальчик играл в свои странные игры, она не волновалась. Но теперь… Вот почему Валентина Владимировна нагрянула в такую рань.

Вскоре Валерия, наскоро приведя себя в порядок, вошла в гостиную и поздоровалась с мамой Тео. Он представил женщин друг другу. Валерия здорово трусила, хотя Тео ей все уши прожужжал, какая замечательная у него мама. Скромно потупившись, Валерия присела к столу – мать Тео уже накрыла его для. легкого завтрака. На старинной тарелке лежала гора свежих сырников – Валентина Владимировна принесла их с собой. Чай и варенье имелись в доме Тео всегда. Тео не узнавал свою подругу, свободную, веселую Леру. Сейчас она превратилась в угрюмую Валю, вовсе неизвестную ему. Валерия крошила вилкой ни в чем не повинный сырник, не зная, как себя держать.

«Нет, это не хищница, – с облегчением подумала многоопытная Валентина Владимировна, поправляя очки. – Но такие тихони еще опаснее. Не заметишь, как она окажется с ребенком на руках. И мой благородный мальчик скажет, что обязан на ней жениться. Надо что-то предпринять сейчас, немедленно».

– Ты, если не ошибаюсь, приехала из другого города? Живешь здесь?

Ответил за подружку Тео:

– Лера наша, питерская, у нее такие обстоятельства… В общем, ты ведь не будешь возражать, чтобы она пожила здесь в мое отсутствие?

Еще чего, чуть не воскликнула Валентина Владимировна, но сдержалась. Нет. Чтобы не потерять расположение сына, надо действовать с умом.

– Почему же я должна возражать? – чуть преувеличенно пожала плечами мать. – Фактически ты – хозяин в этом доме. Но понимаешь, Федя, я же не знала, что у тебя поселилась гостья, и на время нашего отъезда решила пустить сюда наших друзей из Германии. Мы туда, они – сюда. – Она невинно улыбнулась.

– Почему ты мне ничего не сказала? Я уже и друзьям обещал отметить здесь Новый год. Они бы, конечно, потом все убрали, привели квартиру в порядок.

«Нет, Федюня – совсем дитя неразумное. Оставлять ключи кому попало, запускать какие-то компании в свое отсутствие. Буду стоять на своем».

– Не сомневаюсь, Федечка. Но семья уже едет сюда. Сейчас найти им другое место трудно. Извини, так получилось. Что-то наша Лера совсем заскучала. Бери сырнички, бери. Я сама пекла.

Валерия надкусила сырник, поперхнулась от волнения. В один миг эта квартира стала чужой, а Тео превратился в незнакомого ей Федю, примерного сыночка.

– Ну, для тебя, милая девочка, надеюсь, проблем с жильем не возникнет? Вернешься в семью. Кстати, с кем ты живешь?

– С мамой. И тетей.

– Они работают?

– Нет.

– Как – нет? А на что же они существуют? Неужели ты их содержишь?

Валерия растерялась. Признаться, что обе пенсионерки, она постеснялась. А сказать, что мама получала пенсию за потерю кормильца, – еще больше увязнуть в подробностях.

– Я хотела сказать, они на дому работают. Шьют.

– Чудесно! Я бы заказала им жакет, легкий, на лето. А ты, девочка, работаешь или еще учишься?

– Я пока учусь. В Педуниверситете. В январе диплом защищаю.

– По какой специальности?

– Русский язык и литература.

– После защиты – в школу? – констатировала Валентина Владимировна.

Валерия промолчала.

Мать сменила тему разговора:

– Валерия, ты любишь моего мальчика?

– Она – моя жена! – вздернув подбородок, выпалил Тео.

– Что-о? – Валентина Владимировна спешно достала из сумочки валидол и положила таблетку под язык.

Тео испугался за мать и умерил дерзкий пыл:

– Не боись, ма. У нас все по-современному. Никаких бумажек, никаких штампов в паспорте.

– А-а, – с облегчением вздохнула женщина, глотая остатки таблетки.

– Да. Мы просто друзья, – подтвердила Валерия.

– Слава богу, ничего серьезного. Понимаю, сейчас среди молодежи в моде вольные отношения. Но надеюсь, вы оба будете благоразумны. Тео должен работать над кандидатской диссертацией, ему еще рано думать о женитьбе. Да и у тебя, Валерия, сейчас ответственный период, вступление во взрослую жизнь.

Наконец тягостный для всех завтрак завершился, и Валентина Владимировна покинула дом. Напоследок еще раз напомнила Валерии, что той следует освободить жилплощадь. До отъезда Тео.

Тео и Валерия сидели за одним столом, но смотрели в разные стороны. Тео взял телефон и сделал несколько звонков – может, удастся пристроить Леру к кому-нибудь из ребят. Он привык слушаться мать и хотел сделать так, чтобы и мама, и Лера не были на него в обиде. Увы. У каждого из друзей нашлись свои резоны отказать ему в просьбе.

Лера сама пришла ему на помощь:

– Я завтра поеду в институт и напишу заявление. Заочникам положено общежитие на время учебной сессии.

– Ты извини, что так получилось, – оправдывался Тео. – Мать же не знала, что ты у меня живешь. Видишь, уже распорядилась квартирой.

Эту ночь они провели как чужие, в разных комнатах. Не кошка, но Валентина Владимировна, похуже представительницы семейства кошачьих, пробежала между молодыми людьми. Утром, пока Тео еще спал, Валерия тихо сложила свои вещи в старый чемодан, оставила ключи на столе и вышла из дома, захлопнув дверь на французский замок.

В университете ее ожидало разочарование. Мест в студенческом общежитии не было – предлагали только комнаты для аспирантов по коммерческой цене. Таких денег Валерия не имела, и она решила вернуться в Гатчину. Девушка поехала на вокзал. Здесь, в стеклянном вагоне, как она называла про себя привокзальное кафе, Валерия плотно поела. Жизнь показалась веселей, а поезда на Гатчину ходили каждый час.

В доме Селезневых сомкнулись радость и болезнь. Старик Селезнев и Толстая Натаха наконец-то расписались в загсе. Натаха настояла, чтобы отметить это событие с размахом – для нее это хоть и позднее, но первое замужество. Приехала ее родня из деревни, пришли подруги с прежней работы, несколько человек из собеса. Василий Константинович позвал соседей. На третий день, когда волнующая процедура и праздничная суета остались позади, Василию Константиновичу стало плохо с сердцем и его увезли в больницу – предынфарктное состояние. Однако капельницы и уколы отвели угрозу от молодожена – через несколько дней старика обещали выписать, но пока предписывался покой. Молодая жена и сын вернулись домой вдвоем.

Сели ужинать. Пропустили по рюмочке, чтобы расслабиться после стресса. Костя долго молчал, но все-таки не удержался от упрека:

– Ну и з-зачем тебе нужна б-была эта свадьба? Сама видишь, с-старику такой разгул не по силам.