— Так оно и есть, Адам, — горячо согласилась Мэллори. — Эти люди заслужили терпеть вечные муки.

— И прежде всего мой отец. Я уверен, что в аду ему уготованы мучения особого рода. Избив этого негодяя, я уехал из Грешем-Парка и больше никогда не видел его. Для меня он умер. И я больше не хотел иметь с ним ничего общего. С тех пор у меня не стало родных, не стало отчего дома.

Мэллори погладила мужа по плечу. В ее аквамариновых глазах отражались тревога и боль.

— Мы всегда стремились, чтобы ты чувствовал себя в Брейборне как дома. Теперь я понимаю, почему ты ежегодно проводил у нас лето и все каникулы. Если бы я знала, что творилось у тебя на душе, я бы относилась к тебе внимательнее и бережнее.

Адам грустно улыбнулся.

— Ты и твои родные многое сделали для меня. Вы предоставили мне приют в трудное для меня время. А теперь вот ты стала моей женой, самым близким человеком.

— Адам, этот дом снова стал для тебя родным, — сказала Мэллори. — Мы с тобой изгоним из него все воспоминания о твоем отце и сохраним только то, что будет напоминать о добрых моментах жизни. Если бы я обнаружила портрет этого чудовища, то непременно сожгла бы его вместе с другим хламом!

— А я бы поднес тебе трут и кремень, — с улыбкой сказал Адам.

— Мы повесим портрет Делии в семейной галерее — решительно заявила Мэллори. — Он займет почетное место рядом с нашими портретами, которыми мы в скором времени обзаведемся. Изображение твоей милой сестры будет напоминать о ней, а не об ужасных событиях, разыгравшихся здесь много лет назад. Люди думают, что она погибла в результате несчастного случая, и мы будем придерживаться этой версии. Ты любил и высоко ценил Делию, и мы сохраним светлую память о ней. О, как бы мне хотелось познакомиться с твоей сестрой. Я уверена, что мы с ней подружились бы.

От этих слов у Адама стало тепло на душе. Сжав жену в объятиях, он припал к ее губам. Его захлестнули сильные эмоции.

— О Боже, Мэллори, я люблю тебя, — прошептал он.

Он даже не заметил, как это признание вырвалось у него. Он произнес эти слова потому, что они давно уже вертелись у него на языке. Однако он пожалел, что признался в любви Мэллори, почувствовав, как она оцепенела и напряглась в его объятиях. Взглянув на Мэллори, Адам увидел, что она смотрит на него круглыми от изумления глазами.

Он принужденно засмеялся.

— Я хотел сказать, что обожаю тебя за то, что ты всегда поступаешь так, как велит сердце, а не так, как предписывает общественная мораль. Я знаю, что всегда могу положиться на тебя. Спасибо тебе от меня и от Делии за то, что ты на нашей стороне!

— Ну да… конечно… я понимаю, — пробормотала Мэллори, выходя из оцепенения. — Чью же сторону я могу занять, как не твою?

Чтобы скрыть свое смущение, Адам снова поцеловал ее.

— И поскольку мы попираем общественную мораль, то, думаю, было бы неплохо уединиться сейчас в твоей спальне, — сказал он. — Тебе надо переодеться, и мне хочется помочь тебе скинуть этот наряд.

Не дожидаясь ответа, Адам подхватил жену на руки. «Пусть я не смог завоевать сердце Мэллори, — подумал он, — но ее тело целиком и полностью принадлежит мне, законному супругу». Конечно, ему было обидно довольствоваться физической близостью, но Адам ничего не мог поделать. Мэллори не любила его.

Не обращая внимая на удивленные взгляды слуг, он понес ее по парадной лестнице наверх, в спальню. Там он поставил жену на ноги, снял с нее фартук и стал расшнуровывать платье на спине. Вскоре ее одежда упала на пол.

Адам отнес обнаженную Мэллори на кровать и стал раздеваться.


Мэллори долго нежилась в объятиях Адама, лежа на измятых простынях. Дыхание Адама было ровным, размеренным. Он спал. Сколько поз они уже разучили? Мэллори сбилась со счета. Тем не менее Адам, прежде чем уснуть, пообещал сегодня ночью показать ей новые позы.

Улыбнувшись, Мэллори закрыла глаза и задремала. Она не спала, а находилась между сном и явью, в блаженном состоянии счастья и покоя.

Внезапно она очнулась, словно от удара молнии, и открыла глаза. «О Боже, Мэллори, я люблю тебя», — припомнились ей слова Адама, и у нее захолонуло сердце.

Что они означали?

Сначала ей показалось, что она ослышалась, потом Мэллори подумала, что Адам оговорился. Он не дал ей времени сосредоточиться на том, что произошло, и запечатал Мэллори рот поцелуем. У нее тут же закружилась голова, и она утратила способность ясно мыслить.

Но сейчас Мэллори снова задумалась над сорвавшейся с его уст фразой. А что, если она была сказана всерьез? Что, если Адам невзначай признался в подлинных чувствах, которые испытывал к ней? Но если он действительно любил ее, то способна ли она ответить ему взаимностью?

Все эти вопросы обрушились на Мэллори. Да, она хорошо относилась к мужу, но можно ли было назвать такое отношение любовью?

По телу Мэллори пробежала дрожь. Она не хотела любить! Это чувство принесло ей так много боли! Да, все дело было в страхе, в страхе перед всепоглощающей, заполняющей всю душу любовью.

После гибели Майкла Мэллори думала, что навсегда похоронит себя в четырех стенах, что больше не ощутит радости жизни, что ее удел — молитвы и неизбывное страдание, Но Адам дал ей счастье, уверенность в завтрашнем дне. О большем Мэллори не смела и мечтать, Что было бы с ней, если бы она всей душой полюбила Адама, а с ним произошла бы какая-нибудь трагедия? Мэллори не пережил а бы этого.

«Да, если с Адамом произойдет что-нибудь страшное, я этого не переживу», — вдруг явственно осознала Мэллори и ужаснулась этой мысли. Значило ли это, что она уже успела полюбить его? У нее бешено забилось сердце. Какая ирония судьбы! Неужели Мэллори незаметно для себя полюбила собственного мужа, своего давнего верного друга?

Она едва не расхохоталась, а затем вдруг оцепенела, почувствовав дикий страх. Как же ей теперь быть?

Слава Богу, Адам не был военным в отличие от Майкла и не мог пасть на поле сражения. Он был здоровым, молодым, полным сил мужчиной. И все же с ним, как с любым человеком, мог произойти несчастный случай, и это пугало Мэллори. Впрочем, у Мэллори было больше шансов скоропостижно скончаться, чем у него. Она, например, могла умереть во время родов. И, таким образом, Адам мог овдоветь.

Мэллори постаралась отогнать тяжелые мысли. Однако одна из них никак не желала покидать ее. Это была мысль о том, что она любит Адама.

Мэллори беспокойно заворочалась в постели, и Адам тоже пошевелился. Ему, наверное, в это время что-то снилось.

Сунув руку под одеяло, она стала легонько поглаживать и ласкать его. Очень скоро Адам возбудился, веки его дрогнули. Он открыл глаза и застонал от страсти.

— Что ты делаешь? — прохрипел он.

Мэллори улыбнулась, ее движения стали более интенсивными.

— Интересно, что ты сейчас чувствуешь? — спросила она.

Из груди Адама снова вырвался сгон.

— Если хочешь, я остановлюсь, — повинно промолвила Мэллори.

— Только посмей!

Он выгнул бедра. Она засмеялась и припала губами к соску мужа. По телу Адама пробежала дрожь. Он погрузил пальцы в густые волосы жены и прижал ее голову к своей груди. Мэллори довольно сильно укусила его, но Адам почувствовал не боль, а наслаждение и снова застонал.

Он был изумлен ее смелостью. Мэллори тоже удивила собственная дерзость. Прежде она никогда не проявляла инициативу во время любовных утех. Но сегодня она была настроена агрессивно. Ей хотелось играть первую скрипку.

Судя по всему, Адаму нравился ее боевой настрой. Он подбадривал жену и одобрял ее действия.

Однако покорность Адама имела свои пределы. Вскоре он снова взял инициативу в свои руки. Перевернув Мэллори на спину, он навалился на нее всем телом, широко раздвинул бедра и мощным толчком глубоко вошел в ее лоно.

Из груди Мэллори вырвался крик восторга. От ритмичных движений у нее перехватило дыхание, а в жилах закипела кровь.

Слова любви, словно легкокрылые роскошные бабочки, едва не сорвались с ее губ. Однако страх взял верх над остальными чувствами, которые она в этот момент испытывала к мужу. Сдержав порыв эмоций, Мэллори поцеловала Адама, так и не произнеся ни слова.

Тем не менее Адам уловил в ее поведении что-то странное.

— Мэллори, что с тобой? — хрипло спросил он между толчками.

Закрыв глаза, она покачала головой и прижалась губами к его ладони.

А затем они оба впали в экстаз, слившись в единое целое. На их телах выступила испарина, из груди вырывались крики и стоны, движения стали лихорадочными, дыхание пресекалось.

Мэллори утратила способность связно мыслить, погрузившись в полузабытье. Океан страсти сомкнул над ней свои бушующие воды и, даровав несколько мгновений ослепительного наслаждения, выбросил на берег.

Мэллори ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Адам в изнеможении упал рядом с ней на простыни. В комнате стало так тихо, что Мэллори казалось, она слышит биение собственного сердца.

Ей вновь захотелось вымолвить слова любви, но она сдержалась. Мэллори слишком устала, ей надо было отдохнуть, и она решила, что сделает признание позже.

Вздохнув, Мэллори прижалась к мужу и уснула.

Глава 21

— Что бы ты сказала, если бы я предложил тебе съездить в Лондон? — спустя несколько дней, за завтраком, спросил Адам.

Сидя за столом в малой столовой, он накладывал с большого блюда себе на тарелку яичницу и ветчину.

Наблюдая за ним, Мэллори не могла не восхищаться его отменным аппетитом. Адам второй раз брал добавку. Впрочем, это неудивительно. Он потратил сегодня утром много энергии, ублажая ее в супружеской спальне, и теперь ему нужно было восстановить силы.

Вообще-то это произошло не совсем в спальне — они занимались любовью в ванной комнате. Адам прижимал жену спиной к стене, показывая ей новую позу, которая пришлась Мэллори по вкусу.