Ольга Лебедева - Игры кавалеров

— Еще бы, — усмехнулась она. — Небось спустил все деньги в геттингенских шинках, мой милый?

— Не все, сударыня, отнюдь не все. Кое-что оставалось вплоть до границы. А там уже, увы… Кстати, позволь тебе представить моего друга юных, так сказать, забав Евгения Оленина!

— Да мы, собственно, уж познакомились и без тебя, сударь, — парировала Ланская.

Он развел руками с такой неподдельной кротостью, так что даже погруженный в угрюмое молчание Оленин против воли вынужден был усмехнуться.

— Не взыщите, Ольга Петровна, но на этой стальной лестнице отчетливо слышен каждый шаг. Люди графа не застанут нас врасплох.

После чего добавил, уже тише:

— Как там Татьяна Дмитриевна?

— Вашими молитвами, — лукаво заметила Ольга. — А теперь давайте рассказывайте, что удумали. Подозреваю, что главный застрельщик ты, мой любезный женишок? Надеюсь, эта ваша дуэль — чистой воды химера?

— Ну, как вам сказать, любезная Ольга Петровна, — потер переносицу Оболенский. — Помнится, лет эдак пятнадцать назад этот тип…

Он в упор, самым неучтивым образом указал пальцем на Оленина.

— Ткнул мне острой жердиною, да прямо в лоб. Полагаете, сие не есть повод для немедленной сатисфакции?

— А ты, между прочим, засветил мне каменюкой прямо в глаз, аккурат под маменькины именины, — беззлобно огрызнулся Оленин. — Так что целую неделю лекарь Сигизмунд Карлович ставил мне припарки, компресс да пичкал гнусного вкуса порошком!

— Да порошки-то на что? — искренне изумился. Оболенский. — Видит бог, сейчас бы я сумел объяснить этому лекаришке фармакологию и эскулапию во всех, понимаешь, подробностях! Это ж надо — при гематоме да слабительным потчевать!

Ольга некоторое время озадаченно переводила взгляд с одного петуха на другого, после чего громко хлопнула в ладоши.

— Ну, хватит, мальчики! Сигизмунд Карлович небось давно почил в бозе, так что ты, Володенька, опоздал. А мне и без того понятно, что в детстве вы оба были порядочные болваны. Надеюсь, теперь вы хоть немного образумились?

Оба молодых человека немедленно состроили друг другу самые обидные рожи, за что немедленно получили по тумаку от решительно настроенной девицы.

— Сказывай, Володька, на что тебе эта дуэль понадобилась? Нешто иного способа задержать сию шайку в здешнем замке не было?

Оленин восторженно зааплодировал проницательности Ольги, Оболенский же лишь пожал плечами.

— Ну, милая Ольхен, ты же понимаешь: у меня в ту пору как-то не оказалось достаточно времени придумать более вескую причину. Уж больно вы стремительно нагрянули, как снег на голову. Надо твоему Прову устроить хорошую головомойку.

— Вини в том своего товарища, — усмехнулась Ольга. — Так торопил бедного Прова, что всю спину ему исколотил своими кулачищами.

— Вот как?

Владимир удивленно посмотрел на Евгения, имевшего весьма изящное телосложение, да и кулаки самые что ни на есть обыкновенные.

— Да ты, часом, не втюрился ли, Эжен?

Оленин чуть покраснел и в замешательстве обернулся на Ольгу, точно ища у ней поддержки.

— На нашу Таник достаточно одного-единственного взгляда бросить, чтобы тут же угодить в сети Амура, — хладнокровно констатировала Ольга. — Однако ж есть существенное обстоятельство, тому препятствующее.

И она с интересом воззрилась на бедного юношу.

«Вот и пришла пора коснуться того щекотливого вопроса — мысленно поздравила она себя. — Впрочем, я, кажется, уже догадываюсь».

— Господи, так ведь это просто прекрасно! — восторженно взвыл Владимир. Но тут же опасливо оглянулся — у всех стен есть уши, даже в древних замках! — и продолжил, уже существенно понизив голос: — Ручаюсь, для нашей Таник лучшей пары и не сыскать! А я-то уж давно мечтаю их познакомить. И тут все так удачно складывается…

— Куда уж удачнее, — мрачно процедил сквозь зубы Оленин. — Судьба в кои-то веки улыбнулась мне, и тут же сия улыбка превратилась в кривую ухмылку ее иронии.

— Кудряво сказано, — озадаченно заметил геттингенец. — Но в чем загвоздка? Коли только в Татьяне…

— Единственно в ней, — кивнула Ольга. — Но, кажется, не в чувствах дело?

Оба будущих супруга строго смотрели теперь на Евгения, требуя ответа.

— Вы правы, друзья мои, — после долгой паузы проговорил наконец Оленин. — Поверьте, если бы дело касалось единственно моих чувств к дражайшей госпоже Ларионовой, я бы не тревожился, уповая на Бога и силу моих чувств. И уж единственно от меня зависело бы, проявит ли Татьяна Дмитриевна ко мне благосклонность. Но теперь, когда ее положение… несколько изменилось… Одним словом, я как благородный человек не имею права открыться ей. Ибо чем я тогда лучше графа, скажите на милость? Я же не охотник за ее наследством!

«Эге, так вот чего этот юноша боится как огня? Что его обвинят в стяжательстве! И будто бы наша Таник привлекает его, прежде всего, с точки зрения денег».

Ольга лихорадочно размышляла, глядя на честное и оттого совершенно несчастное лицо Оленина.

«Видать, тут и впрямь замешан немалый капитал, коего она отныне — законная наследница. Неужели все, что рассказывал об этом Оленин — правда? Шарман…»

— Что хотите, братцы и сестры, но я теперь ничегошеньки не разумею, — признался Оболенский, глядя на друга в полнейшем недоумении. — Что значит — ее положение изменилось?

— Видишь ли, мой «братец», — мстительно заметила Ольга. — Наша Таник, если верить твоему товарищу, несколько… разбогатела.

— Разбогатела? Таник?

Некоторое время Владимир изумленно глядел на них, после чего расхохотался самым неуважительным образом по отношению к подруге своей невесты.

— Чего это ты развеселился? — немедленно обиделась за подругу Ольга. — Ты что же, полагаешь, состояние счетов и прочих дел в Ларионовке не может однажды улучшиться?

Это было сказано так сердито, что Владимир мигом посерьезнел.

— Неужто Таник наконец прогнала Карла Францевича, этого выжившего из ума старика, не способного свести дебет с кредитом? — после минутного размышления неуверенно предположил он.

— Бери выше, — надменно, но не без внутреннего желания утереть нос и без того заносчивому жениху заявила Ланская. Все-таки они были и впрямь — два сапога пара!

— И что, намного? — Оболенский опасливо глянул под своды охотничьей комнаты, точно норовя представить себе новые ларионовские капиталы.

— Татьяна Дмитриевна в скором времени будет в состоянии купить все земли в округе на несколько сотен верст, — медленно произнес Евгений, теперь уже в совершеннейшем отчаянии.

— Да как же? Откуда?

— Поведайте ему, Евгений, — милостиво разрешила Ольга. — А потом уже и решать будете, на чем стреляться — пистолетах, ружьях или, может быть, сразу из пушки?

И Оленин рассказал другу все.

Тот выслушал, ни разу его не перебив. После чего задал несколько уточняющих вопросов касательно процедуры наследования и надолго погрузился в размышления.

Раза два он принимался что-то тихо бормотать себе под нос, но его друзья сумели различить всего несколько слов. Причем Ольга услыхала «жена», «вода» и «архиепископ» — слова в высшей степени странные и малоподходящие к ситуации. А Евгений — «дознание», «Геттинген», «чиновник для особых поручений» и еще почему-то — «щиколотки».

В дальнейшем Оболенский рассуждал уже молча, Ольга же с Евгением терпеливо ждали.

Наконец Владимир просиял, окинул друзей торжествующим взором и выпалил:

— Кажется, у меня есть план. Но прежде необходимо кое-что предпринять.

И он, пылая взором и сверкая глазами, как безумный, вскочил и выбежал из комнаты. По винтовой лестнице дробно простучали быстрые шаги, и следом хлопнула дверь.

Не сговариваясь, девушка и молодой человек бросились к окну. Внизу Оболенский бежал через двор так поспешно, точно за ним черти гнались. Не останавливаясь и даже не обернувшись на их окна, он исчез за углом.

— Кажется, он отправился на конюшню, — растерянно предположил Оленин.

— Там ему и самое место, эдакому жеребцу, — фыркнула Ольга. Но по лицу и прежде всего заинтересованному блеску глаз девушки было видно, что она отчаянно заинтригована непонятным поведением жениха.

— Ну, вот, — удовлетворенно вздохнул Владимир, воротившись и с наслаждением вытягивая длинные ноги поближе к камину. — Теперь у меня осталась всего одна догадка, и едва я получу на нее ответ, как все тут же встанет на свои места.

— Что касается своих мест, то я, признаться, сейчас предпочла бы очутиться за много верст отсюда, в родном Осинове, — призналась Ольга. — Почему бы нам не выбраться отсюда втихомолку да и не сбежать, только нас и видели? В мои сани поместятся все, в крайнем случае самый умный может сесть за вожжи?

И она выразительно покосилась на Владимира, который блаженствовал у огня с самым невозмутимым видом, точно и не слышал слов своей невесты.

— Сие никак не возможно, — покачал головой Евгений. — Мы обещались драться на дуэли, и у нас есть секунданты. Ради нас эти офицеры согласились ждать до завтрева, подвергая себя известному риску — ведь поединки запрещены государем наистрожайше!

— И, кроме того, даже если презреть все эти условности, есть еще одно существенное обстоятельство, — добавил Владимир.

— Какое же? — подозрительно покосилась на него Ольга.

— У нас теперь нет саней, — пожал тот плечами.

— Как это — нет? А где же они? — грозно начала девушка.

— Я только что услал Прова с маленьким порученьицем к систер, — невинным тоном сообщил ее жених. — Впрочем, он пообещал ввечеру беспременно воротиться.

— Воротиться? Из Тюленево? Ввечеру?! — задохнулась от злости Ланская. В эту минуту она была готова разорвать своего взбалмошного жениха на мелкие кусочки!