Иосиф Гольман - Игры для мужчин среднего возраста

Да какое там вечером – уже через пару часов.

Сердце опять заколотилось сильнее. Береславский даже забеспокоился: не принять ли какого-нибудь корвалола? Но отказался от этой идеи – ему только искусственного замедлителя реакций не хватает. Все остальные неприятности уже присутствуют…

Владивосток, 12 августа, день

Баксы, граната и чай с травами

От Валеры он вышел с сильно потяжелевшей сумкой. Посмотрел на часы. Пора было действовать.

Он остановил попутку – маленький «Ниссан» выпуска конца 90-х, разумеется, праворульный.

И ведь знает про эту особенность владивостокских машин, а все время рвется к правому пассажирскому месту, которое, естественно, оказывается водительским.

– Из России, что ли? – определил его водитель. Идя на дело, не следует производить действий, по которым тебя запомнят и опознают.

– А здесь не Россия, что ли? – даже огрызнулся профессор.

– Уже и не знаю, – честно ответил бомбила. Но тут правое колесо «Ниссана» ухнуло в здоровую яму. Амортизатор отработал ее лишь частично, зато обитатели авто дружно заржали: все-таки Россия.

И опять Ефим про себя отметил, что уж лучше так – пусть с ямами, но свое.

Хотя свое и без ям еще лучше…

Вышел из машины за два квартала до ресторана, прошел совсем уж какими-то задворками, тщательно исследованными еще вчера вечером, и вошел в «Восток» со стороны проулка. В полутьме коридора его ждал Самурай – сегодня он по взаимной договоренности с парнем-официантом помогал тому по службе.

Об этом тоже договорились заранее: предприятие было семейное, решение принималось быстро. Парень – племянник хозяина – отрекомендовал Самурая, и вопрос был решен без каких-либо формальностей, в том числе санитарных.

Объяснили просто (не хозяину, а племяннику): встреча важная, хотим, чтоб присутствовали только свои, порядок гарантируем. И еще гарантировали племяннику триста баксов. Такой расклад его вполне устроил.

Самурай принял сумку с фальшивками и куда-то ее отнес. На этом его роль пока заканчивалась.

Ефим посмотрел на часы: пора была идти встречать Скрепера.

Он ни на миг не сомневался, что опытный бандит пришел задолго до назначенного времени. Не исключено, что и вокруг уже обошел, и второй выход заметил. Сценарию это не мешало.

Что касается Али, то Береславский надеялся, что его плачевное физическое состояние сделает чеченца менее осторожным. К тому же он очень рассчитывал, что старый боец недооценит толстого очкастого профессора.

Но начинать все равно нужно со Скрепова.

Ефим вздохнул и заставил себя выйти на улицу.

Скрепера на площади не оказалось. Ни в 25 минут седьмого, ни без 25 минут семь. Ефим нервно крутил головой, пытаясь вычислить своего «работодателя», но тот как в воду канул.

«Уж не случилось ли с ним что-нибудь?» – подумал Береславский. Потом вспомнил, что это фраза из анекдота, в котором киллер долго дожидался свою жертву. Это почему-то слегка расслабило профессора. Он даже улыбнулся.

– Чего веселимся? – услышал Ефим, и сильная рука Скрепова небрежно прошлась по профессорским бокам. «Левая», – с удовлетворением успел подумать Береславский. Правая же длань авторитетного бизнесмена недвижно покоилась на перевязи – слава Аллаху, чеченец на фуникулере не совсем промазал.

– Чего у тебя во внутреннем кармане? – не слишком встревоженно спросил Скрепер. – Бутылка или банка?

– Давайте все-таки на «вы». Так мне привычнее, – не отвечая на вопрос, запустил «пулю» Ефим.

На самом деле ему как угодно было привычно: и литературно, и не литературно, и даже так, что весьма продвинутые в деле мата люди удивлялись – детство рекламного профессора прошло в таком месте, где «феня» была явлением естественным.

– Давайте на «вы», – неожиданно легко согласился Скрепер. – Профессор, – ехидно добавил он.

Пусть будет «профессор». Пусть даже будет «интеллигент вонючий». Пусть будет как угодно, лишь бы в нужный момент Скрепер был ошеломлен несовпадением между своим представлением о человеке и его поведением.

– Так что в кармане? Пивко? – Скрепов явно ничего не забывал.

– Нет, атомная бомба, – ответил Береславский.

– Профессор, вы грубиян. – Что-то он был сегодня непривычно веселый. – Где тут ваш кабак?

– Уже пришли. – Они и в самом деле были перед входом.

– А почему не в главный подъезд? – поинтересовался осторожный бандит.

– Пошли в главный, – вздохнул Береславский. – Сколько здесь бывал, всегда заходил с этого входа.

– Ну, не будем нарушать традицию, – ухмыльнулся Скрепер.

У него и в самом деле было неплохое настроение. Он нисколько не сомневался, что профессор собирается сдать ему порошок. Ну не студентам же он будет его впаривать? А значит, благосостояние Скрепова еще раз серьезно увеличится – куда сбыть груз, он уже предварительно договорился.

Еще через пару минут они были в кабинете. Правда, прежде чем в него войти, «авторитетный» бизнесмен пропустил вперед Ефима, неделикатно ткнув ему в позвоночник чем-то твердым и – Береславский не сомневался – смертоносным.

– Это «наган», – подтвердил Скрепов его догадку. – Так что без глупостей.

Ефим и не собирался делать глупости.

– А зачем третий стул? – сразу насторожившись, спросил Скрепов.

– Потому что нас будет трое.

– С какой стати? Киллера, что ли, позвал?

– Если б киллера, он бы вас у входа встретил, – резонно заметил профессор.

– Так в чем дело? – Ответ удовлетворил Скрепера лишь отчасти.

– Послушайте, – как можно мягче сказал Береславский, – через полчаса все закончится. Все свое получат, а я получу свободу. Вы можете потерпеть полчаса?

– Я-то смогу. – Веселья в его голосе уже не было. – А вот ты вряд ли. – В его левой руке снова появился здоровенный «наган», до этого уже спрятанный в карман.

– Кончай истерить, – совершенно спокойно сказал Ефим. Он и в самом деле перестал трястись. – Тебе нужны деньги. Мне – жизнь. Причем либо оба получим свое, либо – никто.

– Почему это? – Скрепер никак не мог поверить, что у профессора, этого вонючего интеллигента, может быть какая-то своя игра.

– Потому что, во-первых, порошок продан. Продан дорого. И я собираюсь отдать тебе бабки за вычетом моих комиссионных.

Ошарашенный Скрепер секунду помолчал, потом спросил:

– А во-вторых?

– Во-вторых, я смогу спать спокойно, только если ты договоришься с чеченом.

– С кем, с кем? – Теперь он окончательно был выведен из равновесия.

– С тем, с которым вы в Красноярске воевали. Если честно, он мне тоже за доставку заплатил.

– Что-о? – На секунду собеседник потерял дар речи.

– Уже сделано, – сказал Береславский. – Теперь нужно разрулить всю эту хрень.

В кабинетике повисла тяжелая пауза. Ефим спинным мозгом прочувствовал простое и ясное желание «партнера» по переговорам – убить его на месте. И тем же спинным мозгом ощущал, что его «партнер» этого не сделает. Раз сдержался в первый момент.

– Ты точно ох…л, профессор. – Скрепов больше не пытался его пугать. Он пытался его вразумить, понимая, что столкнулся с чем-то, не осязаемым его мозгом. – Этот ублюдок стрелять начнет раньше, чем думать.

– Я его на улице встречу. И договорюсь, чтобы он этого не делал. Он не прочь тебя грохнуть, но джихад важнее. А это штука дорогая, без денег не делается.

– Б…ь, тебя бы грохнуть! – совершенно искренне вырвалось у Скрепера.

– Сейчас нельзя, – уверенно сказал ему Береславский. – А потом, надеюсь, уже не будет нужно. На том и расчет.

Береславский внимательно смотрел на Скрепова и видел, что тот начал успокаиваться. Теперь хорошо бы так же бескровно обработать чеченца. Ефим прекрасно понимал, что их с Самураем и Доком жизни будут спасены, только если нейтрализовать обе враждебных стороны. И – необходимое условие – одномоментно.

– Где деньги-то? – уже почти спокойно спросил бандит.

– Если договоримся, будут здесь, в кабинете.

– Значит, неподалеку, – сделал несложный вывод Скрепов. – Слушай, если ты такой умный, почему нам их не поделить? Без «чеха»?

– Потому что я потом проживу недолго, – усмехнулся Береславский. – Либо тебе захочется вторую половину, либо он меня найдет. Я ж фигура публичная.

Немного поразмышляв, Скрепер смирился:

– И что теперь дальше будет происходить?

Ефим посмотрел на часы:

– Пойду чеченца встречать. Учти: если выйдешь из кабинета – мне просигналят, – я просто уйду, и возитесь сами. (Ефим употребил другой глагол, характеризующий будущие отношения бандита и моджахеда.)

– А он войдет и пальнет?

– Пошли по второму заходу, – утомленно сказал Ефим. Он и в самом деле начал уставать от жуткого напряжения. – Надо бы было – подставил бы тебя сразу. А так – специально вас разделил, во времени и пространстве. Ты же видел.

– Видел, – нехотя согласился Скрепов. Он уже понимал, что особого выбора, если хочет увидеть деньги, ему не предоставлено. Но последнее слово оставил за собой: – Если что – первая пуля твоя.

– Достал уже, – разозлился Береславский. – Первая пуля, вторая пуля. Никому шума не надо. Деньги раздал, свое забрал – и по домам.

Он вышел из кабинета и направился к двери. У коридора хватило сил подмигнуть встревоженному Самураю. Тот весьма профессионально смотрелся в белом официантском фартуке.

Очень вовремя вышел – к дверям «Востока» с парадной стороны уже подходил Али.

«Ну, Господи спаси», – взмолился бывший атеист Береславский и поздоровался:

– Привет, Али!

Тот не ответил, пристально рассматривая Ефима.

– Что не так? – мягко спросил Ефим.

– Машина выезжала со стоянки. На три часа. Куда?

– Откуда я знаю? – равнодушно ответил Береславский. – И какая разница?

– Как – какая разница? – взвился чеченец. – Ты отвечаешь за груз!

Ефим устало вздохнул.

– Слушай, с тобой можно говорить откровенно? – спокойно спросил он.

– Только откровенно и можно, – усмехнулся тот. Чеченец, похоже, чувствовал себя отвратительно – желтый весь, – но руку из кармана не вынимал.