«И ее местоположение», – додумал Виктор свою мысль в правильном направлении, потому что размышлять на тему, что он отчаянно рискует шкурой только за голую идею, ему явно не нравилось.

А между тем это было именно так. Нравится не нравится, сам себя не обманешь.

Ну не мог он упустить такой шанс. Физически не мог. Все существо протестовало.

И сейчас будет рисковать до последнего, пока свой миллион – а то и полтора – в порошке не преобразует в какой-нибудь более ликвидный вид собственности.

«Ладно, – отмазал себя Скрепов. – Был бы другим – либо жил бы нищим, либо вообще не жил».

Это утешало.

Вчерашний день легко мог стать последним в его карьере.

Реально не ожидал Скрепер увидеть своего кровного врага так скоро и так близко. Расслабился на сиденьице фуникулера один на один с ветерком и солнцем.

Осознал лишь, когда пули вокруг, как в кино, засвистали. Да грохот начался после ответных выстрелов, словно во время салюта праздничного.

Да еще картинку увидел, которую теперь вряд ли когда забудешь, как бы ни хотелось: как из его плеча – опять-таки словно в фильме, только теперь в замедленном – вылетают красные разномастные кусочки его собственной плоти. При этом он не испытывал ни малейшей боли, отчего увиденное становилось еще ужаснее.

Да, лопухнулся по полной. Ведь ехал за очкастым рекламистом, хотел еще раз поговорить – что-то не нравилась ему борзость профессора, надо было поставить товарища на место. И знал прекрасно, что Али идет по следу. Так почему не предостерегся? Слишком расслабился после гнедышевской темницы?

Наверное, так. Ничем другим объяснить его неосторожность невозможно.

Впрочем, довольно самокритики. Слишком себя винить тоже не стоит. А разве хваленые воины гор не лопухнулись? Разве они увидели его не в последний миг?

Ну, может, пушку свою адскую Али сумел достать на полмгновения раньше – так он же профессиональный партизан, а не профессиональный бизнесмен.

Тем более что результат «профессионального» общения все равно оказался не в его пользу. Глупо отрицать, что Скрепер испытывает некоторые неприятности из-за проблем с рукой. Однако главный «штык» Али уже вовсе ничего не испытывает. С дыркой-то в голове.

Виктор, кстати, успел заметить, как Али избавился от дохлого дружка. «Прямо как я от Пашки», – снова посетила ненужная мысль. Все-таки – реально – они похожи.

Нет, пусть и не все сделано как надо, но сделано неплохо. Виктор голову мог дать на отсечение, что Али остался один. И что его физическое состояние скорее всего намного хуже, чем у легко раненного Скрепера: после взрыва Пашкиного «гостинца» вообще непонятно, как эта сволочь дышит.

Но уж точно дышит нехорошо.

Ладно, с этим пока покончено. Хотя теперь постоянно надо быть настороже: эта тварь будет идти по его следу, пока не убьет Скрепова или не издохнет сама.

Виктор потрогал заткнутый за пояс «наган». Вот с этой штукой он спокоен. Вчера, оставшись без оружия, – сам же скинул его сверху в заросли, – чувствовал себя голым. Да еще не зная, кто его встретит внизу, – туда за несколько минут до него съехал Али.

Виктор рассчитывал на то, что после стрельбы, пусть и в безлюдном месте, чечен захочет побыстрее замести следы. Но просчитать действия Али нормальному человеку невозможно.

Вот почему пришлось изображать из себя Тарзана: на участке, где земля была совсем близко, даже кроны деревьев были намного выше сиденья, он изловчился и сбросил себя вниз. Цепляясь здоровой рукой за ветки, скатился на землю, к счастью, ничего не сломав.

Нет, все действительно сделал неплохо. Включая добычу нового оружия.

«Попробуй найди за полдня ствол в чужом городе», – с некоторым самодовольством подумал Скрепов.

А он – нашел.

Людишки, конечно, были не очень. Мутные. Но выбирать не приходилось – в оружейном магазине такие штуки, во-первых, не продают, а во-вторых, не покупают.

Молодые люди, найденные Скреповым на местном вещевом рынке по ряду малоуловимых признаков, отвели его в одно заброшенное место и показали товар. Не со склада, но на вид вполне сохранный «наган»-самовзвод.

Виктор покрутил в руках, точнее, в руке: раненая конечность лежала на перевязи – хорошо знакомое оружие, проверил ход барабана и работу спускового механизма. То, что доктор прописал.

– А патроны? – спросил он.

Один – видно, главный – показал вынутую из кармана пригоршню патронов, однако не выказав никакого желания передать их Скрепову.

– Сначала лавэ, – кратко объяснил тот. – После ствол и «маслята».

И протянул руки за незаряженным «наганом».

Скрепову даже скучно стало. Сценарий стар, как мир, и никогда не менялся.

Он, Виктор, на заре своей криминальной юности не раз таким образом «продавал» стволы – и настоящие, и бутафорские – разным лохам, возомнившим себя джеймсбондами. Покупатель покажет деньги, «наган», коли настоящий, зарядят и наставят на него. А может, даже заряжать не станут, просто вынут «перо» и предложат разойтись по-хорошему. Оставив им деньги, разумеется.

Вот и здесь ни убивать, ни калечить не будут, тем более клиент хворый и сопротивляться не станет. Ну может, разок в зубы слегка двинут для острастки. А убивать – без надобности.

Что, ограбленный побежит жаловаться в милицию? Мол, пообещали пистолет и не продали?

Нет, конечно.

Фокус старый, но безотказный.

Но только не со Скреповым.

– У меня деньги в машине, – спокойно сказал он, «наган» не отдавая. И мало того, как настоящий лох, поворачиваясь к возможным злодеям спиной – мол, пошли к «Тойоте», я заплачу, а вы отдадите мне патроны.

Виктор даже успел сделать пару шагов, пока ошалевшие от поломки такого простого плана бандиты соображали, что теперь делать.

– Эй, мужик, стой! – крикнул ему главный и сделал шаг за ним – Скрепов был как рысь перед прыжком, разве что уши не шевелились. Весь – внимание.

Уже на втором шаге догоняющий получил ужасный удар в лоб рукояткой «нагана». Правая сработала бы лучше, но и левая рука у Скрепера была «рабочая».

Даже не охнув и даже не поняв, что произошло, главный злодейской пары рухнул под ноги Скрепову и остолбеневшему второму.

Второй, впрочем, тоже простоял недолго – буквально доли секунды: пока не получил своей порции.

Скрепов нагнулся над первым и быстро очистил ему карманы. Там оказалось шесть револьверных патронов, какие-то документы и семьсот рублей денег. Второго обыскивать не стал – неподалеку раздавались чьи-то голоса, не в лесу дело было.

Виктор забрал деньги и патроны и, не оборачиваясь, покинул место предполагаемого мошенничества, быстро превратившееся в место покушения на двойное убийство.

Скрепов вел машину и с удовольствием вспоминал детали.

Что было с теми людьми, его не интересовало. Они знали, на что шли. Да и вовсе не факт, что они не очухаются после пары ударов по черепам. Такие черепа обычно хорошо выдерживают подобные нагрузки.

Он еще раз потрогал «наган». Великовата немного кольчужка. В предстоящих баталиях, если таковые состоятся, удача будет зависеть не столько от дальнобойности и мощности вооружения, сколько от ловкости и удачливости стрелка.

«Наган», кстати, и как фронтовое оружие – не очень. Патрон маломощный, спуск при использовании самовзвода тугой. Но если надо убрать кого-то из засады, то несложно курок взвести предварительно. Тогда да, выстрелит как надо. А по надежности револьверы всегда давали фору пистолетам.

Впрочем, что обсуждать выбор оружия, если как раз выбора-то и не было…

Чем дальше отъезжал Скрепер от Красноярска, тем лучше у него становилось на душе. И даже непрекращающаяся боль в порванном пулей плече не отравляла жизнь. А может, наоборот, благодаря ей образцовый отец и семьянин Виктор Скрепов ежесекундно чувствовал, сколько сил и здоровья он отдал на благо своей семьи.

И «блага» действительно хватало: и на банковском счете в одном маленьком, но приятном городке (где сейчас обитала его семья), и в чемоданчике, который, наверное, уже едет во Владивосток с надежной почтой (проще было слить бабки за рубеж банковскими проводками, но в Москве катастрофически не хватало времени; успел сдать только часть наличности), и в «заряженной» желто-голубой «Ниве», которая сейчас должна быть в Иркутске.

Во Владике получит чемодан с денежкой, отнесет его в камеру хранения на вокзале. Потом отдаст квитанцию нужным людям, а сам получит перевод в офшорный банк. Все это, конечно, надо было сделать еще в столице, если б не было такой спешки.

Но ничего. Немного времени и терпения, и все активы будут в его руках – в тихом и безопасном месте. А вот тогда и начнется спокойная, безбедная жизнь, ради которой стоило терпеть столько риска и боли.

«Если, конечно, снова не подвернется что-нибудь очень заманчивое», – про себя ухмыльнулся Скрепер.

Глава 31

Иркутск, 31 июля

Те же и Рыжий

Утром Ефима ждал сюрприз.

И немалый – килограммов этак за девяносто. А децибел – этак за сто.

Впрочем, сначала Береславский решил, что это происходит у него во сне.

Здесь надо отвлечься и сказать, что рекламный профессор обладал довольно уникальным умением: он был в состоянии манипулировать своими снами. То есть мало того, что он, просыпаясь, отлично их запоминал, так Ефим еще мог по желанию – избирательно – приостанавливать действие неприятного сна или, наоборот, после какого-либо перерыва возобновлять просмотр приятного.

Все его сны, как и положено высокоорганизованному существу, были цветными, мультиперсонажными, нередко серийными и, как правило, в жанре экшн.

Вот и сейчас Береславский смотрел совершенно нехилый сон – не забыть бы потом пересказать его Доку с Самураем, – как он в одиночку оборонял важный рубеж от отборного китайского спецназа.

Косоглазые, скуластые, переливоголосые – точно не наши люди («Ну, ты меня понимаешь», – отдельно объяснит он потом Самураю) – китайцы бежали на его окоп, на ходу поливая огнем из автоматов, – только сполохи пламени и темный дым выскакивали из стволов «калашей».