– Есть еще предложения? – спросил Береславский.

– А что значит – еще? – спросил я. – Разве какие-то были?

– Да. Бежать в ФСБ.

– А потом всю жизнь отмываться от героина.

– У тебя есть другие предложения?

У меня не было других предложений.

Зато у Самурая были.

Он предложил убить Гнедышева и похитить недобитого хозяина нашей «Нивы». Всего ничего.

– А зачем тебе хозяин «Нивы»? – поинтересовался я. Просто из любопытства.

– Мне нужны деньги, – честно ответил Самурай. – А у него они, наверное, есть. Вон Ефиму влегкую десятку дали.

– Позавидовал, да? – Береславский еще и шутить пытался.

– Он ведь продал героин Гнедышеву? – гнул свое Самурай.

– Не знаю, – ответил ему Ефим. – Может, и продал. А как ты хочешь убить Гнедышева?

Тот в ответ показал Береславскому пистолет. Не разбираюсь в марках, но абсолютно точно – настоящий.

Ефим взял его в руки и ловко с ним поманипулировал. И это знает наш ученый? Чудны дела твои, господи. Потом с явным сожалением отдал оружие другу. Кстати, нисколько этому не удивившись.

– Нет, это не вариант, – сказал профессор. – Такой штукой их не пробить. Нужно придумать что-то другое.

Я просто очумевал. Сидят два штатских полудурка – пусть даже и с пистолетом – и на полном серьезе обсуждают, как им лучше убить одного профессионального преступного «авторитета» и захватить другого.

Правда, потом от захвата отказались. А вот от ликвидации Гнедышева – нет.

– Ребят, может, вам льда к башке приложить? – дал я им профессиональный совет.

– Видишь ли, Док, – спокойно ответил Береславский, – либо мы сделаем это, либо они сделают нас. И срок – сутки. Двадцать четыре часа. А может, меньше.

Нет, я не мог это слушать. Меня не покидало ощущение, что я присутствую на сюрреалистическом спектакле, где смысл вовсе не интересен ни участникам, ни зрителям. Но моих подельников – теперь их правильно так называть – это ни в малой мере не смущало.

Они долго изучали схему расположения дома.

– Из винтовки я бы достал, – сказал Самурай. – Это я только из пистолета не умею.

– Есть винтовка, – обрадовался Береславский. – «Эсвэдэшка». У часовых на пристани.

А ведь он как-то намеками мне рассказывал, что однажды уже решал похожие проблемы с помощью винтовки [2] . Я ему тогда не поверил.

А сейчас уже и не знаю.

Черт! У меня голова кругом идет. Я же простой штатский доктор. Градусник, можно сказать.

Но Самурай план отверг.

– Тогда надо будет мочить и ту четверку, на КПП.

О господи, сил моих нет это слушать. Я пошел к мини-бару и почти выглотал бутылку пива.

Вернулся к разговору Береславского с его новосибирским друганом. Он говорил минут десять, не меньше. Только как-то тихо и печально. И односложно. Не как обычно.

– Ну и что сказал друг? – спросил я.

– Предложил нас спрятать. У него в деревне. Сто километров отсюда. И ружья есть, охотничьи. В лесу это серьезно.

– Вот это уже дело! – Мне показалось, что свет в конце туннеля появился. Если, скажем, слить информацию в ФСБ, а самим залечь в лесах, то, глядишь, через месяц, может, и без нас разберутся.

– Не выйдет. – Это уже Самурай. – Нам вряд ли дадут уехать. А что он еще говорил про Гнедышева?

– Плохо говорил, – вздохнул Ефим. – Широко известен в узких кругах. Множественные связи в силовых и властных структурах. Педантичен до ритуализации. И очень дерзок. И еще – он все время торчит на своей даче. К нему туда на поклон разные личности ездят. А он их на троне принимает. Все дни, кроме среды.

– А что по средам?

– По средам не принимает. По средам он там один, не считая охраны. Я ж говорю – ритуал.

– Значит, если его взорвать в среду, совесть нас мучить не будет, – подвел итог Самурай.

* * *

Он хоть и идиот, но оптимист.

– Ладно, – подвел промежуточный итог Береславский. – С винтовкой вариант рассматриваем?

– Нет. – Самурай отрицательно покачал головой. – Четыре непричастных трупа – это много.

– А если взрывать – меньше будет?

– Если в среду – то меньше, ты ж сам сказал. А среда завтра. Не зря же такое совпадение. Шаман говорит, таких совпадений без ведома, – он показал наверх, – не бывает.

Господи, мой друг и его странный приятель – точно психи. Шаман их консультирует, надо же…

– Значит, будем взрывать, – подвел черту Ефим.

– А где возьмешь тротил? – спросил я. Просто так, для поддержания разговора.

– Надеюсь, это будет не тротил, – ну очень понятно объяснил он. – Если получится.

– А если не получится?

– Тогда – тротил. Или еще что-нибудь: аммонит, аммонал, ксилил, мелинит, гексоген, диацетат – этой хрени наделать недолго. Тебе достаточно, Док?

– Достаточно. А реторты свои будешь прямо в номере устанавливать? – Я и не сомневался, что этот человек способен на многое.

– Лабораторию найдем, – задумчиво ответил Береславский, уже, похоже, погруженный в тонкости технологических процессов. – У меня тетки знакомые в здешнем универе. Пронитровать толуол я уж как-нибудь сумею. Отожмем бляшки, высушим и спрессуем. Но это, конечно, морока долгая. И опасная. Особенно с самодельными взрывателями. Проще с диацетатом повозиться. Он взорвется от огня, без детонатора.

– Никогда не думал, что сделать взрывчатку так просто, – усомнился я.

– Гораздо проще, чем тебе кажется, – неуместно хохотнул мой неадекватный друг. – Вот это у тебя что? – спросил он, цепко ухватив меня за «фирменную» сине-желтую футболку.

– Футболка. – А что я мог еще ответить?

– Из чего? – продолжил он допрос.

– Откуда я знаю? Из хлопка.

– Ну вот, – удовлетворенно заявил он. – Ты почти что во взрывпакете.

– Не понял. – Уж слишком витиеват ход мысли нашего профессора.

– Пронитруй хлопок – получишь пироксилин, – исчерпывающе ответил он.

Я сделал вид, что все понял, а он снова занялся телефонными переговорами.

Сначала – московскому другу-отставнику, большому спецу, как он объяснил.

Потом, по наводке, его сослуживцу из Новосибирска.

Потом – водителю первого экипажа, Василию, здоровому детине угрожающего вида, но, как в песне поется, доброму внутри. Звонил опять по самурайскому сотовому и попросил что-то дикое: забрать записку из пустой пивной бутылки, которую сейчас Док выкинет в урну перед входом. И посмотреть, не идет ли кто за Доком. А потом, если нетрудно, выполнить то, о чем он попросит в записке. А если трудно – можно не выполнять.

– Ты там не перегрелся? – забасил из трубки Вася. – Я сейчас к вам зайду.

– Ни в коем случае, – спокойно сказал Береславский. – Через десять минут Док выбросит бутылку. Сделай, пожалуйста, как я сказал. Или не делай никак. – И дал отбой.

Представляю, в каком бешенстве сейчас наш первый экипаж.

Он накропал записку, довольно длинную. Я допил бутылку, он завернул записку в полиэтиленовый пакетик и засунул в пустую тару.

– Попутного ветра, Док! – Это уже мне.

Маразм, конечно, но я пошел и все сделал, как мне сказали.

Звонок раздался через пять минут после моего возвращения, по самурайскому телефону. Звонил наш Василий. Его встревоженный голос был хорошо слышен:

– За ним шел мужик. Еще за вами смотрят двое. Что у вас там творится? Убрать этих козлов?

– Вась, ради бога, ничего не предпринимай. Ты все испортишь. Если сделаешь, что в записке, огромное спасибо. Откажешься – тоже не обижусь. А к утру надо будет действительно отвлечь этих. А может, раньше. Но только по команде.

– Ладно. Ты старше, тебе виднее, – пробурчал Василий. – Сейчас поеду.

– А куда мне заложить бомбу? – спросил Самурай.

– Тебе – никуда, – ответил Ефим. – Там весь периметр под лучами. А быть она должна под его троном, где же еще. Вовка говорит, он там всю среду с удочкой просидит. Хоть в солнце, хоть в дождь. Он же шизик, они часто по ритуалам живут.

– А кто такой Вовка? – поинтересовался я.

– Я ж с ним только что при тебе разговаривал, – сразу начал злиться Береславский. Нет, лучше его сейчас не трогать. Все равно скоро все станет ясно.

– Так как заложить-то? – еще раз спросил Самурай. Но теперь Ефим не разозлился.

– Либо с воздуха ударить, либо с воды, – раздумчиво сказал он. – Другого варианта не вижу.

Ой, блин! Не видит другого варианта. Он меня все-таки достал. Сейчас из-под кровати достанет «Тополь-М» и шарахнет по ворогу всеми разделяющимися боеголовками!

– А как лучше? – спросил Самурай. Похоже, он верил во всю чушь, придумываемую нашим маэстро.

– Пока не знаю, – вздохнул Береславский. – Смотря что нам принесут. Док, для тебя есть дело.

– Какое? – Я даже обрадовался.

– Сейчас поедешь в город, купишь удочки, подлиннее только, подсачек, ну и прочую рыболовную хрень.

Ладно, куплю удочки. Что еще он придумает?

– Потом – в «Детский мир», купишь самые большие модели радиоуправляемого самолета и катера. Если там нет, спросишь, где есть. И купишь там.

– Может, еще подводную лодку купить? – издевательски спросил я.

– Хорошая идея, – сначала обрадовался наш академик. Потом отверг: – Мы ее не отследим на расстоянии. Давай самолет и катер. Вспомню детство золотое.

Ну да. Это он мне рассказывал. Про свои успехи в авиамоделизме. Хотя, думаю, всю рукодельную работу делали ему другие. А он им задачи по геометрии решал. Про подобные схемы он мне тоже рассказывал.

Но с другой стороны, действительно лучше делать хоть что-то, чем просто ждать, когда к тебе придут и убьют…

Я уже собрался выходить, как вспомнил о мелкой детали, которую наш бизнесмен даже в голову не взял:

– А деньги? Они ж дорогущие.

– Вон на столе пачка целая. Поменяешь сколько надо в обменнике внизу.

– А можно ему? – забеспокоился за меня Самурай. – За ним же следом чувак пойдет.

– Пусть идет. Покупает мужик игрушки. Кому-нибудь придет в голову – для чего?

– Вот уж точно никому не придет, – с чистой совестью заверил я своих подельников.

Кому же такое может прийти в голову?