Иосиф Гольман - Игры для мужчин среднего возраста

Но для порядка спросил:

– Он тебе дал машину?

– Он. Директор компании «СтройДина».

– Нет такой компании! – отрезал Гнедышев. – Да и директора ее почти уже нет. Так, остатки шевелятся. – Ему было приятно лишний раз пнуть старого конкурента. Каждый сверчок должен знать свой шесток. Особенно когда у тебя нет армии, а у противника есть.

После еще пары незначащих вопросов трое гостей вышли из комнаты, один – остался.

– Завтра тебя шлепнут, – радостно сообщил узнику.

– Не торопи события, парень, – так, на всякий случай, закинул удочку Скрепов.

– Торопи не торопи, а помереть придется. – Молодой человек был настроен философски.

– Слушай, – неожиданно спросил Скрепер, – а платят-то тебе хоть нормально?

– Не жалуюсь, – засмеялся тот. – Ты не пыжься, у меня уже есть хозяин.

– А если он вдруг помрет, а я буду платить больше? – Раз мысль не была отвергнута сразу, следовало закрепить отношения.

– Такие люди с ничего не мрут, – веско сказал его страж.

Ну что ж, для первого контакта и достигнутый результат неплох. Скреперу очень не хотелось умирать. Очень…

Новосибирская область, 25 июля

Развоз героина за деньги

Теперь Береславский с Гнедышевым беседовали ну прямо как друзья.

– Единственное, что от тебя требуется, – приехать к нам на машине.

– Сюда, к вам?

– Озверел, что ли? Адрес тебе скажут. Посидишь, подождешь. Максимум пара часов. Потом уедешь. И все. Понял?

– Примерно. – Теперь Ефим на рожон не лез. И так понятно было, что его немедленно не убьют. Более того, скорее всего скоро отпустят. А там появятся еще возможности.

Как замечательно, что машины находятся в Наркоконтроле. Точнее, в автохозяйстве их местного отделения. Этой службе тоже нужен пиар, и их сотрудники ходили на лекции и семинары. А в знак благодарности взялись посмотреть натруженную ходовую «Ниву».

Гнедышева чуть инсульт не хватил, когда он узнал, где его героин. Но потом отошел и даже оценил комизм ситуации.

А вот поначалу вопрос о Ефимовой жизни, видимо, стоял остро. Если б не игры с надуванием щек да не подарок судьбы в виде автобазы Наркоконтроля, результат был бы непредсказуем. Может, действительно выловили бы утопленника с ученой степенью. А машину бы просто угнали и в гаражах за час высосали содержимое.

Впрочем, и теперь он зону риска вовсе не покинул. Это сейчас его не тронут. А вот когда пригонит машину с героином – после этого умные люди за его жизнь уже много не дадут. Особенно если вспомнить, как весело горел этот героин позапрошлой ночью.

Короче, все по-прежнему хреново. Но уже не так хреново, как утром, нашел хоть что-то хорошее в сложившейся ситуации Береславский.

А для прощупывания возможностей решил еще немного поторговаться.

– Я, конечно, все сделаю. Мне проблем не надо. Но есть один не обсужденный момент.

– Ты опять наглеешь, – улыбнулся Гнедышев.

– Нет. Просто открыто высказываюсь.

– Какой такой момент?

– Не привык, понимаешь, работать бесплатно, – честно признался Ефим.

– Ну, ты наглец, – по-настоящему удивился Гнедышев. – Сколько хочешь?

– Десять тысяч. Уж наверняка это немного.

– А подаренной жизни тебе мало?

– Жизнь с деньгами куда приятнее, – гнул свое Береславский.

Теперь пришел черед напрячься Гнедышеву.

Платить будущему покойнику вроде как глупо. С другой стороны, если будущий покойник слишком рано догадается о своем предназначении, как бы не выкинул какой-нибудь фортель.

Значит, нужно платить. Потом всегда можно будет снять с трупа.

А есть еще третья сторона – нагнал-таки туману Береславский – если его все-таки нельзя будет завалить? Маловероятно, конечно. Но потому Гнедышев до сих пор и жив, что просчитывал даже такие маловероятные вещи.

В этом варианте молчание Береславского будет обеспечено деньгами за доставку героина.

– Хорошо, – принял решение Гнедышев. – Пиши расписку.

– Зачем расписку? – обиженно заныл профессор, стараясь подавить предательскую улыбку, – его шансы явно росли.

– Кончай дурочку ломать. – Гнедышев бросил перед ним лист чистой бумаги и ручку.

– «Я, Береславский Ефим Аркадьевич, настоящим подтверждаю, что получил десять тысяч долларов наличными за доставку груза героина из Москвы в Новосибирск в своей автомашине «Нива», колонный номер 3, посредством организованного мной автопробега Москва – Владивосток, – медленно диктовал Гнедышев. – Дата, подпись», – закончил он. И тут же добавил: – Только чтоб без финтов. Без ошибок в каждом слове, корявого почерка и так далее. Ты понял?

– Ага, – чуть не высунув язык от усердия, – давненько он не писал диктанты – Береславский заканчивал текст. – Кому привез, указывать?

Тут даже Гнедышев развеселился:

– С тобой, мужик, не соскучишься. – Но быстренько вновь стал собой: – Если кому вякнешь – ни тебе, ни выводку твоему не жить. Понял? Ни милиция не поможет, ни ФСБ.

– Куда уж не понять, – тоже серьезно ответил Береславский, убирая в карман толстую пачку банкнот.

Он даже не опоздал на свою лекцию.

Поднялся на кафедру, ощущая лежащие в пиджаке деньги.

Надо же, ни разу ему не платили за доставку героина. Да еще к тому же уже уничтоженного.

Вряд ли все это кончится весело. Но не в ближайшие полтора часа.

Потому что ближайшие полтора часа Ефим будет рассказывать о новых методах струйной печати. А за это время в каком-нибудь потаенном уголочке его большой головы, может быть, что-нибудь придумается.

Надежда умирает последней, это факт. А на памяти Береславского были и такие моменты, когда она вообще не умирала…

Новосибирск, 25 июля

Мы делаем бомбу (рассказывает Док)

Ну, тут такие дела начались, что никогда бы не подумал.

В Новосибирске мы по плану – два дня. И дай бог, чтобы все было по плану. Потому что есть большие сомнения.

Как я понял, это все отчасти нашебутил наш Береславский. Хотя по ближайшему рассмотрению он скорее втянутый, чем организующий.

Короче, вчера – а точнее, сегодня утром – мы втроем, вместе с Ефимом и его ранее мне неизвестным дружком-азиатом, запалили костерчик за городом и сожгли на нем чуть не тонну героина. На сумму, которую даже озвучить страшно. Все это всю дорогу от Москвы каталось в нашей машине.

Порошок был буквально везде: в трубах багажника и «кенгурятника», в пластиковых бамперах, в скрытых полостях и даже в запасной канистре. Мне дрель перезаряжать пришлось – столько дыр насверлили.

Вот такие дела.

Черт, я ведь сразу понял, как пулевые следы в дверце нашел, что дело мирно не кончится. Надо было, конечно, немедля в милицию обратиться.

Но тогда бы пробег сорвался.

Я думаю, такие же мысли и Береславского терзали. В итоге мы молча выбрали пробег, но теперь опасаемся, как бы он не завершился слишком скоро.

А утром Ефима уже выкрали.

Самурай – дружок его, он действительно похож на японца – на десять минут отвлекся, как профессора и след простыл.

Это сейчас можно пошутить. А тогда было не до смеха. Бежать в милицию или нет? Или, может, уже в ФСБ бежать надо? Страшновато с такими делами – в отделение.

Телефон его не отвечал.

Решили, если к лекции не придет – поднимаем шум.

К лекции Береславский пришел. Сказал, что все обсудим позже, после чего час с лишним рассказывал про что-то железное, а потом еще отвечал на вопросы.

Потом собрались в номере, и он нас огорошил. Достал пачку баксов, положил на стол.

– Это что? – спрашиваю.

– Мой гонорар, – отвечает профессор.

– За что?

– За доставку героина. От Москвы до Новосибирска.

Самурай за всем этим наблюдает и улыбается. Ему смешно. А мне – ни капельки.

– Ты чего, озверел? – говорю Ефиму.

– Да нет, – отвечает, – все так и есть. Доставил же. Я и расписку им написал.

– Когда героин надо отдавать? – вступил Самурай.

– Завтра утром.

У меня совсем крыша поехала. Точно срочно бежать надо. Это если еще дадут. Наверняка они за нами соглядатая поставили. И не одного.

Но бежать мои товарищи отказались.

Может, в этом они как раз правы. За такие деньги найдут где угодно. Да и не привыкли мы к нелегальной жизни.

Тогда я спросил, что в итоге будем делать.

– Ты просто пересядешь в другую машину, – объяснил Береславский. И начал бубнить какую-то глупость, что вдвоем защищаться проще, чем втроем. Вот же засранец, как с дитем разговаривал!

Никуда я не пересяду. Во-первых, это ничего не даст. Слишком большие деньги. Это как в анекдоте про киллера, который, получив бешеные бабки и узнав номер дома, пошел взрывать клиента, даже не спросив номера квартиры.

А во-вторых, мне пятьдесят один год, и я еще не разу не бросал друзей в беде. И начинать новую традицию в моем возрасте вряд ли стоит.

Есть еще в-третьих. Сильно опасаюсь, что моя профессиональная помощь тоже может скоро понадобиться.

– Так что делать будем? – теперь уже спросил Самурай.

– Давайте думать, – предложил Береславский.

И мы начали думать.

Попутно Ефим рассказал про свое утреннее пленение и подробно нарисовал схему дома на воде.

В общем, решили идти поэтапно.

Сначала Ефим звонил своим друзьям из разных органов. Здесь нам крупно не повезло. Кого-то – самого крутого – не было на месте, кто-то в отпуске. А один, выяснив, с кем мы имеем дело, перезвонил через двадцать минут и сказал, чтобы мы бежали в ФСБ, причем срочно.

На это ушел один час. Результат – ноль.

Потом он позвонил хорошему местному другу, но – штатскому. Попросил максимум информации про Гнедышева. Тот обещал все раздобыть, что сможет.

Да, забыл сказать. Ни одного звонка он не сделал со своего мобильного или гостиничного номера. Звонил по моему и самурайскому. Может, он и в самом деле шпионские курсы кончал? У меня б, например, даже мысль такая не возникла.