– Такого… Это моя могила… – Виктор постарался ответить как можно спокойнее, хотя тоже очень хотелось вспылить. Не глядя на Турка, поставил букет в узкую каменную вазу с длинным лебединым горлышком, в которой всегда была вода. Петербургские дожди каждый раз пополняли ее новой влагой, и она не успевала высыхать даже в теплые дни. Юсупов гордился тем, что придумал для надгробия такой вечно наполненный каменный сосуд. На других могилах он подобных не видел.

– Что значит – твоя? – не унимался Артур.

Поправив цветы, Виктор разогнул спину и повернулся к приятелю:

– Не понимаю вопроса. Моя – значит моя… Мой человек… там лежит…

– То есть ты хочешь сказать, что там… – Турок как-то особо выразительно ткнул пальцем в надгробие, – лежит именно Пономарева Дарья Сергеевна?!

Вопрос Юсупову не понравился. Неужели Артур что-то знает? Нет… Не может быть… Он вообще никогда не был знаком с Мариной…

Турок уловил замешательство Виктора и вдруг резко сказал:

– Слушай, Витька, колись лучше по-хорошему: что это за могила и какое отношение она имеет к моей Дане?

Тут уж пришла пора удивляться Юсупову.

– С чего ты решил, что она имеет отношение к… твоей Дане? – спросил он, криво улыбаясь.

– А с того, что на этом памятнике написано ее полное имя, отчество, фамилия и даже дата рождения. Только вот дата смерти…

Турок вдруг потемнел лицом, схватил Юсупова за грудки и, приблизив к нему покрасневшее лицо, крикнул очень громко для кладбища:

– Что это за мистика?! Куда ты дел Дану? Она пропала! Отвечай, гад, или я тебя сейчас размажу по этому памятнику!

По лицу Турка было видно, что он именно так и сделает, если не получит объяснений. Но какие он, Виктор, может дать объяснения? Он ничего не знает про его Дану. Впрочем… А ведь верно… Не случайно, когда он сильно выпил на даче, Дана показалась ему чуть ли не ожившей Мариной. Он и опьянел-то больше именно от этого, нежели от вина. Они, его Маришка и Дана, чем-то похожи. Не случайно ни у кого не возникло сомнений, что на фотографии паспорта, который он предоставил похоронной службе, именно погибшая девушка. Неужели…

Юсупов не без труда оторвал руки Турка от своей одежды и спросил:

– А твоя Дана… в прошлом году… случаем не была среди пострадавших от дорожно-транспортного происшествия? Ну… это когда грузовик вылетел на автобусную остановку… Тогда человек пять погибло и многие получили ранения.

Артур неопределенно покачал головой и ответил:

– Не знаю…

– Как не знаешь-то?

– Так… Я с ней недавно знаком…

– И она не рассказывала?

– Нет…

– Ну а на ее теле… уж прости за нескромный вопрос… есть какие-нибудь шрамы?

– Вроде нет…

– Что значит «вроде»? Есть или нет?

– Явных нет… А почему ты спрашиваешь? – голос Артура выдавал крайнее нервное напряжение.

– Вот что, пойдем-ка отсюда, – предложил Юсупов. – Выпить надо…

– Да не хочу я с тобой пить! – взорвался Турок. – Я вообще с тобой не общался бы после того, что ты вытворял на даче, но эта могила…

Он замолчал, и Виктор эхом повторил за ним:

– Эта могила… – Потом сказал: – Если ты хочешь, чтобы я рассказал про могилу, надо непременно выпить… причем водки… помянуть… Пошли!

Юсупов вышел за оградку и пошел по аллее к выходу с кладбища. Он не оглядывался, но чувствовал, что бывший одноклассник идет за ним.


– Так что ты прости меня за то, что было на даче, – сказал Виктор после того, как рассказал Турку про Марину. – Меня будто переклинило… Ну вот, Маришка – и все! Мы ж и пили-то одно вино, а опьянел будто с бутылки водки… Прости… Я и у Даны обязательно попрошу прощения…

– Не знаю я, где Дана! Можешь ты это понять или нет?! – отозвался Артур и опрокинул в рот очередную стопку.

– Найдется! Ты домой-то к ней ходил? Соседей расспрашивал?

– Да не знаю я, где она живет! Говорю же, мы не так уж давно познакомились. Встречались у меня…

– А телефон?

– Телефон не отвечает!

– А домашний?

– Не знаю я ее домашнего телефона!

– Ну ты даешь! – поразился Юсупов. – Практически живешь с женщиной – и ничего о ней не знаешь!

– Да! Кретин! Идиот! А может быть, даже сволочь, – согласился Артур. – Понимаешь, я несерьезно к ней отнесся… Думал, так… Временная замена Лариске… А потом вышло все по-другому… Что не временная… Что я жить без нее не могу, а она именно в этот момент взяла да и пропала… Как специально, чтобы я помучился…

– Нет… – Виктор покачал головой. – Такие женщины специально не мучают… Значит, что-то случилось… но… – Он поднял вверх палец. – Но мы будем считать, что не страшное! Хватит с нас всех уже страшного! Знаешь, мне кажется, что эта Маришкина могила, на которой имя твоей Даны, будет спасать твою красавицу от несчастий. Могила-то уже занята! Чего ж умирать? Так что не бойся! Найдется Данка, вот увидишь! Кстати… – Виктор налил себе еще водки и продолжил: – Самый простой способ найти человека – по номеру мобильника! Ты пытался?

– Конечно!

– Ну и что?

– А то, что ее мобильник почему-то зарегистрирован на мужчину.

– На какого еще мужчину?

– А я знаю? На какого-то Козлова Владимира Никитича…

– Ну… если ее телефон зарегистрирован на Козлова, то, скорее всего, этот самый Козлов ей его и подарил, – заключил Виктор. – А такие подарки делают только родственники, мужья или возлюбленные.

– Ну почему – только? – не согласился Артур. – Могут и товарищи по работе… скинуться и подарить, к примеру, на день рождения.

– Да, могут… Но нам с тобой лучше считать, что этот Козлов, к примеру, муж твоей Даны!

– Нет у нее никакого мужа!

– Откуда ты это знаешь, если на самом деле не знаешь о ней ничего! Может быть, она потому о себе и молчала, что замужем!

Артур тоже помолчал немного, обдумывая услышанное, а потом спросил:

– А ты мог бы представить, чтобы твоя Марина скрывала от тебя еще одного мужчину?

– Нет, – уверенно сказал Виктор.

– Вот и я не могу представить, чтобы Дана скрывала от меня мужа. Такие, как она, никогда не изворачиваются. Нет у нее, кроме меня, никого.

– Тогда давай считать, что этот… Никитич… Козлов ей брат! Двоюродный, например…

– И что?

– И то! Найдем его и спросим, где Дана! Только не сейчас…

– Почему?

– Да потому что ты… пьян… в хлам… Я, похоже, тоже…


Владимир Никитич Козлов лежал поперек дивана и храпел так, что настенный календарь с портретом полуголой девицы мог запросто лишиться одной из своих кнопок. Мощный поток воздуха, который Козлов выдувал раззявленным ртом прямо под этот календарь, выгибал его дугой, и казалось, что девица со строгой периодичностью неприлично выпячивает свою грудь.

Юсупов подошел к счастливо спящему, схватил его за полы распахнутой фланелевой рубахи в крупную клетку и резко посадил на диване. Козлов покачался из стороны в сторону и рухнул точно в то же самое положение. Девица на календаре мгновенно выпятила грудь. К Виктору подошел Артур, и они уже вдвоем подняли хозяина комнаты с его помятого ложа и прислонили к стене. Затем Виктор с большим чувством отхлестал Козлова по щекам со словами:

– Да очнись ты, сволочь пьяная!

– Честно говоря, мне кажется, что мы тоже еще не до конца протрезвели после вчерашнего, – буркнул Артур.

– Ну… против него-то мы – как стекла!

Юсупов отвесил Козлову еще один увесистый шлепок, и тот наконец открыл мутные глаза. Он еще явно ничего не соображал, но Артур нетерпеливо спросил:

– Где Дана?!

Мутные глаза уставились на него, но проблеска сознания в них так и не появилось. Виктор схватил стоящий на столе электрический чайник и вылил все содержимое прямо Козлову на лицо. Тот смешно отфыркнулся и слабо отмахнулся от непрошеных гостей рукой, будто от нечистой силы. Поскольку «нечистая сила» сгинуть не пожелала, он нашел в себе мужество спросить:

– Чё надо?

– Дана где? – опять спросил Артур.

– Дана? – удивился вопросу «нечистой силы» Козлов. – А на что она нужна?

– Не твое дело, на что! Говори, где она!

Владимир Никитич потряс мокрой головой, оглядел не менее мокрую постель и сказал вовсе не то, что от него требовалось:

– Чё наделали-то?

Юсупов опять сильно тряхнул его за полы расстегнутой рубашки и опять сказал:

– Если ты сейчас не скажешь, где Дана, я тебя размажу по твоей голой тетке! – Поскольку Козлов явно собрался найти среди них голую тетку, Виктору пришлось гаркнуть во все горло: – Где Дана?!!

– Дык… кто ж знает… – отозвался Козлов, жутко скривился и схватился за голову, которая, видимо, здорово болела.

– А ты-то кем ей будешь, морда?!

– Я-то? Я-то муж… а вот ты… кто?

Юсупов тут же перевел взгляд на Артура и быстро сказал:

– Не верь, Турок! Дана и этот… они несовместимы… Да и фамилии у них разные…

Взгляд «этого» опять потерял осмысленность, и Козлов снова кулем завалился на мокрую, сбившуюся в комок постель. И теперь уже Артур, кусая губы и морщась, начал трясти пьяного, чтобы добиться от него каких-нибудь сведений о Дане. Виктор огляделся по сторонам. Запущенная комната производила удручающее впечатление. На столе, покрытом потертым обрывком обоев, в беспорядке валялись остатки еды, но зато ровным, красивым строем стояли пустые бутылки от самой дешевой водки. Два стула, смешно прижавшиеся друг к другу, были завалены несвежей одеждой. Из-за давно не мытого, серого, в волнистых потеках оконного стекла комната казалась наполненной жидкой дымкой, будто ясный летний день в отдельно взятом жилище Владимира Никитича был тускл, пасмурен и туманен. Лишь сквозь маленькую, непонятно откуда взявшуюся в грязных наслоениях на стекле дырочку пробивался тонкий и удивительно прямой солнечный лучик. Оценив его дерзновенность, Юсупов не смог сдержать улыбки и проследил за живым золотистым указателем. За стеклянным забором бутылок что-то ярко блеснуло. Оставив почти бесчувственного Козлова на Артура, Виктор с интересом заглянул за строй пустой тары и похолодел. Взгляд первым делом выхватил брошку с жемчужиной, которая принадлежала его матери. Конечно, такие брошки выпускались не в одном экземпляре, но все же ему никогда больше не приходилось видеть подобной. Да, конечно, она материнская… Вот же погнутый кончик завитка, окружавшего жемчужину…