– Слушаю. Говорил Поль.

– Где ты, черт побери?

– Я в отеле, – спокойно ответил Эл. – Думаю, это естественно, поскольку недавно ты разговаривал со мной.

– Прекрати, Эл. Половина Рио-де-Жанейро ожидает тебя. Карлос Батиста страшно нервничает.

– Мне платят за завтрашний концерт или за то, чтобы я явился на прием к Карлосу Батиста? – ледяным голосом произнес Эл.

Поль прекрасно понял, что лучше успокоить брата.

– Ты долго? – по-доброму спросил он.

– Как захочу! – отрезал Эл и бросил трубку.

Черт побери Поля, хотя Эл понимал, что несправедлив к нему. Он подошел к двери и свистнул Люку.

– Позвони Полю, – попросил он. – И скажи ему, что я не приду. Придумай любую причину. И предупреди портье. Никаких звонков сегодня. Ни мне, ни Даллас.

Кристина нервно ходила по комнате. Она дважды станцевала с Луисом, один раз с отцом, но где же знаменитый гость, с которым ей необходимо познакомиться? Это интересовало всех. Куда подевался Эл Кинг?

Его брат здесь. Сын тоже. Агент по рекламе. А где же звезда?

Кристина заметила, что ее будущий свекор разговаривает с Полем Кингом. Она с глубоким вздохом подошла к нему.

– Привет, – весело сказала она. – Вы видели Луиса?

– Что? – взорвался Карлос. Он был в отвратительном настроении.

– Луиса, – пробормотала Кристина. – Я его потеряла, – она повернулась к Полю Кингу. – Здравствуйте, мы познакомились в аэропорту сегодня. Меня зовут Кристина Марако. Я невеста Луиса Батиста.

– Отойди-ка, милая, – довольно грубо прервал ее Карлос, она мешала разговору.

– Ой, извините, – девушка покраснела и тут же разозлилась на Нино, который поставил ее в столь невыгодное положение. Поль Кинг вообще не обратил на нее внимания. Мужчины продолжили разговор, словно не заметив ее. Она не сможет сблизиться с окружением Эла Кинга. Но вдруг Кристина заметила его сына. Во всяком случае, кто-то сказал, что этот прыщавый мальчишка, стоящий в углу, – наследник великого Эла Кинга. В аэропорту она его не видела. Кристина решительно направилась к нему.

– Привет, я Кристина Марако, невеста Луиса Батиста. Думаю, мы не знакомы, – и она вежливо протянула ему руку.

Парень попятился и спрятал руку за спину.

Кристина опустила руку. Глупый мальчик, никаких манер, а какая ужасная кожа.

– Луис – сын Карлоса Батиста, – продолжала она, объясняя свое положение в обществе. – Мне так хотелось бы познакомиться с твоим отцом. Где он?

– Не знаю, – пробормотал Эван, которого почти шокировала эта странная девушка.

– О, – сказала Кристина. На какое-то мгновение она потеряла дар речи, а потом спросила. – Как тебя зовут?

– Эван, – ответил он.

– Вот и хорошо, – улыбнулась она. – Хочешь потанцевать, Эван? Умеешь самбу?

– А где же наша звезда? – спросила Эвита Карлоса.

– Моя дорогая Эвита, если бы я только знал. Его брат сказал, что Кинг устал и спит. Я организовываю для него прием, две сотни самых интересных людей из Рио-де-Жанейро ждут, чтобы приветствовать его, – Карлос был явно расстроен. – А он, оказывается, устал. Их высочество спят. Что я могу поделать?

Эвита сочувственно улыбнулась.

Принеси мне бокал своего прекрасного шампанского… Ее слова моментально отвлекли Карлоса.

– Ты такая красивая, Эвита. Просто невероятно. Может быть, мы…

– А вот и Джордж, – тут же прервала Эвита. Она уже привыкла к эротическим намекам Карлоса. Она всегда отшучивалась с ним, также, как и с другими мужчинами. Джордж никогда не догадывался, насколько у него неверные друзья, когда дело касается его жены.

Появился улыбающийся Джордж.

– Где… – начал он.

– Пожалуйста! – взорвался Карлос – Не спрашивай. Мне остается молиться, чтобы он выступил завтра на концерте. Я способен объяснить двум сотням человек, а вот двести тысяч этого не поймут!

Эл позволил Даллас проспать пару часов. Он беспокойно ходил по комнате и размышлял, какого черта он здесь делает. Но ответа найти не мог. Началось все с того, что он захотел девушку, а точнее, ее тело. А теперь он беспокоится за ее душу.

Эл выпил кофе, а потом с балкона смотрел на потрясающий вид.

Доносился запах моря, а он вспомнил вечер, когда они с Даллас гуляли но пляжу в Малибу, а потом он купался, а она ждала его. Боже, тогда она показалась ему совсем иной. Собранная, уверенная в себе, способная контролировать свои чувства. Интересно, почему она пристрастилась к наркотикам? Они разрушают. Это понятно каждому. Пару сигарет, конечно, не повредят, но как только начинаешь еще и глотать таблетки, привыкание идет очень быстро. Похоже, что Даллас хочет полностью забыться. Куда это приведет ее?

Господи, он-то знает, что такое полное забвение. В этом он специалист. Но за Элом всегда следили другие. А у Даллас не было такого опекуна.

Когда Эл разбудил девушку, она была похожа на маленького нашалившего ребенка, застигнутого на месте преступления. Она съежилась под его огромным халатом и смотрела на Эла настороженными зелеными глазами.

– Есть хочешь? – спросил он.

– Умираю от голода, – ответила она.

Он заказал по телефону яичницу для нее и бутерброд с бифштексом для себя.

– Мы пропустили прием, – торжественно сказала Даллас.

– Так точно.

– Уже поздно? Может, еще сходим?

– Не хочу.

– Но он в твою честь…

– Знаю.

Даллас огорченно вздохнула:

– А зачем ты остался со мной?

– Сам не знаю. Но хотелось бы выяснить. Нам нужно поговорить, по-настоящему. Без вранья. Я хочу знать, что с тобой происходит. Сначала меня интересовало только твое тело, а сейчас и душа.

– Лучше остановись на теле. У меня ведь должок перед тобой.

– А платить не придется?

– Что? – покраснела Даллас.

– Ты постоянно говорила, что готова бесплатно переспать со мной, когда накачалась наркотиками.

Даллас мгновенно отвернулась:

– Не обращай внимания. Это травка.

Эл наклонился, взял ее подбородок и заставил повернуть лицо.

– Я хочу узнать тебя, Даллас. Хочу знать о тебе все. Девушка горько улыбнулась:

– А почему бы и нет? Я могу рассказать тебе много приятного.

– Давай.

Даллас нервно заерзала. Голова начинала болеть. Зачем он ее расспрашивает? Что ему от нее нужно?

– Неужели ты действительно хочешь узнать все?

– Иначе меня бы здесь не было.

Черт подери. Она ему все расскажет. И избавится от этого человека раз и навсегда.

– Учти, ты сам просил, – резко сказала она, а потом напевным голосом начала. – Я родилась двадцать лет назад в грязном зоопарке моих родителей, недалеко от шоссе на Майами. В их жизни я была событием. Кроме насекомых и животных, они получили новый объект для изучения. Меня, правда, не держали в клетке, я имею в виду видимую клетку. Я не училась в школе и не имела друзей, кроме животных. Никаких игрушек, никаких книг, – глаза Даллас наполнились слезами. – Это было ужасно, если хочешь знать правду. Мне даже не разрешали разговаривать с посетителями из-за боязни, что они развратят меня рассказами о мире, в котором жили настоящие люди. В шестнадцать лет отец взял меня с собой в город. Так я в первый раз очутилась там. Можешь в это поверить?

Какой-то парень вернулся вместе с нами. Он постоянно бросал на меня грязные взгляды. Только позднее я узнала, что его выбрали мне в мужья…

Даллас почувствовала удивительное облегчение. Она никогда не рассказывала правды. Даже Коди она придумала подходящую ложь. А теперь воспоминания словно вырвались наружу. Бобби. Старик в мотеле. Месяцы деградации в Лос-Анджелесе. Встреча с Эдом Курлником. Попытка убить Бобби. Соблазнение судей, чтобы получить титул королевы красоты. Она не скрыла ничего. Если Эл хочет знать правду, пусть так и будет.

Принесли еду, но они оба не притронулись к ней. Эл налил ей кофе, и когда голос срывался или накатывались слезы, Даллас делала очередной глоток.

Когда она дошла до Ли Марголиса и шантажа, Эл поднялся и подошел к балкону. Она рассказала ему, как Дайамонд и Линда помогли сделать фотографии. Потом о возвращении Бобби, о Дорис Эндрюс, ее коротком браке с Коди и смерти Бобби. Даллас ничего не упустила. И в конце она описала последнюю попытку шантажа Ли и то, что сделала в ответ.

– Вот и все, – мрачно произнесла Даллас – Ты услышал то, что хотел. Можно ли винить меня за наркотики? За то, что я не хочу знать саму себя? Боже, наверное, мои родители понимали, что во мне какой-то изъян и что я ничего не стою. Им было наплевать, они даже не искали меня. Мои фотографии появлялись в газетах и на обложках журналов. Но они не соизволили объявиться. Никогда не пытались связаться со мной. Видимо, потому, что поставили на мне крест с самого начала. Они, должно быть, с облегчением вздохнули, когда я сбежала. Они потеряли не дочь, а просто служанку. И, скорее всего, наняли человека на мое место на следующий же день.

Эл не произнес ни слова. Он стоял у балкона, и его лицо ничего не выражало.

– Почему ты не уходишь? – с вызовом спросила Даллас. – Убегай, пока есть возможность. Теперь ты знаешь обо мне все. Проститутка, наркоманка, убийца, шантажистка, лесбиянка, – мрачно улыбнулась она, – Вот это биография!

Эл медленно повернулся:

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Конечно. Я уже большая девочка и сама позабочусь о себе. У меня чек на тридцать тысяч долларов, я доберусь до Лос-Анджелеса, и мы, может быть, когда-нибудь увидимся. Знаешь, Эл, у нас бы никогда ничего не получилось. Мы слишком разные.

– Разные! – хмыкнул он. – Тоже мне, разные! Ты что, шутишь? Ты была проституткой и спала с мужчинами за деньги. А я переспал со многими женщинами бесплатно. С сотнями, а может быть, с тысячами, но мне они так же не нравились, как и те мужчины, которые встречались тебе. У нас обоих были причины, чтобы поступать так, – он сделал паузу и прикурил сигарету. – Ты не убийца. Ты ничего не сделала Бобби. А старик в Майами умер от сердечного приступа. Просто несчастный случай. Как ты думаешь, здорово я чувствую себя после того, как две девушки погибли от взрыва бомбы на концерте в Чикаго? Я дерьмо, хотя и не виноват. Я не считаю себя убийцей. Это тоже был несчастный случай, – он приблизился к Даллас и грубо взял за плечи. – Теперь о шантаже. Я каждый день шантажирую людей. Сделай это для меня, а я потом отплачу. Только обычно это называется бизнесом. Ты считаешь себя лесбиянкой? Случайный гомосексуальный опыт не может превратить женщину в извращенку. Мы все экспериментируем в сексе. Еще мальчиком я перепробовал всех, кроме овец. Так что не нужно, Даллас, вешать на себя ярлыки. Нельзя унижать свою личность. У тебя тяжелое прошлое, поэтому лучше забыть о нем.