Голова разламывалась после вчерашней попойки. Он потом еще отправился в чрезвычайно знаменитый бордель в Новом Орлеане. Там за пятьдесят лет ничего не изменилось, кроме девушек! Мадам было уже семьдесят три года. Гигантские формы, завитой рыжий парик и бальное платье в западном стиле.

Берни выбрал себе настоящую креолку, знающую все нюансы профессии и умеющую их искусно применять. Она приятно отличалась от тех маленьких фанаток, услугами которых ему приходилось пользоваться во время гастролей.

Какого черта… В Лос-Анджелесе девицы в очередь будут становиться, только чтобы их с ним увидели. Красивые девицы.

Берни Сантэн. В Лос-Анджелесе он был знаменитостью сам по себе.

Приехал Эл. Фотографы засуетились. Берни вынужден был отметить, как здорово он выглядит. Похоже, ничто на него не действует.

— Обними Эдну, — напомнил ему Берни.

Эл послушался, улыбнулся, мобилизовал весь шарм Эла Кинга.

Берни протянул ему стопку пластинок и смотрел, как он идет по палате, разговаривает с подростками и дарит им пластинки, предварительно подписав их. Сверкали блицы, фотокамеры не пропускали ни единого нюанса. Если повезет, эти фотографии пойдут в дело и нейтрализуют то неприятное впечатление, которое осталось от фото Эла с голой Золотой дамой.

Публике понравится. Его жизни все завидовали. Обожающая его жена. Вместе в больнице. Хороший имидж. С другой стороны, все подозревали, что он великолепный любовник и может иногда оторваться. Прекрасное сочетание. Хорошего с плохим. Эл довел это искусство до совершенства.

Линда вернулась в Нью-Йорк к обеду.

Она на такси доехала до квартиры, где, запершись в маленькой кухне, переколотила всю посуду, до которой смогла дотянуться. Что очень даже помогло ей расслабиться. Этому научил ее один из психоаналитиков во время первых же ее к нему визитов.

После она все подмела, выбросила осколки в мусоропровод и приготовила себе чашку крепкого черного кофе.

Маленькая квартирка ей не нравилась. Здесь пахло пылью, мебель выглядела липкой. Она покупала ее у старьевщиков, и сначала это казалось забавным, не говоря уже о дешевизне. Но прошло восемь лет, и все превратилось в рухлядь. Здесь все надо было менять, но она все надеялась, что Пол бросит жену, и тогда наступит пора перемен.

„Идиотка поганая, — пробормотала она про себя. — Попалась на самую древнюю приманку. Он ее любит, но… И это но перевесило все".

Все, сыта по горло.

Она позвонила в свое агентство и сообщила, что вернулась. Ее фотографии Эла Кинга продавались по всему миру, и она с удовольствием узнала, что очень прилично заработала.

Линда устала, но после душа все же набрала номер Рика, своего приятеля-актера. Он явно был на нее зол, так как она не позвонила ему, когда обещала.

— Я пыталась, — соврала она, — но у тебя всегда занято. Могу я приехать?

— Ты всегда так поступаешь, — пожаловался он.

— Я работала, — объяснила она. — Ты — первый, кому я позвонила по возвращении, что произошло примерно час назад.

— Я что, должен считать себя польщенным? — продолжал дуться он.

— А разве это не так?

— Гммм. — Он уже готов простить ее. — Ты по мне скучала?

— Ну конечно, я по тебе скучала. Я часто о тебе думала.

— Я думаю, мне дадут работу, — похвастался он. — Правда, не на Бродвее, но…

— Замечательно! — перебила она. — Тогда я еду, так?

— Наверное, — сдался он.

Она положила трубку. Господи! На что только сегодня не приходится идти, чтобы хорошенько трахнуться!


Визит в больницу явно удался. Настроение Эла исправилось. По дороге в аэропорт он мысленно строил планы. Эдна молча сидела рядом, занятая собственными планами. Ее потрясло физическое состояние Эвана, и ей хотелось как можно скорее забрать его домой. Неважно, что хочет Мелани, она едет домой.

Эл думал, может, и неплохо, что Эдна накрыла его, даже очень хорошо. Она застала его за прелюбодеянием, и он может воспользоваться этим, чтобы получить развод. „Эдна, я недостаточно хорош для тебя. Ты наконец узнала правду. Я не могу больше так тебя мучить. Не хочу больше огорчать тебя". Прекрасный выход из положения. Как она сможет возражать? Он же делает это для ее же пользы. И обо всем можно договориться по телефону. Вроде ему стыдно смотреть ей в глаза и всякая такая мура. Разумеется, он позаботится, чтобы она ни в чем не нуждалась. Дом в Англии, достаточно денег. По существу, он делает ей одолжение. Она была верной женой. Он относился к ней скверно. Ей нужен милый, обыкновенный мужик, а если учесть, сколько денег у нее будет, недостатка в претендентах не предвидится.

Очень толково придумано. Он начнет действовать сразу же после ее отъезда.

Еще один плюс был в том, что она освободит его от Эвана. Груз этой ответственности оказался слишком тяжелым. А тем временем он вылезет из кожи вон, чтобы они хорошо провели время в Тусоне. Последнее усилие на семейном фронте.

В аэропорту тоже ждали фоторепортеры. Эл поднимался по трапу, улыбаясь, помахивая одной рукой, второй обнимая Эдну.

Пол уже ждал на борту вместе с Мелани. Он казался расстроенным. Возможно, ему с ней нелегко приходится.

Эл ухмыльнулся и похлопал его по плечу.

— Привет, братишка. Нам надо праздновать, отчего же такой унылый вид? Давай, открывай шампанское и…

— Мы не смогли найти Эвана, — коротко сказал Пол. — Он уехал. Исчез.

— Что? — Эл не мог поверить своим ушам.

— Он сбежал с этими двумя образинами. Вот, оставили тебе записку. — Он протянул Элу грязный клочок бумаги.

На нем корявым почерком Плам было написано: „ВЗЯЛИ ЭВАНА В УЛЕТ. НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ. ВСТРЕТИМСЯ В Л.А.".

Эл дважды перечитал записку, не желая вдумываться в содержание.

Эдна разозлится до усрачки.

И большой привет всем его планам.

— Господи! — наконец смог выговорить он. — Милосердный Боже! Этот парень куда больше урод долбаный, чем я думал.

Пол кивнул.

— Я надеюсь, что это так. Надеюсь. Но я не исключаю, что они похитили его.

Глава 45

Коди убедил Даллас, что лучше держать их брак в секрете. Иначе можно испортить ее карьеру.

Лу Марголис будет недоволен.

Ее будущие поклонники сочтут, что их надули.

Арону Мэку это не понравится.

Но о главной причине он умолчал. О своей мамочке. Даллас — не еврейка, что плохо, да еще к тому же актриса! Ему нужно подготовить мать к такому известию.

Сохранить брак в тайне оказалось совсем просто. Они улетели в Лас-Вегас поздно вечером, велев летчику быть готовым к возвращению через час. Они взяли такси, проехали вдоль освещенной неоновыми огнями улицы и выбрали наконец „Маленькую часовню на Западе", которая, если верить неоновой вывеске, работала круглосуточно. Священник надел сутану прямо поверх пижамы. Его супруга, с волосами, накрученными на бигуди, и сигаретой, свисающей из пухлых губ, подала тепловатое белое вино в бокалах с рекламой близлежащего игорного дома.

С улицы затащили двух свидетелей, заплатив каждому по паре долларов. Вместо обручального кольца сошло дешевенькое кольцо от сигары. Вся процедура не заняла и десяти минут.

— Позже мы сделаем это по-настоящему, — пообещал ей Коди в такси по дороге в аэропорт.

— Конечно, — согласилась Даллас, удивляясь, почему это она не чувствует себя уверенной и счастливой.

Они вернулись в Лос-Анджелес достаточно рано, чтобы успеть поспать несколько часов до начала съемок на студии.

— Мне остаться? — спросил Коди.

— Разумеется, — ответила Даллас. Какого дьявола им было жениться, если не быть вместе?

Она приняла душ, почистила зубы и вышла к нему обнаженной.

Он гладил ее тело, бормотал слова любви и овладел ею вполне успешно, что явно было большим шагом вперед по сравнению с первой попыткой.

Она ненавидела каждую минуту. Прикосновение его языка, его члена. Никакой радости, никакого возбуждения, ничего. Он вполне мог быть еще одним клиентом. Делал все то же, в заведенном порядке.

— Ты кончила? — заботливо спросил он, когда все было позади.

Мужчина, задающий такой вопрос, никогда ничему не научится.

— Мммм, — промычала Даллас, поворачиваясь к нему спиной, чтобы он не заметил ее слез.

Она совершила ошибку. Он не виноват. Он только хотел, чтобы она была счастлива. Но он оказался прав, им не следовало торопиться.


Бобби появилась снова через неделю.

На этот раз она пришла на студию, тощая, дерганая, в обтягивающих штанах с заклепками и прозрачной блузке. Она болталась возле гримерной Даллас и влетела к ней во время обеденного перерыва.

— Эй, милка, — произнесла она жизнерадостно, как будто они были лучшими подругами, — что происходит?

Даллас быстро закрыла дверь в гримерную.

— Как ты сюда попала? — спросила она усталым голосом. Она знала, что Бобби вернется, но не думала, что так скоро.

— У меня есть связи. — Неожиданно ее лицо задергалось в тике, и она принялась тереть воспаленные веки. — Мне нужны еще бабки, — невнятно выговорила она. — Просто взаймы, черт возьми, пока я снова не начну работать.

— Больше никаких денег, — ответила Даллас. — Я тебе еще в прошлый раз сказала.

— Нечего тебе надо мной изгиляться, — неожиданно взвизгнула Бобби, — ты мне кучу денег должна, кучу.

— Я ничего тебе не должна.

Бобби закатила глаза.

— Усраться можно! У тебя что, девка, память отшибло? Я вытащила тебя из того дерьма, в котором ты барахталась. Я тебя открыла. У нас с тобой богатое прошлое. Общие воспоминания…