Берни кивнул, мозг его работал с бешеной скоростью. Каким образом, мать его, ему удалось дозвониться в гримерную Эла? И зачем звонить ему? Почему не в газеты? В полицию? Куда угодно, но только не ему. Почему возлагать на него одного ответственность за то, что, возможно, три бомбы разорвут на куски сотни поклонников Эла во время концерта? Господи, своих дел ему мало. Одна пресса — сущее наказание.

Так или иначе, охрана надежная. Скорее всего, еще одна шутка. Берни нахмурился. Надо сделать вид, что ничего не случилось. Забыть.

— Ну, привет, приятель. — Эл пребывал в прекрасном настроении. Гладиатор, готовый к смертельному бою.

— Какого черта, — ответил Берни, — покажи им, что почем.

Эл ухмыльнулся. Он чувствовал себя превосходно. В лучшей форме. Нью-Йорк распростерся перед ним, как особо услужливые шлюхи. Он мог делать с ними все, что заблагорассудится. Они заплатили деньги, были готовы насладиться им, съесть его живьем, дать ему лучший оргазм в жизни.

Он вышел на сцену и едва не оглох от приветственного визга. Он почувствовал начало эрекции. Да если бы он не пел, а трахался, его хватило бы на всю ночь. Он вскинул руку в приветствии, помахал ею, схватил микрофон и с ходу начал петь „Голубой блюз-рок". Толпа взревела от восторга.

Наблюдая за ним, Даллас поняла, что не знает его вовсе. Да и вообще, что она о нем знала? Несколько коротких разговоров, один танец, сильное влечение — все это малая часть его обаяния. Сейчас она осознала, насколько была права, не связавшись с ним.

Этот мужчина, поющий и покачивающийся на сцене, принадлежит толпе. Он общая собственность. Он — суперзвезда, этого у него не отнимешь. И она поняла почему. Смогла оценить его объективно.

Все стало на свои места. Она хотела его как мужчину, потому что так и было задумано, — она должна его хотеть. Секс был его товаром. Вернее, у него прекрасный голос, но и у многих других певцов не хуже. Его секрет в сочетании голоса и сексуальности, которую ощущала каждая слушающая его женщина.

Даллас улыбнулась. Почувствовала облегчение. Он ей не нужен. Ей не нужен никто.

Она мельком взглянула на парикмахера-гомика, с которым пришла на концерт. Он был в трансе; глаза горят, тело движется в такт музыке.

Оглянулась по сторонам. Похоже, Эл заворожил всех. Она разглядела среди зрителей нескольких знаменитостей. Это, случайно, не Марджори Картер? А там, подальше? Бог мой, да это же Эд Карлник. Он-то что здесь делает? Жадный ублюдок. Она не была уверена, но, кажется, он пришел с одной из дочерей. С которой? Даной? Если так, то у них есть кое-что общее: они обе были обручены с Кипом Реем. Кип рассказывал ей такое, что, знай об этом Эд, он никогда бы не поверил, что его разлюбезная дочь на подобное способна.

Она не слишком сосредоточивалась на Эле. Он ускользал от нее — живой, двигающийся фаллический символ, исполняющий похабные песни.

Она заставила себя слушать и постепенно тоже попала во власть его магии, животной магии мужчины. Но на этот раз она во всем отдавала себе отчет и потому могла расслабиться.


Эл выбежал со сцены, весь мокрый от пота.

Прежде чем он вернулся к публике, Пол обнял его.

Линде удалось запечатлеть этот момент. Если Пол и любил кого, то Эла. Интересно, что сказал бы по этому поводу психиатр? Скрытая гомосексуальность? Соперничество братьев?

Зачем ему еще и Эл? Мало ему жены и детей?

Так или иначе, но предыдущей ночью Пол был великолепен, она не может этого отрицать. Внимательный, ласковый, изобретательный любовник. Они долго разговаривали и пришли к согласию: если эти гастроли портят их отношения, ей следует уехать.

— Я люблю тебя, — сказал ей Пол, — и когда дети подрастут…

Пусть он положит эти слова на музыку, а Эл споет!


На вечеринке собралось так много народу, что Даллас хотела сразу же уйти. Но парикмахер ее не отпустил.

— Труман должен быть здесь, дорогая, не можешь же ты лишить меня этого.

Поговаривали, что собрались практически все, и на первый взгляд так оно и было. Фотографы почти что игнорировали Даллас, охотясь за более крупной добычей.

— Пожалуй, я напьюсь, — заявила она парикмахеру. Ему было наплевать. Он высмотрел одну, похожую на Джеки Онассис, и не мог оторвать от нее взгляда.

Даллас взяла бокал вина у проходящего мимо официанта. На другой стороне зала она увидела Эда Карлника. Такую возможность упустить нельзя. Она пробралась к нему, готовая к бою.

— Привет, Эд, — сказала она тихо.

Он вздрогнул, на лице появилось испуганное выражение, но он быстро взял себя в руки, вовремя вспомнив, что Ди Ди далеко, в Европе.

— Здравствуй, дорогая.

Стоящая рядом с ним девушка смотрела на нее во все глаза. То была его дочь Дана, холодноватая, шикарного вида блондинка.

— Папа? — спросила она, подходя к нему поближе на случай, если он нуждается в защите.

— Все в порядке. — Он раздраженно отодвинул ее. — Почему бы тебе не поискать что-нибудь выпить? Я подойду через минуту.

Дана с ненавистью взглянула на Даллас, и ее ледяное лицо залила красна.

— Если хочешь…

— Хочу, — перебил ее Эд, нервно щелкая пальцами. Этот его жест заставил Даллас поморщиться.

Они молча подождали, пока Дана не отошла, и Эд предупредил:

— Ради Бога, если заметишь, что нас снимают, отодвинься. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить.

— И что же тебе пришлось пережить?

Он нахмурился.

— Ужас какой-то. И я скучал по тебе, черт бы все побрал, страшно скучал. Не думаю, что нам следует здесь разговаривать. Я попозже приеду к тебе домой.

— Я там больше не живу.

— Почему? Я ведь купил эту квартиру для тебя. Ты мой чек получила?

— Получила. Прощальные деньги.

Эд снова нахмурился.

— Никакие не прощальные. Просто небольшая сумма, чтобы ты могла продержаться, пока мы увидимся снова.

— Ты этого не сказал, Эд. По правде говоря, ты не сказал ни слова. Даже не позвонил.

— Я должен был соблюдать осторожность. Мне и сейчас не надо было бы с тобой разговаривать.

Даллас пожала плечами.

— Я только хотела поздороваться. — Она повернулась, сделав вид, что собирается уйти.

Эд задержал ее, положив руку на плечо.

— Где я смогу тебя попозже увидеть? Нам надо поговорить.

— Зачем, Эд? Я думала, все кончено.

— Ничего не кончено, — прошипел он. — Я без тебя не могу. Господи, люди пялятся. Где? Скажи, где, и я там буду.

Даллас быстро соображала. Почему бы не привязать старого засранца снова? Что она теряет?

Она внезапно ослепительно улыбнулась.

— Переоденемся попозже? Что ты хочешь? Рабыня и хозяин? Учитель и ученица?

Голос его охрип.

— Да! О да.

— Эссекс-хауз. Квартира восемьдесят девять, восьмой этаж. Прямо поднимайся.

— Когда?

— Через пару часов.

— Договорились.

— Буду ждать.

Она долго смотрела ему в спину. Маленький, трусливый, бесхребетный миллионер со стоящим членом. Он присоединился к дочери. Как же он удивится, когда, приехав в Эссекс среди ночи, начнет барабанить в дверь чужой квартиры. Она подавила смешок. Жаль, что она не сможет это увидеть.


Толпы поклонников собрались около клуба, где состоялась вечеринка в честь Эла.

Люк, Пол и Берни окружили Эла, образовав своего рода таран. На него немедленно набросились фотографы. Они хотели снять его то с одной знаменитостью, то с другой. Улыбнись, Эл. Продемонстрируй нам свое очарование. Пропади они все пропадом.

Он обнаружил, что его знакомят с Эдом Карлником, и пробормотал:

— Мы уже встречались.

Дочка Эда Карлника вцепилась ему в руку, слегка ее сжала и проговорила в изысканной манере Грейс Келли:

— Вы должны прийти к нам в гости. Как насчет этого уик-энда?

Немного погодя подошла Марджори Картер.

— Я пришла спасти вас от надоедливой толпы.

— Кто сказал, что меня надо спасать?

— Я сказала. Сколько можно слушать, насколько вы великолепны?

— Непрерывно.

Марджори рассмеялась.

— От скромности вы не умрете. У меня там машина сзади, где никого нет. Моя скромная квартира в вашем распоряжении. Шампанское, икра, все ваше любимое. Поехали?

Эл устало посмотрел на нее. Ему не нравились такие напористые дамы.

Но уж больно знаменита, фотографии на обложках двух журналов только за последнюю неделю, и, говорят, получает больше всех на телевидении.

— Поехали, — решился он. Все какое-то разнообразие.

— Следуйте за мной, — велела Марджори. — Я становлюсь специалистом по убеганию через черный ход.

Эл двинулся за ней. Люк немедленно пошел следом.

— Оставь меня сегодня, — сказал Эл, — увидимся в гостинице.

Люк покачал головой.

— У меня приказ никогда не оставлять вас.

— Засунь этот приказ сам знаешь куда. И вообще, на кого ты работаешь?

Подошел Пол.

— В чем дело?

— Скажи ему, чтобы исчез.

Пол вздохнул.

— Не забывай, ты в Нью-Йорке. Нельзя тебе тут ходить одному. Мы получаем всякие угрозы…

Марджори подошла поближе.

— Мой шофер — специалист по каратэ. Со мной Эл будет в безопасности.

Пол в изумлении взглянул на нее.

— Ну… — начал было он, но они уже ушли.

Когда Эл выходил из зала, ему показалось, что он увидел Даллас. Но, разумеется, то была не сна. Она ему всюду мерещилась. То он видел ее в девушке, идущей по улице знакомой походкой, то в промелькнувшей машине — такая же копна волос. Он встряхнул головой. Почему она — единственная, кого он не может забыть?