— Почему ты всё время усаживаешь меня к себе на колени?

— Если скажешь, что тебе неудобно, я сразу же перестану. — Его член подо мной начал твердеть.

— Ты сказал, что сегодня я вновь буду тебя умолять. Ты вот так вот решил, что мы будем близки?

— Учитывая, как ты трахала меня глазами весь ужин? — Когда в его глазах промелькнула смешинка, я поняла, что он меня подкалывает. — Мы не просто будем близки. Я собираюсь продемонстрировать, что тебе нравится бондаж.

Было ли мне любопытно? Разумеется. Но я не думала, что готова полностью отдать контроль.

— Не уверена на этот счёт.

— У тебя есть стоп-слово, — сказал Дмитрий, но в его тоне звучал вызов, словно он подначивал меня этим словом не пользоваться. — Либо ты его произносишь — либо полностью отдаёшься мне.

Я перевела взгляд с его лица на окно.

— Почему мы едем в мою сторону?

— Хочу посмотреть, как ты живёшь.

На всякий случай я убрала всё, имеющее отношение к аферам, и запретила там появляться членам семьи.

— Жильё у меня довольно жалкое.

Он притянул нас лбами друг к другу, как мне нравилось. Это позволяло чувствовать, что мы связаны. Слишком связаны.

— Тебе недолго там оставаться, Вика. — Потому что он хотел что-то для меня сделать!

— Если ты намерен меня связать, то учти, что никаких аксессуаров для бондажа у меня нет.

— Ты удивишься моим способностям к импровизации. Достаточно шарфа, возможно, пары поясов. Уверен, испытывая такую страсть к одежде, ты найдёшь всё, что мне понадобится.

— Зачем нужно меня связывать, если не ради секса?

— Чтобы получить так страстно желаемый мною десерт. — Член подо мной запульсировал.

Я едва удержалась, чтобы не потереться об него попкой.

— Что именно это значит?

Отвечая, он неотрывно смотрел мне в глаза:

— Это значит, что я буду целовать твою маленькую киску, пока твои бёдра не начнут дрожать, и влага не хлынет мне в рот. Я не остановлюсь, пока ты не закричишь.

Я сглотнула. Несмотря на предчувствия, я была в полном раздрае. Ведь часть меня отчаянно нуждалась в неистовом оргазме, который мог подарить мне этот мужчина. Но факты напомнили о себе.

— Я же сказала, что меня это не интересует.

— Ты опять меня отвергаешь? Но почему?

Мои щёки порозовели.

— Я не могу кончить от орального секса.

— У тебя такие разные румянцы. Я выучу каждый. — Протянув руку, он начал вытаскивать шпильки из моих волос.

— Серьёзно, Дмитрий. — Я вздёрнула подбородок. — И по статистике в этом я не одинока.

— Ты говоришь, что не можешь, потому что не могла в прошлом? — Он расплетал мои косички, взглядом провожая каждое движение своих рук. Мне показалось, что он никогда прежде не расплетал женские волосы, и сейчас хотел всё сделать правильно.

— Верю ли я после двух прошедших дней, что ты можешь сделать оральный секс незабываемым? Абсолютно. Но я просто физически не могу таким образом испытывать оргазм. Средней женщине требуется двадцать минут, чтобы так кончить, а я даже не средняя.

— Ты никоим образом не средняя, moy ángel. — Расплелась очередная косичка.

— Значит, я буду нервничать, поскольку ты скорее язык сотрёшь и станешь внутренне меня проклинать. В какой момент ты будешь готов сдаться? Можем установить таймер.

Расплетя мои волосы, он начал пропускать их сквозь пальцы.

— Я понял, в чём проблема.

— И в чём же?

Он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо:

— Ты думаешь, что я стану лизать тебя для твоего удовольствия, а не для моего собственного.

Глава 17

Я не использовала стоп-слово, когда он меня голую уложил на кровать. И молчала, когда он шарфом привязал мои запястья к изголовью.

Но вот он щёлкнул моим кожаным поясом, и мне отчаянно захотелось вскричать «Коньяк!»

— Насчёт этого я не знаю. — Почему у меня такой хриплый голос?

— Варианты тебе известны. — Оставаясь в одежде, он ходил вокруг кровати, словно зверь, предвкушающий трапезу.

Всего два дня назад я назвала его чудищем. Казалось, это было так давно. Он облизнул губы, и я вздрогнула, а соски собрались в твёрдые вершинки. На них остановился его хищный взгляд, заметивший такую реакцию.

— Твоё тело жаждет большего. Скажи стоп-слово или отдайся. Либо то, либо другое.

Хренов Russki. В клубе я не знала, во что ввязываюсь, но теперь-то мне было это известно. Не желая отступать, я следила, как его взгляд перемещался от моей ноющей груди к разлетевшимся волосам, потом к глазам, к губам. Потом снова к груди, прежде чем опуститься ниже…

— Согни ноги в коленях и подтяни пятки к ягодицам.

— Мы ведь можем заняться чем-нибудь другим, Дмитрий, — предложила я, тем не менее подтягивая пятки к себе.

Он зафиксировал мою ногу в согнутом положении, примотав голень к бедру моим плетёным поясом.

— Nyet. Ты сказала, что я стану внутренне тебя проклинать? Меня ты станешь проклинать вслух. Пойми, Вика, я буду целовать тебя столько, сколько захочу. — С помощью другого пояса он закрепил и вторую ногу. — Кончишь без разрешения, и я буду лизать тебя без остановки независимо от того, насколько чувствительной станет твоя плоть.

Всё это звучало, конечно, хорошо, но я не купилась. Откинув голову набок, я вздохнула. Придётся симулировать.

Бретт как-то раз хотел доставить мне удовольствие таким образом, я понимала, что не сработает, но он так старался, что мне пришлось имитировать оргазм. А потом он всё равно массировал и разминал свою челюсть с очаровательной улыбкой, которая заставляла меня ужасно себя чувствовать. Секс не должен доставлять боль.

Дмитрий Севастьянов — клиент, почему мне есть дело до его чувств?

— Ты всё ещё можешь отказаться.

— Зато я убедился, что этого не можешь ты. — Он крепко-накрепко меня связал.

Не могу поверить, что делаю это. Вернее, что он со мной это делает.

— Либо ты назовёшь стоп-слово, — добавил он, — либо я не остановлюсь, пока ты не кончишь столько раз, что я не позавидую твоей нежной киске.

— Ты ждёшь, что будет несколько раз??

— Единственное, чего я жду — это твоего полного подчинения. — Усевшись у меня в ногах, он по-хозяйски положил ладонь на мой живот, затем провёл пальцами вдоль лобка.

— Не удаляй эту дорожку из волос. Она просто сводит меня с ума. — Он был так близко, что я чувствовала его дыхание. — Разведи колени в стороны. Покажи, где ты мокрая.

С красным лицом я… подчинилась. И едва сдержала стон, когда перед ним раскрылись мои влажные складочки.

— Ты бесподобна, — выдавил он. — Я изучу каждый сантиметр твоего тела.

От мысли о том, как его взгляд скользит по самым потаённым местечкам, моя раскрытая киска затрепетала.

Должно быть, он это заметил, потому что тут же издал рокочущий звук.

— Ты ведь хочешь мне подчиняться, не так ли?

Да. Тугие соски, отчётливо проступившие ареолы. Дыхание участилось. Я чувствовала, как увлажняюсь сильнее, а складки наливаются кровью.

— Я доверяю тебе в этом.

— Я признателен за твоё доверие, Вика. — Выпрямившись на кровати, он снял свой пиджак, отбросив его на дешёвый офисный стул.

Неужели я наконец-то увижу его без одежды?

Согнувшись, он снимал свои туфли, был слышен скрип дорогой кожи. Когда русский встал, я зачарованно следила за каждым его движением. Его одежда казалась мне произведением искусства. Он сам был для меня произведением искусства.

Пока он избавлялся от рубашки, я наслаждалась запахом и крахмальным похрустыванием материала. Вот открылась его широкая грудь, на длинных тонких руках изогнулись мышцы. Я упивалась этим зрелищем. Грудные мускулы казались твёрдыми пластинами, пресс — отточенным совершенством. Проследив взглядом дорожку из волос, спускавшуюся вниз от пупка, я невольно качнула бёдрами.

Он расстегнул ремень и молнию на брюках мужскими сильными пальцами — с разбитыми костяшками выглядящими особенно грубо — однако этими же пальцами он только вчера играл на мне, словно на музыкальном инструменте.

Брюки с шелестом скользнули вдоль мускулистых ног, пряжка звякнула, упав на пол. Из серых трусов-боксеров выпирал член, на материале выступило пятнышко смазки. Под тканью можно было различить очертания пирсинга.

Когда он стянул трусы вниз, член подпрыгнул. Боже мой. Он стоял передо мной голый, расправив плечи, давая мне возможность хорошенько его рассмотреть. Его тело было сокровищем. Член торчал точно вперёд, кожа на головке была туго натянута. Объемная мошонка так и просила ласки. Понравится ли ему, если я слегка потяну за яички? Или, может быть, даже не слегка? Пальцы сами собой сжимались и разжимались.

Подойдя к кровати, он склонился надо мной. Пока я смотрела на него, увитый венами член подёргивался от сильных пульсаций.

О, боже мой.

Боже мой. Мой.

Теперь я в тысячу раз сильнее чувствовала свои путы. Я не могла просто так взять и коснуться его, не могла ощутить вес тяжёлой мошонки или погладить изгибы мышц. Не могла проследовать ртом по дорожке из волос под пупком. Я не могла лизнуть его пирсинг. Спохватившись, я обнаружила, что пялясь на него, облизываю губы.

Он это заметил.

— И снова ты меня не щадишь. — Он сжал свой член. — Ты этого хочешь?

— Да. Разреши просто тебе отсосать.

Одним коленом он навалился на кровать.

— Может, потом.

— Сколько тебе нужно времени, прежде чем мы остановимся?

— Взгляни на мой член. Вот так у меня стоит лишь от предвкушения. Следи за моей реакцией, чтобы понять, сколько всё будет длиться. — Нагнувшись ниже, он потёр проколотой головкой мои соски. Ахнув, я выгнулась вперёд.