Кресли Коул - Игрок

Найджел был идеальным кандидатом: женатый бабник с кабальными условиями брачного контракта, шаловливыми ручонками и белой полоской от кольца на безымянном пальце.

При виде меня водянистый взгляд этого стареющего папика сразу же прояснился, но лишь до того момента, когда он проверил свой телефон, выругался, прочитав там что-то, и пулей вылетел из казино.

Пятая сорвавшаяся операция подряд. Как любой мошенник, я была суеверна, и понимала, что эта полоса означает.

— Пит, я уверена, что меня сглазили. — И всё равно я притащусь сюда завтра, и буду завлекать очередного слизняка. Пришлось отработать три двойных смены — шестнадцать часов на шпильках — чтобы подцепить Найджела.

— Может, проблема именно в ловушке — раз она у тебя первая и всё такое, — сказал Пит.

— Ты так говоришь, будто я новичок. — Конечно, любой мошенник имел специализацию — моей являлись инвестиционные аферы — но опытный специалист был универсалом.

— Пока не встанешь на ноги, ты могла бы помогать Кэрин с малышами пару дней в неделю, тогда у неё получится провернуть больше операций. Это только пока мы не выплатим долг.

Я недоверчиво заморгала.

— У нас тут кризис в самом разгаре, а ты предлагаешь мне нянчиться с детьми? — Это уж не говоря о том, что мамочка с папочкой меня живьём загрызут, если я попытаюсь ограничить их время с внуками.

Пит потёр своё симпатичное личико.

— Найджел ведь был… ну, он же был лёгкой добычей. Кэрин могла бы его окрутить даже во сне, — недовольно добавил он.

Ой. Хотя все с первого взгляда понимали, что мы были сёстрами, я оставалась всего лишь её невысокой и менее одарённой версией. В свои двадцать восемь она была длинноногой, грациозной, уверенной и сексуальной; я же, если только специально не прилагала усилия, вела себя с мужчинами холодно — что ставило под удар медовую ловушку.

Пит поспешно добавил:

— В картах ты просто ас, и твоё чутьё ни с чьим не сравнится. Вся наша семья существовала благодаря твоим инстинктам в инвестиционных сделках. Но всё это в прошлом.

Мы натолкнулись не на тех людей, и они потребовали вернуть деньги — с процентами.

— У нас осталось всего двадцать дней, а ты отправляешь меня на скамейку запасных? — Неудивительно, что сегодня я получила столько ободряющих смс! И всё равно упустила лёгкую добычу.

— Именно потому, что осталось всего двадцать дней. — Он выдохнул. — А ты упускаешь клиентов, с которыми Кэрин бы справилась. За прошедшие несколько недель она прошлась по куче развратников, среди которых оказался даже дважды избранный конгрессмен.

Я же в непосредственной близости от нашего нашпигованного скрытыми камерами дома никого подцепить так и не смогла.

Кэрин была моей лучшей подругой, но иногда я прямо-таки чувствовала себя какой-то Золушкой.

Пит чуть смягчился:

— Тебе всего-то и надо чуть подтянуть навыки манипулирования мужиками с помощью женских штучек, но сейчас на это просто нет времени.

Манипулирование с помощью женских штучек? Правда что ли? А как же я тогда заставила всех тех недоумков вложить деньги в инвестиционные сделки?

Да просто убедившись, что они уставились на мой вырез, а не на то, что было написано на стене!

— Когда немного отдохнёшь, то сама поймёшь, с чего я завёл этот разговор, — продолжал Пит. — Лучше пропустить Дмитрия и пойти развеяться.

Я вытаращила глаза, когда до меня вдруг дошло.

— Ты заранее решил не соваться к Севастьяновым! И моё «задание» по добыче информации… это просто чтобы меня занять, да? Чтобы я не расстраивалась из-за Найджела?

Секунду спустя Пит поднял ладони вверх.

Сидеть с ребёнком и заниматься какой-то ерундой. Если он отстранит меня от дел, то в течение следующих трёх недель я сойду с ума. Разве я могу просто сидеть, вместо того, чтобы бороться за будущее родных?

Мне до смерти хотелось быть полезной и внести свой вклад тогда, когда это больше всего было нужно. Мой взгляд упал на логово зверя. Слова полились сами собой:

— Знаешь что? Я не собираюсь на скамейку запасных. Потому что начну розыгрыш самого многообещающего клиента из всех, вместе взятых — Дмитрия Севастьянова.

Пит рассмеялся, но потом увидел, что я говорю серьёзно. — Кэрин из него ни словечка не вытянула.

Вчера, прослышав, что Севастьяновы спускаются в ВИП-зал, Пит отослал меня домой и вызвал нашу «звезду» для доильной операции — самой сложной из всех многоходовых схем.

В доилке соблазнительница погружает клиента в состояние сексуальной горячки, дразня, но не даваясь в руки, вынуждая его покупать драгоценности, машины, даже недвижимость.

— Ни единого словечка. — Пит покачал головой. — С учётом того, что у Дмитрия не было пары, а она была во всеоружии.

Если уж Кэрин не смогла зацепить русского, значит, он вообще незацепляем. Но я замахнулась на большое дело. — Значит, мне не стоит портить потенциального клиента, так ведь?

— Не обижайся.

Я сунула Питу свою сумочку. — Обижаться? Мне? Разве ты не слышал? — Я направилась к лестнице, бросив через плечо. — Я хладнокровна, как лёд.

На самом деле, я так обиделась, что с грохотом протопала вверх по лестнице. И всё же смогла взять себя в руки и не разбить шпильками плиточный пол. Может, удастся понаблюдать за ничего не подозревающим Дмитрием.

Исчерпывающие заметки Пита давали мне общее представление. Тридцать два года, гражданин России, вырос в Сибири. Младший из трёх братьев. Математик и компьютерный гений.

Был лучшим из всего выпуска в Оксфорде, затем основал компанию, совершившую прорыв в сфере бизнес-вычислений. Получил несколько патентов, став, таким образом, миллиардером. Однако в интернете о нём было совсем немного упоминаний, и ни одной фотографии.

Когда я вышла на веранду, вид экстравагантного звериного логова заставил меня приподнять брови. Свет распространялся от очагов открытого огня. Над джакузи, скрытом под зелёным навесом глициний, поднимался пар, а у дальней стены журчал выложенный мозаикой фонтанчик. Там же располагался полностью укомплектованный, но безлюдный бар.

Дмитрий стоял у перил и обозревал открывающийся вид на город. Поблизости не было ни души.

Я бесшумно приблизилась, подмечая детали его внешности. Мускулистое телосложение и рост под два метра, явно выше моего бывшего, который был метр девяносто.

Моя бабушка бы назвала Дмитрия Севастьянова горой среди мужчин. Он ощутимо возвышался над моим метром шестьюдесятью.

Его дорогая одежда сидела настолько хорошо, что я чуть не захлебнулась слюной. Сшитые на заказ серые брюки подчёркивали узкие бёдра и упругие ягодицы. Угольно-серая рубашка облегала спину и плечи.

Я видела, как под тонким материалом бугрятся трицепсы на руках, стиснувших перила так, что побелели костяшки. Словно Брюс Беннер изо всех сил противился превращению в Халка.

Пит говорил, что между Дмитрием и Алексом, старшим из братьев Севастьяновых, время от времени возникало какое-то напряжение. Может, они поругались, и теперь Дмитрий срывается на окружающих?

Если он так зол, то почему не уйдёт к себе в комнату? Или вообще не уедет куда-нибудь, с его-то состоянием?

В следующее мгновенье все мои предположения перевернулись с ног на голову, потому что его голова откинулась, а широкие плечи приподнялись и опустились со вздохом. Даже с моего места было видно, что он смотрит на полную луну.

Люди, кипя от злости, обычно так не поступают; так делают, чувствуя сожаление или даже тоску.

Я ощутила вспышку жалости. Его родственники веселятся этажом ниже, а он стоит тут один.

Это то, что случается с чудовищами в сказках; они вовсе не хотят быть чудовищами. И не хотят быть одни.

Наконец, Дмитрий отпустил перила и потёр виски.

Желание увидеть его лицо возобладало, и я направилась в противоположный конец перил, намеренно стуча каблуками.

Он уронил руки, а его мышцы напряглись ещё сильнее. — Сколько, блядь, раз мне ещё повторить? — процедил он с сильным акцентом. Потом, поворачиваясь ко мне, отрывисто бросил: — Я - ЧЕРТ ВОЗЬМИ — НЕ — ЗАИНТЕР… — и пораженно замолк.

Мне было знакомо это чувство. Дмитрий Севастьянов оказался… великолепен.

Вид его безупречного мужского лица просто выбил из лёгких весь воздух.

Густые чёрные волосы, точёные скулы. Гордый тонкий нос и сильная челюсть. Глаза — цвета пылающего янтаря.

Прекрасное, прекрасное чудовище. Я едва не покачнулась на месте. Раньше я такое проделывала только намеренно, при обчистке карманов.

Как только его напряжённая челюсть расслабилась, губы мгновенно превратились из вытянутых в целовательные. Живой взгляд пробежал по мне от каблуков до макушки. — Ты… — выдохнул он.

Начни разговор, Вайс. — Я? — Мы точно никогда не встречались. Потому что это лицо осталось бы в моей памяти навсегда.

— … сногсшибательна. Один твой вид сразил меня наповал.

Э-э-э? Парни находили меня симпатичной, но на фоне длинноногих стриптизёрш и накаченных силиконом моделей было весьма сложно выделиться (я всегда говорила себе, что займусь этим в Рино).

А как же Кэрин? Может, вчера он забыл надеть контактные линзы?

Вместо того чтобы прогнать меня, чудовище подошло ближе. Пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Ну, приветик, здоровяк.

Он находился так близко, что я ощущала исходящее от него тепло. Почувствовала едва уловимый аромат его одеколона — хвоя и что-то таинственное — от чего захотелось мурлыкать. Нет, не едва уловимый, это была настоящая доза. Его запах, распространяясь по воздуху, превращался в наркотик.