— Ааа! Уже близко, уже близко… — О, Божечки, четыре человека увидят, как я кончаю.

— Может, показать им, как блестят мои пальцы от твоей смазки?

— Нет, н-е-ет. — От одной лишь мысли об этом моё лицо вспыхнуло. Светить сиськами — это одно, я и сама так делала раньше, но то, что он предлагал — нечто совершенно интимное!

Только Дмитрий уже поднял вверх мокрые пальцы, которые освещались моим неоновым ошейником. От этой картины рыжая вскрикнула и ещё сильнее заёрзала. Темноволосый застонал, его тело дёрнулось. Блондин выругался и стиснул зубы, пытаясь не кончить.

Я словно обезумела. Никак не могла выровнять дыхание. — Сейчас… закричу. Не дай мне… закричать.

— Не дам. Всего лишь попробуй. Потом я доведу тебя до конца. Другой рукой он вновь занялся моим клитором, а влажные пальцы поднёс к моему рту. Обжигая шею горячим дыханием, скомандовал: — Соси.

Абсолютно недопустимо. Готова ли я на такое перед всеми? Слова не складывались в предложения. — Как… ты… — я осеклась, прошептав, — что со мной происходит?

— Подчинись, Вика.

Издав крик, я наклонилась к его пальцам. Я сосала их, пробуя собственный вкус. Глаза закатились, бёдра насаживались на его ладонь.

Дмитрий выдавил с болью в голосе: — Они на тебя смотрят. Пялятся. Покажи им, как моя развратная девочка любит кончать.

Я самозабвенно облизала его пальцы, когда он их вынимал.

Его ладонь зажала мой рот. Погрузив в меня пальцы другой руки, он начал ими вибрировать…

Пик. Конец. РАЗРЯДКА.

Я взорвалась, вопя в его ладонь, пока тело билось в конвульсиях. Его голос в моём ухе лишь усиливал и без того ослепляющий оргазм. Он говорил, какая я красивая. Что ему никогда не забыть, как в его объятьях я впала в неистовство.

Он говорил, что я — совершенна.

Полёт. Восторг. Этот мужчина.

Через некоторое время я пришла в себя после самого сильного оргазма, который у меня когда-либо был. О котором я когда-либо мечтала.

Он убрал руку от моего рта. По-прежнему бормоча ласковые вещи, он продолжал нежно меня поглаживать, пока я не оттолкнула его руку.

Я слышала только наше дыхание. Прижавшись к шее, я вдыхала его запах. В знак благодарности лизала его кожу, чувствуя растущую привязанность внутри.

Клубная музыка становилась всё громче.

Клуб.

Вернулось осознание реальности. Я только что яростно кончила. Здесь. Перед чужими людьми.

Я осмелилась поднять голову. Рыжая запыхалась, её грудь вздымалась. Она обмякла на темноволосом, который откинул голову назад. Блондин тяжело дышал, очевидно, только что кончив.

Они все, наблюдая за мной, достигли оргазма.

Меня переполняла досада. Я не могла смотреть им в глаза.

А Дмитрий? Я повернулась к нему. Раздутые ноздри, стиснутые челюсти. Казалось, необходимость дойти до разрядки сводила его с ума. Он явно со мной ещё не закончил.

Наверное, думал трахнуть меня прямо на столе. Эта мысль заставила всхлипнуть от желания — а потом я просто пришла в ужас. Он ведь мог сделать со мной всё, что угодно.

Всё, что угодно.

Хотя я надеялась, что он обо мне позаботится, даже попросила его об этом специально. Ещё один мужчина, предавший моё доверие.

А я не хотела, чтобы он меня предавал.

Дёрнув язычок молнии, я, как могла, застегнула платье. — Пусти меня. Сбежать.

— Вика? — казалось, он был сбит с толку.

Я попыталась вырваться и повторила сквозь зубы: — Пусти.

Наконец, он меня отпустил, и я, пошатываясь, встала на ноги.

— Что случилось? — Поморщившись, он поправил свой выпирающий член.

— Ты должен был за мной присмотреть. А не вынуждать выставить себя напоказ перед незнакомцами! — не в силах встречаться ни с кем взглядом, я вылетела из комнаты.

Дмитрий следовал за мной по пятам. — Вика, подожди!

— Оставь меня в покое! — Я лавировала в толпе, пытаясь добраться до нашего столика. Кэрин и Бэнжи уставились на огромного русского.

— Я еду домой! — объявила я им. Потом, схватив сумочку, устремилась к выходу.

Прежде чем я успела подозвать такси, Дмитрий поймал меня, схватив за запястье.

— Поедем со мной в отель! — По выражению его лица было видно, что он едва сдерживается. Этот взгляд утопающего теперь меня пугал. — Мы поговорим…

— Я доверилась тебе, а ты мной воспользовался! Не хочу тебя больше видеть!

— Ты ведь это не серьёзно. — Взгляд Дмитрия заметался, словно сам он не мог совладать со стремительно ухудшающейся ситуацией.

Из клуба выскочили Пит, Бэнжи и Кэрин, переводя взгляды с меня на Дмитрия и обратно.

— Пойдём со мной, Виктория. Быстро, — негромко произнёс он.

Я вырвала руку из его хватки. — Оставь меня в покое!

Моя семья задаёт вопросы потом. Сейчас они обступили меня, готовые броситься на защиту.

Пит закрыл меня своим телом. — Господин Севастьянов, сейчас вам лучше уйти.

Тот смотрел на Питера в упор, выражение лица обещало смерть, как будто он собирался зубами вырвать у него глотку. — Никогда не вставай между мной и ею. — Он сжимал и разжимал кулаки. — Последствия будут плачевными.

Эта угроза испугала бы кого угодно, но Пит не отступил. — Как насчёт вернуться к этому завтра, немного остыв?

Дмитрий повернулся ко мне, сразу потеряв свой смертоносный взгляд. Он нахмурился, но я помотала головой. — Я сказала: не хочу тебя больше видеть.

Его взгляд потух, и это меня обескуражило. Хотя в тот момент я его ненавидела.

— Как пожелаешь. — С этими словами он ушёл прочь.

Я смотрела на его удаляющуюся фигуру, едва замечая, как по щекам текли слёзы.

Глава 12

Остановившись перед дверью скромного домика моих родителей, я поправила на бедре корзину с грязным бельём и прислушалась.

— Надо было видеть, как Севастьянов на неё смотрел, — говорил Пит.

— Он так смотрел, пока она не сказала ему отвалить навсегда, — заметил Бенжи. — Там в клубе Севастьянов сделал что-то такое, чего она стерпеть не смогла, о чём и сообщила ему чётко и ясно.

Я отказалась раскрыть подробности. Утром, когда воспоминания о прошедшей ночи наложились на похмелье, я только и смогла закрыть ладонью лицо. Дмитрий стал для меня просто каким-то секс-Свенгали

Я, скорее, была на стороне Бенжи, и не думала, что русский ещё позвонит. Вспоминая его потухшие глаза, я вновь почувствовала внутренний укол. Разве можно так привязаться к мужчине всего за два дня? Особенно после того, что он со мной сделал?

Я ревела из-за этого козла. А я не ревела, даже когда порвала с Бреттом!

— Десять штук на то, что он позвонит, — сказал Пит.

— Принимаю, — откликнулся Бенжи.

Распахнув дверь, я ворвалась в гостиную, бросив на каждого свирепый взгляд.

Пит сидел в видавшем виды кресле, оттачивая карточные фокусы на журнальном столике. Бенжи расположился на бугристом длинном диванчике, обложившись запчастями к видеокамерам. Мама с папой сидели рядышком на широкой кушетке. Она шила платье, он — работал с ноутбуком.

Кэрин только что усадила Кэша в манежик рядом с диваном, и малыш приветливо загулил. Бабуля и Русский Эл за раскладным столиком для бриджа играли в шахматы и потягивали шерри из маленьких хрустальных бокалов.

За раздвижной стеклянной дверью были видны и другие мои тёти и дяди, расположившиеся со своими детьми у бассейна.

Хотя мои младшие двоюродные братья и сёстры уже делали успехи в мошенничестве, жульничая в «Марко Поло», в воде я по-прежнему была непобедима.

Сначала стирка. Я подтянула корзину повыше. — Вы что, ребята, ставите на меня? Как на скаковую лошадь?

Мама отложила шитьё, чтобы меня обнять. — Строго говоря, они ставят на Дмитрия. В этом случае он будет скаковой лошадью.

Круги под глазами она профессионально замаскировала косметикой, но я всё равно узнала об этом по запаху отдушки. Конечно, она не спала ночами, волнуясь за папу.

— Давайте больше не будем упоминать Дмитрия, лады? — буркнула я, голова мучила меня похуже несобранного флэша.

Бенжи прыснул. — Да-да, как будто можно не говорить о слоне в комнате.

— Об очень большом слоне, — подал голос Эл. Он пригладил свою длинную седую бороду. Наверное, отращивал её в противовес лысине.

— Виктория, дорогая, — начала бабушка, — почему бы тебе не рассказать нам, что именно произошло в клубе между тобой и твоим русским джентльменом?

Ой.

— Э-эм, в другой раз, бабуля.

В её тёмных глазах читалось веселье. Шерри всегда так на неё действовал, и Эл своевременно наполнял рюмки.

Когда у Эла умерла жена, мои родители, чтобы он не чувствовал себя одиноко, начали приглашать его на воскресные ужины. Двадцать лет назад. Он приходил каждое воскресенье, так что, в конечном счёте, тоже стал частью семьи.

То, что бабуля и Эл стали друзьями с далеко идущими последствиями, не замечать становилось всё сложнее.

Мама положила руку мне на плечо и глубоко вздохнула. — Милая, ты действительно сказала миллиардеру, который от тебя без ума, что не хочешь его больше видеть? — Этот вопрос она задала так, как любая другая мать бы спросила «Милая, ты что, принимаешь наркотики?»

— Я… да. — Что такого в нём заставляло меня делать такие странные поступки? — Но вечером я собираюсь зацепить канадского кита. Всё образуется.

Папа закрыл ноутбук, собираясь вмешаться. Он никогда на меня не сердился, но я терпеть не могла его разочаровывать.

Мама снова села с ним рядом. Они всегда были не разлей вода, лучшие друзья и партнёры.

Их подделки знаменитых картин висели на всех доступных стенах. — Севастьянов тебя ударил, горошинка? — Он свирепо прищурил голубые глаза. — Я его убью, если он только посмел…