Тереза Ромейн - Играя в любовь

Как же Эдмунд допустил такое? Когда начал жадно брать, вместо того чтобы отдавать?

«Должно быть, я очень многое хочу получить», – ответил он ей и предложил все, что имел, но до сих пор не дал ничего, кроме мимолетного физического удовольствия и пустого дома.

Его добрые намерения всегда рассыпались под натиском ее сомнений. Джейн не знала, почему он женился на ней. Чья то была вина? Вина всегда лежала на нем и только на нем.

Наконец их можно считать по-настоящему женатыми, подумала Джейн.

После свадебной церемонии в доме кузена Хавьера у нее на пальце появилось кольцо. Сколько раз она отдавала Эдмунду свое тело – не вспомнить и не сосчитать, но вот сердце свое впервые отдала сегодня и обратно вместе с вежливым извинением не получила. Однако ей следовало быть осторожной: нельзя допустить, чтобы Эдмунд понял, что она почувствовала разницу между раньше и сейчас, пока сам не будет готов признать это.

Джейн поправила волосы и предупредила:

– Если попытаешься меня поблагодарить, то мне придется тебя убить… или взять с тебя гинею.

Эдмунд одарил ее своей самой обольстительной улыбкой:

– Гинею? Чепуха! Ты стоишь гораздо больше.

Джейн задумалась, стоит ли она десять тысяч фунтов и не жалеет ли Эдмунд, что женился на ней.

Итак, ей удалось добиться от мужа улыбки. Что же дальше? Любое ее слово могло оказаться лишним и испортить такой чудесный момент.

Она спустилась на землю. Бедра ее ныли, колени болели, пальцы рук и ног сильно замерзли, но это были восхитительные ощущения.

Отряхнув свои юбки, Джейн села на скамейку, в то время как Эдмунд начал застегивать пуговицы на бриджах. И тут, не успев толком осознать, что делает, она схватила его за руку.

– Подожди.

– О…

Это все, что он сказал, но Джейн восприняла его ответ как разрешение делать все, что ей заблагорассудится. И она им воспользовалась, а он… не остановил.

В конце концов, это была их первая настоящая брачная ночь, а она – новоиспеченная супруга, которой не терпится познать тело любимого мужчины. Словно то был их первый раз, она начала поглаживать его торс, пуговицу за пуговицей расстегивая жилет. Потом, нежно подняв рубашку, скользнула рукой к груди, провела пальцами по волоскам, спустилась к плоскому животу с буграми мышц, напрягшихся под ее ладонью…

Ей так хотелось снова сесть на него верхом, но вдруг он решит, что это слишком, неправильно ее поймет? Но ведь он сам сказал, что хочет получить сполна и готов заплатить за это любую цену.

Мускулы его казались стальными, напрягаясь под ее рукой, и даже когда она спустилась вниз живота, то и там почувствовала все ту же твердость.

У нее возникла идея.

– Мы можем попробовать… – Ее раздражало, что никак не получалось подобрать нужные слова, чтобы сказать ему о своих желаниях. – Я могла бы сделать это губами…

Эдмунд судорожно вздохнул и застонал.

Джейн не нужны были слова. Опустившись на колени, она обхватила его твердую плоть рукой, приоткрыла рот, обдав его горячим дыханием, но Эдмунд вдруг схватил ее за локоть и потянул к себе.

– Нет, Джейн, остановись! Ничего такого не надо. В этом нет смысла – ведь мы должны зачать ребенка.

Сказанного было достаточно, чтобы охладить ее желание.

Муж не желал разделять ее желания, чувствовать прикосновение ее губ, отдаваться наслаждению, лишь хотел использовать ее тело для достижения своей цели, о чем они и договорились до свадьбы.

С новой силой она осознала, что их брак – союз по расчету. Ей так хотелось убедить его, что ей можно доверять, но разве такое возможно, когда в основе их брака – ложь? Джейн лгала партнерам по картам у Шерингбрука, проиграла все деньги. Почему он должен доверять ей свои секреты или открывать сердце, если знал ее как женщину, способную взять чужие драгоценности, соврать и увильнуть от ответа?

– Разве тебе не хочется попробовать?

– Это не имеет никакого значения.

– А имеет ли значение, что этого хочется мне?

Эдмунд застегивал пуговицы на жилете так, будто облачался в доспехи. И она знала, что, даже если ей удастся добиться от мужа ответа, это будут слова, совершенно лишенные смысла.

– Пойдем в дом, – произнес он холодно. – Должно быть, ты замерзла. Надень маску, и вернемся в зал, ведь тебе понравился маскарад.

Джейн подумала, что как на ней, так и на нем слишком много масок и нет нужды надевать лишние, но заставила себя нацепить улыбку. Даже баронесса в костюме служанки не так смешна, как глупая Джейн Тиндалл со своей пустой надеждой завоевать доверие мужа.

Эдмунд спустился к завтраку в прекрасном настроении. Предыдущим вечером они с Джейн преодолели очередное препятствие, вернее, преодолел он. Когда она предложила ему больше, чем необходимо, он отказался. От гордости за себя и сознания, что поступил правильно, у Эдмунда даже разыгрался аппетит.

Малая гостиная, где они обычно завтракали, была пуста. Серебряные подносы блестели на солнце, лучи которого проникали через высокие окна, но жены почему-то не было. Никто не разбивал сваренные вкрутую яйца, не пил горячий шоколад.

Эдмунд гадал: то ли он проснулся слишком рано, то ли Джейн успела позавтракать без него. Эта мысль была ему неприятна, и он позвонил в колокольчик, а когда появился дворецкий, спросил:

– А что, Пай, леди Киркпатрик уже позавтракала?

Сегодня ночью он приложил немало усилий, чтобы утомить ее. От воспоминаний на его губах застыла блаженная улыбка.

Эдмунду потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что в гостиной повисло гробовое молчание. Дворецкий напряженно молчал, устремив взгляд куда-то вдаль. Пай никогда прежде не выглядел таким растерянным, даже при том, что не выражал никаких эмоций, кроме легкого пренебрежения.

– Что-то не так, Пай?

– Леди Киркпатрик нет, милорд, – процедил дворецкий.

– Как это нет? – не понял Эдмунд. – У нее что, какие-то дела в городе?

– Нет, милорд. Она…

Эдмундом овладел страх.

– Исчезла?

Сердце его сковал ужас, дыхание словно остановилось, мысли спутались. Теряясь в догадках, он взмолился лишь об одном – только бы это не было делом рук Тернера. Если негодяй осмелился похитить Джейн, то его ждало страшное возмездие. Глаза Эдмунда уже метали молнии, когда дворецкий положил конец его кровожадным мыслям.

– Нет, не исчезла…

– Тогда что, черт возьми, случилось? – воскликнул Эдмунд, заметив растерянный и горестный взгляд дворецкого.

– Леди Киркпатрик уехала, милорд, сегодня рано утром, вместе с горничной. С ними был дорожный чемодан. Мне дали понять, что возвращаться она не планирует.

– Этим утром?

Дворецкий кашлянул, шаркнул ногой, выдав тем самым свою сильнейшую обеспокоенность.

– Что-то еще, Пай?

– Она сказала «никогда»… Никогда не вернется.

Глаза дворецкого были пустыми, взгляд – потухшим и мрачным.

– Она так полагает? – Губы Эдмунда вытянулись в жесткую линию. – Леди Киркпатрик заблуждается.

Раз она взяла с собой дорожный чемодан, то могла отправиться лишь в одно место в Лондоне. Он сейчас же отправится за ней следом ради ее же безопасности и благополучия.

Его жена упряма до крайности, но и он способен проявить характер.

Когда Хавьер спустился ее встретить в холл, Джейн ожидала увидеть на его лице что угодно: удивление, любопытство, – но только не беспокойство.

– Что случилось, Джейн? Для визита еще рановато, но дворецкий сказал, что у тебя дело, не терпящее отлагательств.

Алекс, наверное, еще спал, когда она явилась к нему в дом, потому что одевался явно в спешке и сейчас поправлял шейный платок и приглаживал волосы. Джейн почувствовала укол вины за то, что разбудила кузена так рано и вызвала его беспокойство.

– Это нормальные люди приходят в положенные для визитов часы. Не думала, что ты считаешь меня таковой, Алекс!

Джейн взяла горничную за руку, придвинувшись поближе, чтобы скрыть свой чемодан: ни к чему раньше времени волновать кузена.

Хавьер приподнял бровь.

– По-прежнему остра на язык, руки-ноги на месте, значит, ничего страшного не произошло. Хотя погоди… О, чемодан. Почему ты приехала с чемоданом? – Сразу помрачнев, он опять поправил шейный платок и спросил: – Что происходит, Джейн?

Ах так? Сразу превратился в графа – заговорил официальным голосом!

Джейн тут же скрестила руки на груди, вздернула подбородок и не менее надменным тоном баронессы ответила:

– Ничего. Хотя, да, я привезла с собой чемодан. Один из твоих лакеев любезно затащил его внутрь.

– Мне плевать, как чемодан оказался здесь! Джейн, объяснись. Что-то случилось с Киркпатриком?

На сей раз голос графа превзошел голос баронессы, и ей пришлось поубавить тон.

– Нет, он в порядке, я полагаю, – пробормотала Джейн. – Послушай, Хавьер: могу я поговорить с Луизой?

Алекс немного помялся и нерешительно спросил:

– Это какая-то женская проблема?

– Да, именно. Мне можно поговорить с ней наедине?

Хавьер кивнул и попросил дворецкого пригласить графиню в утреннюю гостиную.

Джейн немного расслабилась и с облегчением сделала шаг назад, к своему багажу.

– Спасибо тебе, Алекс.

Хавьер явно колебался между обуревавшими его чувствами: строгостью и беспокойством.

– Джейн, подожди. У тебя точно все в порядке?

– Если ты о здоровье – все прекрасно.

Хавьер не сводил с нее взгляда и, разумеется, понял, что она ушла от ответа.

– Надеюсь, ты никого не убила? – попытался он разрядить атмосферу. – Не присвоила чужие деньги, не совершила ничего другого, противозаконного…