За ней приедет автомобиль. Она уезжает. На два месяца.

Я расстроено обняла подушку.

Я не увижу ее два долбаных месяца. Не смогу почувствовать то, что чувствовала этой ночью два гребаных месяца. Не смогу коснуться ее, обнять ее, испробовать ее… "Иисус, она еще даже не уехала, а я уже скучаю. Это плохо, Кэйд".

Приглушенный телефонный звонок прервал угнетающие мысли. Я отбросила подушку в сторону и скатилась с кровати, внезапно осознав, что теряю впустую то оставшееся время, которое могу провести с ней. Быстро собрав свою скомканную одежду, я вытащила из шкафа Робин футболку UCLA и черные шорты, на секунду задержавшись, чтобы вдохнуть знакомый аромат, перед тем как одеть их.

Я начала спускаться вниз, счастливо насвистывая, и чуть не столкнулась с Робин, которая почти бежала вверх по лестнице. Тревога была написана на ее лице. Заметав меня, она резко остановилась, и коротко улыбнулась, разглядывая мой новый наряд.

– Проклятье. Ты хорошо выглядишь в моей одежде. – Она моргнула, и тут же отгородилась от меня. – Но ты должна уехать. Сейчас.

Тонкое замечание о том, что она даже лучше выглядит вовсе без одежды, умерло на моих губах. Я посмотрела на нее.

– Прошу прощения?

Робин пролетела мимо меня в спальню, чтобы вернуться через минуту, и сунуть мне в руки груду одежды – моей одежды.

– Моя сестра только что звонила. Она будет здесь в любую минуту, ты не можешь оставаться здесь.

Я автоматически взяла одежду и позволила ей стащить меня вниз по лестнице, изумленная поворотом событий. Мы были в холле, и Робин бормотала что-то насчет того, что ее сестра выбрала неудачное время, когда я, наконец, вышла из паралича.

Я остановилась и стряхнула ее руку, которой она, отнюдь не нежно, тащила меня к двери.

– Почему?

Робин нахмурилась, нервно глядя на дверь.

– Почему что?

– Почему я должна уходить, если твоя сестра придет сюда. Ты – взрослая женщина, Робин. Это твой дом. Ты можешь приглашать сюда кого заблагорассудится, независимо от того, придет ли твоя сестра или нет.

Ее глаза сузились, лицо стало ледяной маской – буквально за секунду моя возлюбленная превратилась в незнакомку. Она отстранилась и скрестила руки на груди.

– Осторожней, Кэйд. Я не терплю давления. Ночь, проведенная в моей постели, не дает тебе права указывать мне, как обращаться со своей семьей. Я не стану выгонять свою сестру только потому, что ты хороша в постели.

Я моргнула, мой удивленный вздох был явственно слышен.

"Ой".

Удивительно, сколько боли могут причинить несколько небрежно брошенных слов. Часть меня знала – она не это имела в виду. Робин нервничала и была испугана, и пожалеет об этих словах, как только обдумает их. Вообще-то я могла сказать, что она уже сожалеет о сказанном – она закрыла глаза и сжала пальцами переносицу, тихо ругнувшись.

– Черт, Кэйд, прости…

Но от ее сожалений произнесенные слова на стали менее ранящими, и это нисколько не уменьшило моего гнева.

– Христос, Робин, я не просила, чтобы ты выгоняла свою сестру, я просила только чтобы ты обращалась со мной, как с кем-то, кто тебе небезразличен, вот и все. – Ее глаза расширились, когда я судорожными сердитыми движениями стянула футболку и шорты, кинув одежду в ее направлении.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Я расправила собственную мятую одежду и начала одеваться.

– Сюда скоро приедет твоя сестра. Ты же не хочешь, чтобы она увидела меня в твоей одежде? У нее могут возникнуть неправильные мысли. – Закончив одеваться, я горько рассмеялась, распихивая нижнее белье по карманам. – Поверить, блин, в это не могу. Давненько я не выскальзывала утром из чужого дома с нижним бельем в кармане.

Я потянула за подол своей шелковой рубашки без рукавов, пытаясь немного разгладить мятую ткань, и нервно пригладила пятерней спутанные волосы, но это мало помогла. Я выглядела точно так, как и должна была – как человек, которого ночью трахнули, а теперь вышвыривают из дома.

– Спасибо тебе, детка, за то, что превратила нечто потрясающе адски великолепное в плохой молодежный фильм. Теперь я знаю – если захочу как-нибудь почувствовать себя облитой дерьмом, мне нужно просто прийти к тебе.

Робин вздрогнула и сделала шаг вперед.

– Кэйд…

Я махнула рукой, заставляя ее замолчать, и рывком открыла дверь, как раз когда потрясающая белокурая женщина, стоящая на крыльце, подняла руку, чтобы постучать.

– Доброе утро, – произнесла я, вежливо кивнув. – Вы, должно быть, сестра Робин. Рада познакомиться с вами. Я работаю с вашей сестрой и иногда заезжаю, чтобы поздороваться. Я как раз уходила.

– Кэйд… постой. – Робин пыталась взять меня за руку, но я скользнула мимо ее смущенной сестры, обернувшись только на крыльце.

– Безопасной поездки, Робин. Я рада что, по меньшей мере ты, хорошо провела время.

– Черт побери, Кэйд, я не то имела в виду…

Я развернулась и спустилась с крыльца, пылая праведным гневом, даже не вспомнив, пока не дошла до Твайлы, что у меня нет ключей. И бумажника. И сотового. Все это лежит в моем рюкзаке на табуретке в кухне Робин.

"Прах побери".

Я закрыла глаза и оперлась руками о крышу автомобиля, пытаясь успокоить свой гнев, к которому теперь прилагалась изрядная доля замешательства. "Я не могу вернуться в этот дом. Я не могу вернуться в этот дом. Я не могу вернуться…"

Я топнула ногой по асфальту, и распахнула глаза от внезапной боли. Оказывается, ботинок у меня тоже нет.

"Ну, блин".

– Нет, ну это просто ПОТРЯСАЮЩЕ! Мятая вчерашняя одежда, никаких ключей, никакого бумажника, никакого телефона, никаких гребаных ботинок…

– Эй, ш-ш-ш… – Робин внезапно очутилась позади меня, обняла меня за талию и притянула к себе. Оперевшись лбом о мое плечо, она сильнее сжала объятия. – Боже, я – такая идиотка, Кэйд, прости. Я не то имела в виду… Пожалуйста, детка, не уезжай. Мне так жаль…

Паника в ее голосе уничтожила мой гнев; я вздохнула и расслабилась в ее объятиях.

– Черт. – "Иисус, ну разве мы не пара. Шаг вперед, восемнадцать назад".

Она подняла голову и поцеловала мои волосы.

– Мне так жаль, Кэйд. Я продолжаю все портить. Я никогда не хотела, чтобы ты думала, что я… ты – не хороша в постели…

– Эй! – Возмущенно воскликнула я, повернув голову, чтобы хмуро посмотреть на Робин.

– Ах, черт, опять получилось не то… конечно, ты… вообще-то, потрясающе… я хочу сказать, что не думаю так о тебе, несмотря на свои слова…

Она была так взволнована, так ужасно серьезна… я рассмеялась.

Робин в замешательстве нахмурилась, и развернула меня лицом к себе, держа за плечи.

– Ты, случаем, не спятила?

Я фыркнула.

– Конечно, я спятила – после всего, что ты сказала, и как себя вела.

Она опустила руки и смотрела в пол, шоркая ботинком по асфальту, как ребенок, которого ругают. Великолепный, ростом метр восемьдесят, в обтягивающей черной одежде, обруганный ребенок.

– Я знаю. – Спокойно произнесла Робин, глядя на меня из-под длинной челки.

Это было… восхитительно…

Неудивительно, что у нее не было неприятностей с подобным поведением. Один такой взгляд – и ни у кого нет ни шанса. Я вздохнула и приподняла ее голову, коснувшись рукой подбородка, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я преобладаю над этим, Робин, но ты в последний раз используешь эту 'я не привыкла к' фразу, ладно? Это непривычно для нас обеих, но это не повод, чтобы так себя вести.

– Я знаю, Кэйд, и я сожа…

– Эм, Робин? В чем дело? – Мы синхронно обернулись на голос.

«Ой». Совсем забыла об ее сестре.

Я неторопливо убрала руку с подбородка Робин и отошла на шаг назад. Возможно, та фраза была излишне резкой, но Робин права. Ее отношения с семьей – не мое дело.

Пока что.

Робин коротко глянула на сестру и снова повернулась ко мне, держа меня взглядом, будто я могла уехать. Должно быть, она не слышала мою небольшую тираду насчет отсутствия ключей, бумажника и сотового.

– Прости, Триш… мы скоро придем. Дай нам минуту, ладно? На кухне есть кофе.

– Робин, мне нужно…

– Триш. Пожалуйста. Только минуту.

Я почувствовала прикосновение к своим пальцам, и опустив взгляд, обнаружила, что Робин держит мои руки в своих. Я с удивлением посмотрела на нее. Десять минут назад она боялась, что ее сестра застанет меня в ее доме и у нее возникнет неправильная мысль. Или правильная мысль. Теперь она стоит посреди дороги, и держит меня за руки.

Раздраженно глянув на меня, ее сестра вернулась в дом, но Робин продолжала смотреть мне в глаза.

– Так. – Она рассеяно погладила мою ладонь большим пальцем, пристально глядя мне в глаза. – Мы в порядке?

Я сопротивлялась желанию наклониться и поцеловать появившиеся от волнения морщинки на ее лбу, лишь коротко кивнув и сжав ее руку.

– Мы в порядке.

Робин расслабилась с явным облегчением, медленно моргнула и улыбнулась.

– Спасибо.

– Но если сделаешь это снова, я буду пинать твою прекрасную задницу следующие сто лет. – Я только наполовину шутила, и она знала это.

– Если я поступлю так снова, такое обращение будет заслуженным. Я искренне сожалею, Кэйд. Я вела себя… ужасно. Если бы я была на твоем месте… – Она покачала головой, глядя сквозь меня. – Не знаю, смогла бы я простить себя так быстро.

– Эй. – Я тряхнула ее руку, заставляя снова посмотреть на меня. – Не думай, что раз я так быстро простила, то это стало менее болезненным, Робин. Твои слова ранили меня. Но я еще не готова бросить все и, надеюсь, ты тоже.

– Ни за что, – пылко ответила она, мотая головой.

– Хорошо.

Мы стояли и застенчиво улыбались друг другу, пока она не прикусила губу и не покосилась в сторону дома. Ах да, сестра. Я опять забыла о ней. Робин снова посмотрела на меня, и внутренние дебаты ясно отражались на ее обычно спокойном лице.