— Вы знали, что он шулер?

Дарлингтон сидел у камина, положив ногу на ногу, успев уже дважды долить виски в свой бокал.

— И что из этого? — вяло спросил он.

Сабрина отошла от окна и встала рядом с креслом, в котором сидел Дарлингтон. В ее глазах было отчаяние.

Боже, какой трагизм звучал во всегда чарующем голосе этой девушки! Как хотелось Дарлингтону протянуть руки и усадить ее себе на колени! А затем убрать с ее лица упавшие локоны роскошных волос и прильнуть к нежным губам!

— Почему вы ничего не предприняли? — продолжала допытываться Сабрина. — Даже хуже того! Просто бросили меня на растерзание этому мерзавцу!

Весь прошедший вечер Джек не спускал глаз с Сабрины и только на несколько минут вышел. Надо же было случиться, что именно в тот момент Сабрина допустила роковую ошибку! Когда Джек вернулся, катастрофа уже произошла.

Дарлингтон помолчал несколько мгновений, а затем, взглянув Сабрине прямо в глаза, жестко сказал:

— Вы говорите, Баклей мошенничал. Пусть так! Но сами-то вы зачем пришли в игорный дом? Разве не для того, чтобы плутовством добыть деньги?

Сабрина сразу же выпрямилась и гордо подняла голову:

— Я не плутовала!

— Вам просто не понадобилось этого делать, — парировал Джек, окидывая ее взглядом с головы до ног.

Боже, до чего же изящна и стройна ее талия! Как знать, возможно, к концу этого часа ему удастся…

— Если бы вы видели, что не можете выиграть честно, то непременно сплутовали бы, как это сделал Баклей.

С трудом взяв себя в руки, Сабрина поставила на стол нетронутый бокал с коньяком и сказала настолько спокойно, насколько могла:

— Ваши обвинения несправедливы, а потому отвратительны!

Джек протянул руку и взял ее бокал.

— Отвратительны? Возможно. Несправедливы? Нет. Вы, дорогая моя, стали чересчур жадной.

Он поднес бокал к губам и отпил один глоток, дабы слегка успокоить начинавшие пошаливать нервы.

— Мне как-то говорили, что самоограничение — ценнейшее качество в человеке.

Бессильно сжав кулаки, Сабрина с бешенством смотрела на Дарлингтона. Гордость не позволяла ей вторично отвечать на оскорбления. Тем более что вовсе не жадность заставила ее сесть за карты с мошенником Баклеем. Это она отлично знала.

Хвастливый рассказ Баклея о том, как он обошелся с арестованным разбойником, шокировал и возмутил Сабрину. Она даже перестала думать о несчастном Ките, которого поклялась спасти… Тогда ее мысли занимал только один человек — Джек Лоу.

В результате она проиграла все!

Чувства вины и стыда переполняли ее душу. Потерять все! Потерять из-за бандита, которого рано или поздно все равно покарает закон! Боже, как можно было вести себя столь глупо и эгоистично?! Забыть, что не только будущее Кита, но и сама его жизнь зависит только от нее одной!

Джек смотрел на Сабрину и видел, как менялось выражение ее лица. На нем отражались то праведный гнев, то упрямство, то сомнение. И стыд…

— Я же предупреждал вас, что карты — игра для бесстрастных обманщиков, — осуждающе покачал головой Джек.

Сабрина умоляюще сложила ладони перед собой.

— Но я же все делала правильно. И немало выиграла до появления того типа.

Он никогда еще не встречал женщины со столь открытой душой, абсолютно неспособной на хитрость или лицемерие. И сейчас просто невозможно было сомневаться в готовности Сабрины отозваться всем сердцем на первое же проявление доброты И сочувствия. Но тогда почему он не чувствует себя победителем?

— Умоляю, скажите, когда мне следовало остановиться? — дрожащим голосом спросила Сабрина.

Сабрина и сама понимала, что совершила непростительный промах. Ведь продолжай она игру с прежней серьезностью и расчетливостью, то, возможно, и добилась бы очередной победы, сорвав столь желанный банк!

— Но всегда существует возможность отыграться, — неуверенно сказала Сабрина.

— Существует. Но нет никакой гарантии, что вы вновь не проиграете. Конечно, можно и рискнуть. Но для этого надо иметь деньги, чтобы сделать ставку.

Джек задумчиво смотрел на уже совсем погасший камин. Но мысленно продолжал любоваться стройной фигурой девушки, а во все более разыгрывающемся воображении ласкалi ее обнаженную грудь, которая, несомненно, должна быть божественной. Если бы Сабрина только знала, как легко, без каких-либо усилий зажгла она огонь в его душе и заставила закипеть кровь в жилах! Но нет! Она не должна даже догадываться об этом!

Сабрина стояла совсем близко, и Джек уловил волнующий шелест от соприкосновения ее одетых в тонкие шелковые чулки ножек.

Он посмотрел на нее и утешающе произнес:

— Разница между нами состоит в том, что я могу позволить себе проигрыш, а вы нет.

Лицо Сабрины перекосилось от душевной боли.

— Не бередите рану!

— Переживаете?

Джеку сделалось почти жалко неопытную девушку, которая мало что могла противопоставить его иезуитской тактике. Виконт ожидал, что Сабрина будет вести себя с ним более вызывающе. Теперь же в его душе шевельнулось что-то теплое, человечное. Но он тут же подавил это чувство и холодным тоном спросил:

— Почему вы не хотите откровенно признаться мне, зачем вам понадобились деньги? Если на развлечения, то я готов дать вам взаймы.

— Что такое? — удивленно выгнула бровь Сабрина. — Вы предлагаете дать мне взаймы, хотя отказались вернуть деньги, у меня же украденные?

— Я уже, кажется, говорил вам, что никогда не объясняю своих поступков, — резко ответил Дарлингтон.

— Тогда не требуйте никаких объяснений и от меня!

— Гордость порой дорого обходится. Вы считаете, что можете себе ее позволить?

— Меня удивляет то, милорд, — презрительно фыркнула Сабрина, — что вы, зная затруднительное положение, в котором я оказалась, находя мое поведение смешным и глупым, тем не менее уплатили за меня долг Баклею.

Джек снова сделал глоток из бокала, который продолжал держать в руках.

— Сказать по правде, я предпочел, чтобы вы были должны не ему, а мне.

— Почему?

Он бросил на девушку откровенный взгляд и усмехнулся одними губами:

— Мне просто не хотелось, чтобы до меня вы достались Баклею.

Щеки Сабрины побледнели от негодования.

— Как это омерзительно! — скривилась она. Дарлингтон пожал плечами:

— Мои мотивы не менее «благородны», нежели намерения Баклея. Но они откровеннее, а потому честнее! Мне также известна манера многих женщин расплачиваться за карточные долги, лежа на спине.

Джек снова поднес к губам бокал, в то время как Сабрина, донельзя возмущенная такого рода откровениями, отрицательно покачала головой.

— У меня есть подозрение, — продолжал он, — что вы, считая себя глубоко оскорбленной, намерены публично назвать Баклея шулером. Этого делать не стоит, поскольку есть большая вероятность налететь на неприятности.

— Что вы имеете в виду?

— Баклей относится к категории грубиянов, которые всегда требуют возмездия за клевету. Вы не можете похвастаться знатностью происхождения. Ведь ваш отец был торговцем — Баклей же особа титулованная. Ни минуты не сомневаюсь, что если он вознамерится взять вас силой, то будет оправдан. Я же предлагаю вам свою постель для взаимного удовольствия. Кроме того, ценой всего лишь одной ночи вы сможете погасить свой долг мне.

— Вы мне ненавистны!

— Это я от вас уже слышал.

Дарлингтон посмотрел на свой пустой бокал с явным намерением наполнить его вновь.

— Горькая правда заключается в том, Сабрина, что проигрывать надо достойно. А вы этого делать не умеете.

Сабрина и сама не могла понять, почему мягкое, почти нежное выражение глаз Джека показалось ей сейчас более обидным и оскорбительным, чем жесткие, насмешливые взгляды, которыми он сплошь и рядом награждал ее раньше. Она задохнулась от ярости и подняла было правую руку, чтобы ударить Дарлингтона. Но виконт оказался проворнее. Успев схватить Сабрину за запястье поднятой руки, он с такой силой сжал его, что девушка вскрикнула от боли.

— Я не привык к подобному обращению, — ледяным тоном сказал Джек, еще сильнее сжимая руку Сабрины. — И если вы посмеете меня ударить, то можете очень горько пожалеть об этом!

— Отойдите от меня!

— И не подумаю!

Не вставая со стула, он резко дернул Сабрину за руку и прижал к себе. Другой же рукой обвил ее талию.

— Это по меньшей мере часть долга, который вы в состоянии уплатить сами, — прошептал он.

Глаза Сабрины стали круглыми от неожиданности. Но в них отражались скорее смущение и тревога, чем страх.

— Во всяком случае, впредь вы как следует подумаете, прежде чем замахнуться на меня! — В голосе Дарлингтона звучал металл. — Учтите это!

Подержав еще пару секунд руку девушки, Дарлингтон отпустил ее. Но тут же схватил за густые мягкие волосы и силой усадил себе на колени.

— Я по натуре очень любопытен, дорогая. Давайте посмотрим, что привлекательного мы могли бы найти друг в друге. Согласны?

Сабрина уперлась ладонями ему в грудь с намерением оттолкнуть. Но тут же подумала, что будет выглядеть смешной, если закричит или начнет драться. В конце концов, они находятся в доме Шарлотты Лавлейс! Наверное, Дарлингтон не решится взять ее здесь, в гостиной, прямо на ковре?!

На лице Джека, оказавшемся совсем рядом с лицом Сабрины, заиграла торжествующая улыбка. Он, конечно, считал себя неотразимым! Что ж, может быть, поддаться искушению и ощутить жар его объятий? Сабрина уже не сомневалась, что надолго бы это запомнила, но все же сопротивлялась самой себе, хотя и не могла оторвать взгляда от лица виконта. Сделав над собой усилие, она опустила глаза. Но тут же залюбовалась его стройной фигурой… А эта могучая грудь, из которой вырывалось горячее дыхание… И безукоризненный, с большим вкусом подобранный костюм, от которого исходил горьковатый аромат, кружащий Сабрине голову…

Пальцы Джека коснулись подбородка Сабрины, заставив ее поднять голову и вновь взглянуть ему в глаза.