— Угу.

— Я хочу сделать это медленно. Понимаешь? Но не хочу ждать, когда подвернется настоящая постель… не могу ждать. Поэтому включи воображение, дикарочка, и представь королевских размеров кровать с накрахмаленными хлопковыми простынями. Мы с тобой постараемся не спешить.

Прижавшись к ней сбоку, Кайл поцеловал уголок ее рта, и Делани ощутила, как колотится его сердце — словно отбойный молоток.

Она чуть повернула голову, и ее сомкнутые губы встретились с его. Кайл медленно водил губами по губам, не пытаясь углубить поцелуй. Он едва касался ее рта, но тело Делани затрепетало от возбуждения. Кончиком языка, словно перышком, Кайл слегка увлажнил ее нижнюю губу, а потом нежно подул, будто бы приглушая зажженный им огонь.

Делани судорожно втянула воздух.

Нет, этот трюк не сработал. У нее внутри уже все горело. Она вспыхивала от малейшего прикосновения Кайла, и прохладный воздух не мог ее остудить. Чуть приоткрыв рот, Делани прихватила губами верхнюю губу Кайла, потом прикусила. В ответ на его стон она ощутила новый прилив тепла.

Поглаживая кончиками пальцев ее щеку, Кайл вернул себе инициативу. Он то легонько ласкал, то нежно посасывал ее нижнюю губу, и Делани едва не выгнула спину, но умудрилась сохранить неподвижность.

Кайл целовал ее веки, виски, нос, подбородок, кожу под глазами, брови, перемежая короткие сухие поцелуи долгими и влажными. Покусывал и ублажал, пока его ласки не слились для Делани в одно сводящее с ума волшебное действо. Наконец он прошептал, сверкнув глазами:

— Все еще холодно?

Делани настолько разгорячилась, что готова была взорваться. Господи помилуй, но до чего же это изумительно. Медленно, основательно… невообразимо.

— О да.

Действия Кайла ни капельки ее не охлаждали. У нее даже мозг раскалился. Однако она не собиралась двигаться, пока окончательно не припрет.

Его тихий смех пощекотал горло Делани. Ее губам не хватало его губ. Кайл же спустился к шее. Он то припадал к ней ртом, то обдавал дыханием. Делани дрожала, стонала, ей до смерти хотелось извиваться.

Почувствовав грудью прохладный воздух, она осознала, что в какой-то момент Кайл задрал ее футболку. Каков проныра. Но напрасно она ждала, что он коснется ее груди.

— Ах?..

Кайл раздражающе неторопливо поцеловал впадинку между плечом и шеей.

— Пора на автобус?

— Я уже пять минут как на низком старте, — прерывисто проворчала Делани.

— Номер оплачен до завтра.

Медленно потерев пальцем ее губы, Кайл продолжил упиваться ее шеей. В отместку Делани лизнула его палец, потом забрала в рот и пососала. Застонав, Кайл поднял голову и окончательно снял с Делани тонкую хлопковую футболку. Боже, она распалилась. Более чем. Кайл прильнул к ее рту. Глубоко и мучительно медленно. Кончиком языка коснулся неба, провел по зубам.

Делани скользнула своим языком по его. Неспешно. На, получай. Удар. Вот тебе. Удар.

Она была дико возбуждена, а ведь Кайл пока едва до нее дотрагивался. Само предвкушение того, где он дальше ее коснется, сводило Делани с ума. Казалось, Кайл целовал ее несколько лет, целый век, прежде чем занялся ее грудью. Делани хотела его поторопить. Хотела замедлить. Она кипела и зябла. Соски затвердели до боли. Кайл нежно погладил их пальцами, а потом проделал с ними то же, что и вечность назад с ее губами: лизнул и подул, отчего маленькие вершинки стали в сто раз чувствительнее.

— Ты… за это… поплатишься.

Кайл слегка прикусил сосок.

— Надеюсь, дорогая. Очень надеюсь.

Услышав его медовый голос, Делани задрожала от вожделения. Кайл поглаживал, целовал и сжимал ее груди, щекоча волосами ее обнаженную кожу.

Делани потянулась и безошибочно ухватила его набухший член поверх штанов. Кайл убрал ее руку.

— Не-а. Не трогай, а то я начну спешить. Этот раз только для тебя.

— Так нечестно. Я тоже хочу поиграть.

— И поиграешь. Но позже. Гораздо позже.

Запутавшись пальцами в его черных шелковистых волосах, Делани притянула к себе голову Кайла так, что его рот прижался к ее правому соску.

— Здесь, — сказала она твердо. Потом плавно направила его ладонь к ширинке своих хлопковых камуфляжных штанов, чтобы он наконец по-настоящему до нее дотронулся. — И здесь.

Сосредоточившись на соске, Кайл неторопливо согнул твердые пальцы там, где она хотела.

Нервные окончания горели огнем. Не в силах оставаться неподвижной, Делани попыталась совладать с вихрем чувств. С трудом набрала в легкие воздуха и жалобно произнесла:

— Кайл! Черт возьми. Настал конец света. Динозавры возвращаются на Землю. Наступил парад планет. Полярные шапки растаяли…

Кайл натужно рассмеялся, но наконец-то налег на Делани и заткнул ей рот томным сочным поцелуем. А затем, после быстрой манипуляции с одеждой, скользнул в нее. На Делани будто снизошла благодать, когда он начал мучительно медленно, сантиметр за сантиметром погружаться в ее лоно.

Матерь Божья, Кайл знал, как растягивать удовольствие. Все растягивал и растягивал. Растягивал и растягивал… Когда он с нею закончил, она совсем размякла.

— Я пришлю чек, — сумела-таки проговорить Делани минут двадцать спустя. Она лежала, прижавшись — ну ладно, приклеившись — к его боку, щекой на его груди.

Поигрывая ее волосами, Кайл расслабленно бросил:

— Что?

— У меня нет при себе наличных.

— А, ты о том пари на десять баксов.

— Я двигалась.

— Правда? — удивился Кайл. — А я думал, это земля сотрясалась.

Делани улыбнулась.

— И земля тоже.

Волоски у него на груди были жесткими и упругими. Делани пробежалась по ним пальцами, спустилась к паху. Они оба так и не сняли с себя штаны, теперь приспущенные; Кайл даже не избавился от армейских ботинок.

Делани была выжата как лимон, сил осталось лишь на прикосновения. Она переместила ладонь обратно на нейтральную территорию — на грудь Кайла, где билось сердце. Он же легонько обводил пальцами ее пупок.

«Расскажи ему. Расскажи сейчас, пока сохраняется физическая близость. Пока не надо смотреть ему в глаза. Трусиха, расскажи».

— Я почти слышу, как крутятся мысли в твоей сообразительной головке. О чем ты думаешь? — спросил Кайл, касаясь губами ее лба. Боже, у этого мужчины такое чутье — прям жуть берет.

Дождь перестал так же внезапно, как и начался, и в палатке повисла тишина.

— Я была беременна, — произнесла Делани так тихо и вымученно, что Кайл едва ее расслышал.

Приподнявшись на локте, он поглядел на нее.

— Что? — Внутри Кайла расцвело незнакомое чувство, похожее на предвкушение радости. — Ты была беременна? — Сердце ликующе зачастило. — У нас с тобой есть ребенок?

Делани села и натянула футболку, прикрыв порозовевшие груди.

— Нет.

Подтянула камуфляжные штаны и, подобрав ноги, уселась подобно русалке.


Кайл закрыл глаза и резко вдохнул. Плевать, что яйца на виду. Открыл глаза и пригвоздил Делани взглядом.

— Ты сделала аборт?

Ее подбородок дернулся, словно от удара по лицу.

— А тебе какая разница? Тебя там не было.

— Я бы перевернул небо и землю, чтобы быть с тобой.

Кайл слушал, как с брезентового купола стекает вода. В палатке стояла мертвая тишина, пока Делани не выпалила:

— Врачебное заключение — самопроизвольный аборт.

Кайл зацепил ее взгляд своим. В глазах Делани он вдруг увидел то, чего никогда в них раньше не видел, что затруднялся распознать. Злость?

Нет. Вину. И безграничную боль.

У него руки чесались обнять Делани. Но прежде чем они утешат друг друга, ей надо выплеснуть эту давнюю боль. Делани не отводила глаз. Даже выпятила подбородок, побуждая Кайла к… чему?

— И ты не особо расстроилась, потому что меня ненавидела? — ни секунды в это не веря, тихим голосом спросил он.

«Ох, дикарочка. Что, ради всего святого, мне с тобой делать?»

— Пытаешься меня во всем обвинить?

Она судорожно вдохнула, но Кайл не пошевелился. Ради их общего блага он не позволял себе к ней сейчас прикасаться. Помедлив, подтянул штаны, немного отодвинулся и положил кулаки на колени.

— Я думала об… об аборте. Я очень злилась. Злилась на тебя. На себя. Злилась из-за того, что злилась моя семья. Умом я понимала, что это самое практичное решение, самое разумное. Но сердцем… В конце концов я так и не смогла. — Она судорожно сглотнула, поморгала, явно борясь со слезами, и прерывисто прошептала: — Я слишком ее любила, и Бог ее забрал.

Из глаз Делани потекло, потекло…

Черт с ним со всем!

Кайл притянул ее к себе.

— Твоя любовь тут ни при чем, — буркнул он.

Она уткнулась горящим, мокрым от слез лицом ему в шею. У Кайла стеснило горло, когда Делани неуверенно обвила руками его талию, будто опасаясь, что он ее оттолкнет. Потом она усилила хватку.

Он зарылся лицом в ее волосы, крепко закрыл повлажневшие глаза, разделяя с ней горечь утраты.

— Ты имела право сделать все, что сочла бы необходимым для благополучия твоей семьи, — сказал Кайл, нежно поглаживая спину Делани, положившей голову ему на грудь.

— Ты ушел. И я не могла думать ни о чем другом, кроме того, что появится еще один рот, который придется кормить, еще один претендующий на меня человек. Восемнадцать лет каторги, прежде чем… — Она отрывисто рассмеялась. — Ну разве не смешно, что за эгоистичные мысли я виню себя больше, чем за то, что не сумела дать жизнь моему ребенку.

Кайл растопырил пальцы на ее спине. Боже, какая хрупкая Делани на ощупь, какие тонкие у нее косточки. Он до того привык к ее львиному рыку, что каждый раз, дотрагиваясь до нее, вновь с удивлением открывал для себя, что она не из стали.