— Дьявольщина! Ну, и что мне теперь делать?

Вздохнув, она осторожно тронула его за руку:

— Мне очень жаль, честное слово, Мэтт. Мне и в голову не могло прийти, что ты так поступишь. То есть, я хочу сказать… это была не слишком удачная мысль. Понимаешь?

— Но мне нужно было во всем разобраться! — Мэтт капризно шмыгнул носом. — Не мог же я спать одновременно с ней и с тобой, верно? Это… неприлично. Во всяком случае, в моем возрасте! Вот я и подумал: расскажу ей все, а там — будь что будет! Все лучше, чем мучиться так, как мучился я… Считаешь минуты и боишься сойти с ума, потому что время тянется бесконечно и ничего не происходит. Я понял, что больше этого не вынесу. Я не мог видеться с тобой. И не мог больше радоваться своей семейной жизни — во всяком случае так, как это было предыдущие восемь лет.

— Восемь лет?! — удивленно ахнула Элла.

— Да. Восемь лет безоблачного счастья. И все пошло прахом.

— Я… просто не знаю, что сказать. Такого со мной еще не бывало. — Это была чистая правда. Мэтт смотрел на нее глазами побитой собаки. Она даже представить себе не могла, что у человека бывает такой взгляд. Господи, за что ей такое наказание, с тоской подумала Элла. Остается только снова завести эту проклятую машинку да перерезать себе вены. Впрочем, что толку — та говорливая ирландка-медсестра тут же залепит их пластырями.

— Это моя вина, — вздохнул Мэтт. — Тебе не в чем себя винить. Я сам хотел, чтобы это случилось. И потому, как только представился удобный случай, я им воспользовался. Господи, какие воздушные замки я строил! Даже решил, что мы с тобой будем встречаться и дальше.

— И при этом совершенно забыл о Лорне, — вздохнула Элла.

— Но потом… я уже сам не знал, что делать. И решил: может, оно и к лучшему? То есть если я все расскажу, а Лорна решит уйти, то я смогу на свободе все хорошенько обдумать. Я даже отчасти хотел этого страшного скандала. Но все, что я мог сделать, оставшись один, — метаться по дому и думать… вспоминать, как нам с ней было хорошо. Я перебирал старые фотографии, сделанные в отпуске, на них она смеялась…

С каждой минутой разговор делался мучительнее. Корчась от стыда, Элла вдруг обреченно подумала, что даже если она перережет себе горло машинкой для стрижки изгородей, это будет слишком малым наказанием за то, что она натворила.

— Вчера вечером я не выдержал. Поднялся к ней в мастерскую. Просто сидел там с бутылкой виски и вспоминал Лорну. Аромат ее духов. Запах скипидара и масляной краски. Долго рассматривал ее картины — они все еще там, в мастерской. Вспоминал ее удачи и неудачи. Мы все их пережили вместе.

Нет, ей не будет прощения! За то, что она сделала, ее следовало запороть до смерти на глазах у всей группы железными прутами!.. Элла пыталась выбрать себе казнь пострашнее.

— Знаешь, она плакала, когда уходила. Поцеловала меня на прощанье, попросила простить ее за то, что набросилась на меня, и уехала к сестре. Я даже не знаю, вернется ли она когда-нибудь.

…И не просто засечь прутами! Сначала забросать ее жидким навозом или забить камнями. Нет, пожалуй, не камнями, а битыми горшками для цветочной рассады.

— Я потерял женщину, которую любил. Может, единственную, которую любил в своей жизни. Она была для меня всем, а я ее потерял. Никогда себе этого не прощу!

…Да, так будет лучше всего. И оставить ее в теплице, а двери замуровать, чтобы она погибала медленной смертью.

— А мы как раз собирались завести ребенка. Лорна считала, что самое время.

— Хватит! — перебила его Элла. — Ты сказал, она просила простить ее за то, что она набросилась на тебя. Это правда?

Мэтт с несчастным видом кивнул.

— Да. Но я ее не виню. Иной раз слов явно недостаточно, чтобы душа успокоилась.

Элла сдвинула брови. В его словах чувствовалась какая-то странная недоговоренность. А чего тогда достаточно? Как обманутая жена может облегчить душу, если слов для этого недостаточно? Может, с помощью бейсбольной биты?

— Мэтт, объясни, что значит «набросилась»? Что ты имеешь в виду? Она тебя ударила?

— О, ничего серьезного, уверяю тебя. Ладно, если хочешь знать, она стукнула меня палитрой. Наверное, я просто выбрал неудачное время для разговора. Она как раз работала, а я сидел в мастерской на подоконнике, смотрел, как она пишет. И вдруг почувствовал, что больше не в состоянии терпеть. Ну… и сказал.

— А она… Я хочу спросить: она тебя случайно не покалечила?

Мэтт бросил на нее странный взгляд.

— Если я правильно понял, ты хочешь знать, не осталось ли на мне синяков? Нет. Не осталось. Но ударила она меня здорово. Я даже некоторое время разогнуться не мог.

— Боже! Стало быть, она ударила тебя в…

— Да. Ты угадала. Учитывая мое признание, именно по этому месту она и должна была ударить, не так ли?

Элла сочувственно кивнула. Тема, которой она собиралась коснуться, была настолько деликатной, что следовало соблюдать особую осторожность.

— Послушай, может, тебе покажется странным, что я об этом спрашиваю, но твоя жена… э-э-э… сильная женщина? Я хочу сказать — физически? Она когда-нибудь занималась спортом?

Мэтт криво улыбнулся. Он, конечно, не догадывался, почему она об этом спрашивает.

— Что?..

— Просто мне интересно знать, есть ли у вас в доме, например, бейсбольная бита.

Мэтт бросил на нее страдальческий взгляд.

— Нет! — резко заявил он. — А почему тебя это интересует?

— Прости… — Виновато улыбнувшись, Элла стиснула ему руку. — Мне действительно очень жаль, Мэтт. Не обращай внимания. Так… просто спросила. Даже сама не знаю почему. Испугалась, наверное. Все это так неожиданно. Почему-то никогда не думаешь о последствиях, а зря. Мне кажется, если бы можно было вернуться назад, ни ты, ни я не сделали бы этого, верно? Но, увы, теперь уже ничего не изменишь. Остается только придумать, как все исправить.

В ней снова проявилась та самая, прежняя Элла, которая всегда могла найти выход из любой ситуации. На душе разом полегчало. Наверное, с казнью можно погодить, решила она и энергично заговорила:

— Да-да, надо ей все объяснить. Уверена, Лорна поймет и простит тебя. И ваш брак будет спасен. Может, даже станет крепче, чем раньше. Это ведь еще не конец, верно? Нет ничего такого, что нельзя было исправить, уж ты мне поверь. Я это знаю по собственному опыту. Все будет хорошо, не сомневайся. Выше нос, Мэтт. Мы уговорим Лорну вернуться.

Мэтт напряженным взглядом следил за ее губами, явно не вникая в смысл произносимых слов.

— Мы? — тупо повторил он.

— М-м-м… Да… Я ведь тоже виновата. Так что, если могу чем-то помочь, только скажи. Честное слово, я на все готова — лишь бы у вас было хорошо!

Явно сбитый с толку, Мэтт озадаченно смотрел на нее.

— Честное слово… — повторила Элла.

— Элла, — терпеливо заговорил он, хотя было видно, что терпение его на пределе, — похоже, ты ничего не поняла. Если ты хотя бы подойдешь к ее двери, Лорна пристукнет тебя на месте. Советую тебе хорошенько подумать, прежде чем делать подобную глупость.

— Может, ты и прав. Но она ведь меня не знает, верно?

— Нет, Элла, теперь уже знает. Лорна вытянула из меня все: как это произошло, когда и с кем. Так что теперь ей все известно. Все! Ты понимаешь?

— И где произошло? — слабым голосом спросила Элла.

Мэтт устало кивнул:

— Не вини ее, не надо. На ее месте я, возможно, сделал бы то же.


По дороге домой Элла завернула в супермаркет «Сделай сам»[6]. После волнений и событий этих дней ей требовалась разрядка. Элла, перебрав в уме несколько вариантов, в конце концов, решила, что побродить по складу мебели и стройматериалов — вполне подходящее занятие. Это поможет ей отвлечься. К тому же на стене в гостиной до сих пор красовались дырки в тех местах, где она собиралась повесить шторы. Прихватив тележку, Элла какое-то время бесцельно бродила по залам, а потом решила все-таки обратиться к одному из продавцов.

— Вы ищете что-нибудь определенное? — спросил он. Взгляд у него был сочувственный. Поначалу Элла решила, что парнишка каким-то образом уловил ее подавленное настроение. Но потом сообразила, что ошиблась. Скорее всего, он просто пожалел ее — видимо, парень был из тех, кто считает, что женщины чувствуют себя неуютно в этом мирке, созданном исключительно для мужчин.

— У вас есть липкий крючок? Вернее, крючки на липучках? — осведомилась Элла.

— У меня есть палка с липким набалдашником[7]. Не подойдет? — с сальной улыбкой поинтересовался юнец. Но усмешка мигом слетела с его физиономии под ледяным взглядом Эллы.

Элла решила купить заодно и шторку для кухонной двери. Тем более что ей очень понравилась одна — зеленая, как раз того оттенка, что так успокаивает глаза. Учитывая нынешние обстоятельства, это особенно необходимо, подумала она. Потом она долго бродила по залу, где были выставлены различные аксессуары для спальни, извиняясь всякий раз, когда цеплялась тележкой за чьи-то ноги. Двигаясь какими-то немыслимыми зигзагами к выходу, Элла вдруг заметила огромное, в полный рост, зеркало и решила прихватить заодно и его. Представив себе, как замечательно оно будет смотреться в прихожей, Элла повеселела. Зеркало было довольно большое, но Элла, поднатужившись, ухитрилась-таки взгромоздить его на тележку. И, довольно отдуваясь, двинулась к кассам.

Из пяти касс работала только одна, и Элле пришлось пристроиться в очередь. Перед ней стояло человек шесть. Оглянувшись по сторонам, Элла увидела неподалеку банки с красками. Голубая приглянулась ей больше всех. Если покрасить ею стены в спальне Фэйт, получится замечательно. Тем более что тогда и выбранные ею шторы чудесно подойдут. Элла осторожно выбралась из очереди и, подойдя к шеренге банок, принялась изучать ярлыки, но тут услышала, как у нее за спиной кто-то вскрикнул, будто от боли.