Тяжело вздохнув, Элла скосила глаза на Мэтта. Воспользовавшись паузой, тот аккуратно счищал с рукава остатки мела. На лбу у него образовалась морщинка, которую раньше она не замечала. Слушатели погрузились в чтение. Элла задумчиво закусила губу.

Неужели все так, как он сказал? В памяти снова всплыл вчерашний разговор, и на душе у нее стало мерзко. Стало быть, Мэтт чувствует себя негодяем. Почему-то ей казалось, что это пройдет. Мэтт признался, что в первый раз изменил жене, но правда ли это? Ежели так, то это уже серьезно. Выходит, ему непросто неловко перед женой, отсутствием которой он воспользовался, чтобы «сбегать на сторону», — похоже, беднягу гложет мучительный стыд, а это значит, что для него ночь, проведенная в объятиях другой женщины, — самый настоящий грех.

Мэтт внезапно поднял глаза, и взгляды их встретились. Элла застыла. Так, казалось, прошла целая вечность. И вдруг на губах ее появилась нежная улыбка.

Мэтт растерянно заморгал и отвернулся.


— Позволь представить тебе Симона, — торжественно объявила Фэйт.

Элла с трудом заставила себя оторваться от трехдюймовой дыры в стене гостиной — эта дыра появилась в результате ее усилий загнать в стену гвоздь. В дверях кухни мелькнуло любопытное лицо Миранды. В руках у нее была ложка. Привычным движением Миранда отбросила с лица волосы, и Элла едва удержалась от смеха. Скорее всего, бедняжка просто среагировала на мужское имя «Симон». Элла с Мирандой озадаченно уставились на Фэйт, державшую под мышкой какой-то сверток, завернутый в одеяло. Вдруг край его отогнулся, и показался влажный черный нос.

— Симон? — слабым голом прошептала Элла.

Фэйт откинула край одеяла, и Элла увидела круглые карие глаза. Существо в одеяле заворочалось и угрожающе заворчало.

— Не знала, как довезти его до дома, поэтому просто завернула беднягу в одеяло. Тем более что на улице дождь, — объяснила Фэйт.

Элла спрыгнула с подоконника. Эти шторы, реклама которых гласила, что повесить их даже в одиночку — пара пустяков, могут подождать до вечера, решила она. А уж дыра в стене — тем более. К тому же существо под мышкой у Фэйт продолжало ворчать и при этом извивалось, пытаясь выскользнуть у нее из рук. Элла не сразу сообразила, что речь идет явно не о кратком визите.

— Фэйт, послушай, это и есть та самая зверюга, на которую я согласилась?

— Симон — вовсе не зверюга, дорогая. Это бедное, одинокое, брошенное создание, и мы будем очень любить его. Верно, милый?

Симон в ответ зарычал. Элла почувствовала, как от этого звука желудок ее ухнул куда-то вниз, и только усилием воли отогнала мысль вытолкать их обоих за дверь.

— Собака, да? — небрежным тоном осведомилась она.

Фэйт подняла голову. Стекла ее очков были все в каплях, поэтому глаз не было видно.

— Ну, уже по одной его волосатой морде можно догадаться, что не черепаха и не ящерица.

Похоже, Фэйт понравилось упражняться в остроумии. Нагнувшись, Элла осторожно потрогала влажный черный нос и заглянула в блестящие глаза.

— Эй, привет, — ласково прошептала она. Но когда Элла перевела взгляд на Фэйт, он сразу стал жестким. — Послушай, Фэйт, насколько я понимаю, это еще щенок, причем совсем маленький. А это значит, что он станет лить во всех углах. И оставлять повсюду кучки. Так мы не договаривались. Конечно, он просто прелесть, но я вынуждена сказать «нет». Поверь, мне очень жаль, но это невозможно.

Разом ссутулившись, Фэйт жалостливо оглядела своего питомца, а потом с умоляющим видом посмотрела на Эллу.

— Ладно… — беззвучно прошептала она. — Тогда объясни это Симону. Только как-нибудь помягче, хорошо? У него, между прочим, еще нога сломана — бывший хозяин, решив, что с него хватит, просто-напросто вышвырнул беднягу в окно. Заявил, что устал от возни с собакой. Жаль, если малыш поймет, что никому на свете не нужен.

— Господи помилуй! — выдохнула Миранда, выразительно покрутив головой.

— Какого черта ты мне это рассказываешь?! — со слезами в голосе крикнула Элла.

— Потому что это правда. — Фэйт безразлично пожала плечами. — Попробуй взглянуть на это по-другому. Считай, что нам повезло — нога у него в гипсе, так что писать по углам он просто не в состоянии. Любой другой щенок в его возрасте перевернул бы вверх дном весь дом. А Симон, бедняга, способен только доковылять до миски. Вот еще один плюс. К тому же, — Фэйт хрипло откашлялась, — он полукровка, а все хотят породистую собаку.

— О нет! — Миранда едва не выронила ложку.

— Фэйт, тебе бы пожертвования собирать, честное слово! Да с таким талантом выжимать слезу тебе любой последнюю рубаху отдаст, — вздохнула Элла, осторожно коснувшись кончиком пальца влажного носа. Теплый розовый язычок моментально лизнул ей руку.

Все было не совсем так, как она себе представляла. Вернее, совсем не так. В палец ей впились острые зубки — расшалившийся Симон игриво кусал ее за палец. Потом из одеяла высунулась волосатая лапа и шлепнула ее по руке. Элла заглянула ему в глаза и вздрогнула — ей вдруг показалось, что в них блеснули слезы. Она отдернула руку, но пес твердо дал понять, что совершенно не желает расставаться со своей игрушкой.

— Итак, — вздохнула Фэйт, — раз ты категорически против, придется завтра отвезти его в приют для собак. Конечно, такому крохе в огромной пустой клетке будет одиноко. Но я слышала, что они все-таки держат их пару месяцев, прежде чем усыпить…

— Черт… Ладно, пусть остается, — махнула рукой Элла.

— Только с одним условием, — вмешалась Миранда, проскользнув в гостиную, — он будет спать со мной!

— Ну уж нет! — отрезала Элла. — Не с тобой, а со мной! В конце концов, это я разрешила Фэйт принести домой животное. Так что это будет справедливо.

— Ни за что! — По выражению лица Миранды стало ясно, что с ней лучше не спорить. Решительно подойдя к ним, она почесала песика за ухом, и он даже застонал от наслаждения. — Видите? Сразу положил на меня глаз! Любовь с первого взгляда! Так что никаких проблем.

— Но у меня в комнате он никому не будет мешать, — возразила Элла, выразительно поглядев на Миранду. Та не менее выразительно вскинула брови.

— Ну, только если ты не станешь все выходные проводить так же бурно, как прошлые, верно, дорогая? — сладким голоском промурлыкала она. — А что касается комнаты Фэйт… Эта музыка, которая гремит так, что стены сотрясаются! Представляешь, как ужасно это может подействовать на такого крошку?! Короче, лучше моей спальни для него не найти. — Миранда торжествующе взмахнула ложкой. — И хватит об этом! Все решено! — отрезала она, заметив, что Элла намерена спорить.

— Ну и парочка! — Фэйт укоризненно покачала головой. — Жадины несчастные! У бедняжки ведь сломана лапка! Как, по-вашему, он будет карабкаться по лестнице?

Развернув одеяло, она аккуратно поставила щенка на пол. Достаточно было только взглянуть на него, чтобы сердце Эллы перевернулось от жалости. Одна из передних лап Симона, туго обмотанная бинтом, торчала вперед, словно шлагбаум. Подковыляв к Элле, малыш совсем выбился из сил. Бока у него ходили ходуном. Элла опустилась на колени, и песик доверчиво вскарабкался к ней на руки. На глаза у нее навернулись слезы — малыш не знал, что ждет его впереди, и потому привык наслаждаться каждой минутой жизни. Он сразу ей понравился. Элла почесала Симона за ухом, потом, не удержавшись, чмокнула его в пушистый лобик. Щенок с готовностью опрокинулся на спину и радостно оскалился. А потом, припадая на лапу, отправился знакомиться с Мирандой, которая, напрочь забыв о своих шикарных брюках, плюхнулась на пол рядом с Эллой.

И тут Элла вспомнила о Фэйт. Ссутулившись, она так и стояла в мокром плаще, держа в руках мятое одеяло. Элле внезапно захотелось расцеловать ее.

— Опа-на! Уже описал ковер! — объявила Миранда. — Сдается мне, у нас с вами впереди масса интересного.

— Надо устроить ему постель где-нибудь тут, внизу. — Фэйт протерла мокрые очки. — И заодно объяснить, что от него требуется. Я буду гулять с ним по утрам и поздно вечером, чтобы он поскорее понял, куда положено ходить в туалет. И могу забегать в обеденный перерыв — проведать, чтобы он не скучал.

Элла молча кивнула. Тут Фэйт и карты в руки, с досадой подумала она. У них с Мирандой не было никакого опыта ухода за животными.

— Ах да, еще хочу предупредить, чтобы вы не баловали его и не позволяли бегать наверх, даже если он примется скулить. Немного твердости — и он очень скоро поймет, что его место здесь, внизу, — непререкаемым тоном заявила Фэйт. У Эллы с Мирандой вырвалось дружное: «О-о-о!» — но Фэйт решительно покачала головой, и они осознали, что спорить бесполезно. — Поверьте, так будет лучше. И последнее… — Фэйт, приподнявшись на цыпочках, глянула куда-то через плечо Эллы.

— Что ты там увидела? — спросила та.

— Да вот, стена… Что ты с ней сделала?

— Хотела вбить гвоздь. Нужно ведь повесить шторы. Или нет? По-моему, будет очень неплохо… Шторки и все такое…

— Это опорная стена, тут молотком не обойдешься. Понадобится дрель. Нужно сначала вогнать в стену дюбель, а уж в него потом вбивать гвоздь. Кстати, гвоздь нужен совсем другой.

Элла кивнула — и гвоздь, значит, не тот… И еще нужна дрель, а не молоток. Так, что еще нужно? Устроить постель для Симона. Надо спросить у Фэйт, у нее всегда готов ответ на любой вопрос. Интересно, есть на свете что-то, чего бы она не знала?

— Фэйт, выходи за меня замуж!

— Не валяй дурака, — буркнула та. Порывшись в своей объемистой сумке, она извлекла из ее недр пакет собачьего корма. — Так, теперь я покормлю Симона, а вы пока что устройте ему постель. Идет?

— Идет, — дружно ответили Миранда с Эллой, с тоской проводив глазами Симона. А тот, увидев пакет с едой, моментально забыл о них и пал на спину перед Фэйт, самым подхалимским образом задрав вверх все четыре лапы.