— М-да… Классная идея. Надеюсь только, эта штуковина достаточно большая, иначе отражение Фэйт туда попросту не поместится. — С этими словами Миранда сняла с вешалки свой длинный льняной пиджак. Элле вдруг пришло в голову, что вешалка становится маловата — вот и сейчас она раскорячилась так, словно за ней спряталась беременная толстуха. Поправив волосы, Миранда бросила задумчивый взгляд на свое отражение в зеркале.

— Можно было бы и покрасить раму. Тогда это старье выглядело бы вполне прилично.

Все еще держа в руках тост, Элла изумленно уставилась на отражение Миранды в зеркале.

— Так ведь я же покрасила!

— Да ну? А… Теперь вижу… — Миранда шарила в сумочке в поисках ключей от машины. — Не обижайся, хорошо? Это грунтовка?

— Да нет же! — Элла старалась не взорваться. Настроение у нее было паршивое — перспектива видеться с Мэттом каждый день, не имея возможности поговорить с ним наедине, бесила ее. А тут еще Миранда! Многовато для раннего утра, да еще в понедельник! — Я уже покрасила раму.

— О! — Миранда снова придирчиво оглядела зеркало. Потом, так и оставшись в недоумении, молча двинулась к двери.

— Это же писк моды! — крикнула ей вслед Элла, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — Ты что, телевизор не смотришь? Сначала покрываешь дерево лаком, потом берешь шкурку и трешь его, пока лак местами не сотрется, вот как тут. Называется «естественный вид»!

— Стало быть, ты сначала покрыла раму лаком, а потом содрала его, чтобы смахивало на грунтовку? Да еще с прозеленью! Здорово! — Ясные глаза Миранды сверкнули, но она взяла себя в руки: — Слушай, не обращай внимания! Мне пора бежать, не то опоздаю. Пока!

Она ужом выскользнула за дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Элла остолбенело смотрела ей вслед.

— Могла бы хоть для приличия посоветовать что-то! Старая корова!

— Доброе утро, — раздался тихий голос Фэйт. Та спускалась по лестнице — голова у нее была мокрая, через плечо свисала громадная, тяжелая сумка, с которой она обычно ходила на работу.

— Ну и что, по-твоему, тут не так? — Элла ткнула пальцем в зеркало. Отступив на шаг, Фэйт принялась придирчиво изучать свое отражение.

— Это с ним ты возилась вчера?

— Да… — Элла поджала губы. — Так что ты о нем думаешь? Я хочу сказать, по-честному?

Фэйт поправила сползавшие на нос очки, поморщилась, наткнувшись на приклеенный под носом пластырь, и снова принялась разглядывать зеркало.

— Мне нравится — особенно то, что сквозь зелень проглядывает позолота.

— Правда нравится?

— Да. Неплохо. Слушай, мне пора бежать. Давай обсудим это вечером, идет?

Элла откусила громадный кусок тоста и принялась яростно жевать, стараясь не обращать внимания на ворсинки от ковра. Потом, поморщившись, выплюнула его на тарелку.

— Извини, Элла. Я ужасно тороплюсь, ведь Джанет вечно опаздывает. Должен же кто-то быть на месте, чтобы принять первые вызовы. Так что пора бежать.

— О, да. Конечно, беги.

Элла даже открыла Фэйт дверь и помахала ей на прощанье:

— Проваливай!

— Ладно, пока.

Элла осталась стоять, держа в одной руке тарелку и гадая: может, рама выглядела бы лучше при дневном свете? В прихожей не было окон, и при свете одинокой лампочки она смотрелась довольно-таки мрачновато. Поколебавшись немного, Элла распахнула настежь входную дверь и, повернув зеркало к свету, принялась придирчиво разглядывать его. Разочарование ударило под дых.

Прошлым вечером рама выглядела потрясающе. Элла сделала все в точности, как рассказывали по телевизору, и очень гордилась результатами своего труда. Но сейчас, при ярком дневном свете, рама выглядела ужасно — словно трехлетний сорванец упражнялся в рисовании.

— Дьявольщина! — разозлилась Элла. Кстати, она тоже опаздывала. И хотя уже успела влезть в джинсы и натянуть пуловер, предстояло еще накраситься. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно свежей и привлекательной — для Мэтта! — О-о-о… Будь все проклято, проклято, ПРОКЛЯТО!!!

Но времени уже не оставалось даже на то, чтобы ругаться. Элла повернулась к двери, чтобы закрыть ее, и застыла на месте.

На пороге стоял тот самый тип, который сказал, будто он из криминальной полиции. Стоял молча, сверля ее немигающим взглядом. Элла почувствовала, как от лица отхлынула кровь.

— Доброе утро, — поздоровался он.

— Э-э-э… доброе утро, — промямлила она.

Мужчина, склонив набок голову, внимательно разглядывал ее.

— Простите, что не позвонил. Надеялся застать вас до того, как уйдете на работу.

Элла молча кивнула. Наверняка он слышал, как она ругалась.

— Терпеть не могу понедельники. — Это прозвучало как извинение.

— Я тоже, — понимающе поддержал он.

Это были первые нормальные слова, которые она от него услышала. Прозвучало сочувственно, почти по-дружески. Только вот глаза его по-прежнему оставались холодными, черными и настороженными. И Элла поняла, что несколько поторопилась радоваться.

— Могу я войти?

— О, конечно. Извините. — Она посторонилась, чтобы дать ему войти, почувствовала спиной вешалку, вжалась в нее, чтобы дать ему место, и, почти уткнувшись лицом в куртку Фэйт, не глядя, захлопнула входную дверь. Почти сразу же послышался тяжелый удар, а вслед за ним — болезненный вскрик.

— Что случилось? — Элла с трудом выпуталась из куртки.

Мужчина потирал коленку, обтянутую черными джинсами. Заметив, что она разглядывает его, объяснил:

— Ударился об это проклятое зеркало.

— Простите. Оно тут временно.

Мужчина недовольно кивнул, с кислым видом посоветовал Элле:

— Когда закончите красить раму, сразу повесьте эту штуку на стену, пока кто-нибудь не свернул себе шею.

Элла боролась с желанием свернуть ему шею прямо сейчас. Этот мужлан презрительно отозвался о ее зеркале, да еще появился не вовремя, так что теперь она едва успеет протереть лицо лосьоном и чуть-чуть припудрить нос. Нет, все-таки какой ублюдок!

— Ну, так что вы хотите? Я тороплюсь.

На этот раз в его взгляде появилось легкое удивление. Что ж, может быть, она и выглядела, как чучело гороховое, когда они в субботу явились сюда в первый раз, но сейчас Элла решила показать, что она тут хозяйка. Пусть не воображает, будто только он умеет командовать! Элла еще не забыла, как боялись ее коллеги из коммерческого отдела, как старались лишний раз не попадаться ей на глаза. И нетерпеливо вскинула брови. Что-то вспыхнуло в его глазах. Элле не хотелось думать, что он попросту забавляется.

— Пришел окончательно договориться. Видите, мы должны иметь свободный доступ в ваш дом, а это возможно только тогда, когда вы дома.

— Естественно.

— Хотя было бы крайне любезно с вашей стороны дать нам ключ, чтобы мы могли уходить и приходить когда понадобится.

— Что?! — Уж не ослышалась ли она?! Упершись кулаками в бедра, Элла смерила его негодующим взглядом. — Ключ от моего дома?! Ну уж нет! Это что же получается? Выходит, вы тут станете шнырять по дому, когда вам вздумается? Еще чего не хватало! А если я захочу принять ванну? Или выпить чашечку кофе в ночной рубашке? Или приглашу кого-то из друзей, а вы тут как тут, да? Или… Впрочем, довольно, кажется. Или продолжать?

— Нет. Я все понял.

— Очень надеюсь, что это так.

— Тогда единственный вариант, который нам остается: чтобы вы всегда были дома, когда нам потребуется. Я сказал «нам», но в действительности речь идет обо мне одном. Сегодня нас, правда, будет двое, но в дальнейшем дежурить предстоит мне одному.

— Совершенно невозможно! — фыркнула Элла. — В конце концов, у меня есть своя жизнь!

— Я вовсе не имел в виду…

— И я не собираюсь пропускать занятия всякий раз, когда вам этого захочется. Ведь я намерена получить профессию, а для этого просто необходимо посещать не только лекции, но и практические занятия, сдавать курсовые. Не могу же я в середине сессии с милой улыбкой объяснять, что прогуливала потому, что в моем доме копы устроили засаду!

— Об этом речь и не идет. Кстати, о том, что у вас в доме полиция, не стоит говорить кому попало — ради вашей же безопасности.

— В общем-то я и не собиралась, — с досадой отмахнулась Элла. Вот черт, подумала она, почему ей кажется, что этот тип с каждой минутой становится выше? Такого просто не может быть. — Ну, поймите — не могу же я нянчиться тут с вами всякий раз, как вам приспичит заглянуть ко мне на огонек! Неужели вам это не приходило в голову? Нет уж, выкручивайтесь сами как хотите! — категорически заявила она.

Элла постаралась вложить в эти слова побольше сарказма, но у этого типа кожа, видимо, была толще носорожьей. Он ничуть не обиделся — только снова потер ушибленную ногу.

— И как прикажете пробираться к вам в дом — через дымовую трубу? Или, может, сделать подкоп со стороны сада? Или выдолбить лаз в стене?

— Ну, это уж ваша проблема, не так ли?

Элла бросила нетерпеливый взгляд на часы. «Без двадцати девять! Господи, теперь и попудриться нет времени! Разве что только по дороге. — А непрошеный визитер продолжал разглядывать ее с невозмутимым спокойствием, от которого ей хотелось выть. — Вот уж никогда бы не подумала, что детективы ведут себя так, как этот, — чертыхнулась Элла. — В кино они обычно высунув язык гоняются за преступниками и то и дело орут: «Стоять!»

— Ну, если нужно, долбите, конечно. Только тихо, если не хотите, чтобы у нашей соседки случился сердечный приступ. Учтите, у Дорис слух, как у горной козы, — всякий раз, когда я вешаю белье и здороваюсь с ней, она подпрыгивает, будто ужаленная.

Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул его.

— Послушайте, мисс Нортон…

— Элла, — вежливо перебила она. Для чего эти формальности? К тому же ей казалось, что она уже нагнала на него страху, и была страшно этим довольна.