Конни Брокуэй - Игра в любовь

– Для меня это не чепуха, Дэнд, – спокойно сказал Дуг, глядя на него напряженным взглядом. – Для Рэма тоже. И для Кита.

– Ладно, Дуг, – наконец сказал Дэнд. – Но почему ты не позволил ему произнести слова клятвы? Ведь это всего лишь слова. А ты мог бы избежать драки.

Дуг поморгал.

– Это не просто слова, Дэнд. Как ты этого не понимаешь? Это обещание. Это клятва. В своем роде... священная клятва. Мне не хотелось обесценить ее, позволив Джону Глассу превратить в посмешище. Он не станет умирать ради тебя. Он не станет умирать ради кого бы то ни было. Если бы я позволил ему дать клятву, это обесценило бы ее для всех нас. Разве ты не видишь? Она утратила бы свое значение. Ты хоть к чему-нибудь относишься серьезно, Дэнд?

– Все равно это просто слова, Дуг. Они не стоят того, чтобы из-за них драться.

– Ты хочешь сказать, что не поступил бы так же, как я?

Дэнд рассмеялся.

– Нет, Дуг, не поступил бы.

– В таком случае мне жаль тебя, Дэнд Росс. Мне искренне жаль тебя, – сказал расстроенный Дуглас, направляясь к выходу из конюшни. Но на пороге он остановился и сказал: – Я люблю тебя, Дэнд, но мне за тебя страшно.

– Не больше, чем мне за тебя, – прошептал Дэнд и, вскочив на ноги, последовал за ним.

Калхолланд-сквер, Мейфэр,

28 июля 1806 года

– Мэм? – окликнула Шарлотту Лизетта, заглядывая в дверь спальни и возвращая к действительности хозяйку, размечтавшуюся о том, как целует ее Дэнд, признавая себя ее верным рабом. Шарлотта виновато бросила цветок желтой розы, который вертела в пальцах, и повернулась.

– В чем дело, Лизетта?

– Внизу ждет леди Уэлтон. Она просит уделить ей несколько минут.

– Леди Уэлтон? – обрадовалась Шарлотта. Она уже много дней ничего не слышала о своей бывшей благодетельнице и даже начала беспокоиться, не случилось ли чего-нибудь в семействе Уэлтонов, но решила, что, возможно, один из мальчиков устроил скандал или Мэгги вернулась раньше времени из заграничной поездки со своим молодым мужем. – Немедленно проводи ее в гостиную и предложи прохладительные напитки. Скажи ей, что я спущусь через минуту.

Шарлотта в радостном предвкушении встречи пригладила щеткой короткие кудряшки, надела на шею бархотку и поспешила вниз. Она вошла в гостиную, приветливо протягивая руки гостье.

– Леди Уэлтон! Как я рада видеть вас!

Почтенная дама, одетая значительно проще, поднялась, неловко взяла протянутые руки Шарлотты в свои и крепко пожала их, окидывая ее пристальным взглядом с макушки красиво причесанной головки до изящных лайковых туфелек, выглядывающих из-под подола ее белого, украшенного вышивкой домашнего платья.

– Ты совсем не выглядишь обесчещенной голубкой, – пробормотала леди Уэлтон.

– Не выгляжу чем? – переспросила Шарлотта, радость которой сразу же погасла. Ей не следовало удивляться. По правде говоря, ей следовало бы давно понять, что долгое отсутствие леди Уэлтон не могло объясняться никаким возмутительным поступком одного из отпрысков семейства Уэлтонов. Вероятно, где-то в глубине души она это знала.

Взгляд леди Уэлтон скользнул по комнате, как будто отыскивая признаки происходящих здесь вакханалий. Потом с какой-то брезгливостью, которой Шарлотта раньше никогда у нее не замечала, она осторожно пристроила свой округлый зад на краешке дивана и окинула Шарлотту озадаченным и печальным взглядом.

– Ты это знаешь, Лотти. Это означает... доступная женщина.

Шарлотта рассмеялась бы, если бы ее бывшая благодетельница не была столь явно расстроена. Слава Богу, в этот момент вошла Лизетта с подносом в руках. Поставив на столик перед Шарлоттой кувшин охлажденного лимонада и стаканы, она присела в книксене и ушла. Шарлотта с благодарностью воспользовалась этим моментом передышки, чтобы приготовиться к допросу. Если судить по словам, сказанным леди Уэлтон в самом начале разговора, эта встреча могла оказаться мучительной.

Баронесса Уэлтон пришла с какой-то определенной целью. Что это была за цель, пока было трудно сказать, но Шарлотте она ничего хорошего не сулила. Однако для особы, которую они с Дэндом Россом общими усилиями создали, для многообещающей распутницы, которая проникнет в замок Сент-Лайона, чтобы выкрасть письмо, несомненно, этот визит можно было назвать победой. Так она и должна относиться к этой ситуации.

Плохо только, что сердце почему-то не позволяло ей радоваться этому триумфу.

– А как выглядит доступная женщина? – спросила она, наливая рюмочку ликера.

Леди Уэлтон, забыв на мгновение о своей миссии, задумчиво прищурилась.

– Распущенная. Неряшливая. Возбужденная и... отвратительно жадная.

– Боже милосердный! – пробормотала Шарлотта. – Ну что ж, возможно, я такая.

– Надеюсь, нет, – сказала леди Уэлтон.

– Почему же? – удивилась Шарлотта.

– Потому что в противном случае это означает, что ты вступила в эту греховную связь не по причине страсти, а из-за... денег. – Последнее слово леди Уэлтон произнесла так, словно оно оскверняло ее рот.

– Значит, другого выбора у меня нет? – Шарлотта пыталась говорить без обиняков, однако леди Уэлтон, в голубых глазах которой отражалось страдание, была ей слишком дорога, и она не могла полностью скрыть от нее собственную боль.

– Нет, – сказала леДи Уэлтон и протянула ей руку. Даже не подумав о том, что бессердечная проститутка и внимания не обратила бы на этот жест, Шарлотта немедленно схватила ее за руку. Рука леди Уэлтон дрожала. – Я понимаю тебя, Лотти, – сказала она. – Я тебя знаю. Ты, как и я, не желаешь позволять обществу указывать тебе, что следует делать, с кем водить компанию и как поступать. Я знаю, что ты натура пылкая, кокетливая и, возможно, чаще, чем нужно, поддаешься импульсам.

Импульсивность. Как, однако, плохо эта милая женщина знает ее. Шарлотта все делает в соответствии с заранее разработанным планом. Все, кроме ее реакции на Дэнда Росса. Менее, чем она, склонных к импульсивным действиям женщин свет не видывал.

– Я знаю, как молодой человек может вскружить голову, когда можно пойти на любую жертву, лишь бы побыть несколько мгновений в его объятиях, – продолжала леди Уэлтон. – Особенно если он красив. Особенно если он оказывает... давление, чтобы удержать тебя в его власти...

И тут Шарлотта поняла, что леди Уэлтон спрашивает, не соблазнил ли ее Дэнд против ее воли!

– Леди Уэлтон, я не...

Леди Уэлтон проворно закрыла рукой рот Шарлотты, заставляя ее замолчать.

– Скажи мне только, что ты не по доброй воле выбрала этот... образ жизни, что сожалеешь о сложившейся ситуации, и я найду способ все исправить. Уэлтон, несмотря на все его недостатки, не лишен влияния, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты не слишком пострадала от этого своего... ложного шага. – Она медленно накрыла рукой руку Шарлотты и крепко ее стиснула. – Прошу тебя. Я не знаю, как объяснить это Мэгги. Я не знаю, что сказать Уэлтону. Прошу тебя. Мы любим тебя, Лотти.

Шарлотта была потрясена до глубины души. Она понимала, что придется пережить мучительные моменты, что предстоят и боль, и страдания. Она не обманывала себя и была готова к тому, что после этого приключения с прежней жизнью будет покончено и что жить ей будет трудно. Она, конечно, понимала, что причинит страдания своим сестрам, но утешала себя тем, что время, а также любовь и поддержка их мужей помогут им пережить эту боль.

Но она никогда не думала, что ее поступок так глубоко заденет других людей, которые ее любили, ее поклонников, бывших одноклассников, друзей. К числу ее друзей, несомненно, относилась и леди Уэлтон.

Как могла она причинить боль стольким людям? Как могла она причинить боль леди Уэлтон, которая всегда была так добра к ней, которая приютила ее и относилась к ней скорее как к родной дочери, чем как к приживалке без гроша в кармане, какой она в то время была? Но разве у нее был выбор?

– Извините, леди Уэлтон, – сказала она, пытаясь удержать на губах улыбку, – но я вполне довольна своим нынешним положением.

Леди Уэлтон опустила руку.

– Я этому не верю. Ты... ты не можешь понять, что это означает, дитя мое. Ты превратишься в изгоя. Ты уже стала изгоем.

– Но ведь есть и другие общества, кроме высшего света.

Леди Уэлтон покачала головой:

– Нет, дорогая моя. Для тебя их нет. Не обманывай себя. Ты воспитывалась в определенном кругу. Тебе прививались определенные манеры и внушались определенные ожидания относительно твоего образа жизни и твоего будущего. Ты привыкла к тому, что тебя хвалят, за тобой ухаживают и тебя прославляют. Ты привыкла, что в любом месте, куда бы ты ни отправилась, тебя примут с распростертыми объятиями. Ты привыкла встречаться с людьми, которые не отворачиваются от тебя на улице, а приветствуют тебя с восхищением и любовью. Ты привыкла обедать с друзьями, которым ничего не нужно от тебя, кроме твоего общества.

Шарлотта, мы с тобой обе всегда были прямолинейны. И я намерена сейчас спросить у тебя прямо: неужели эта женщина, эта миссис Малгрю, и есть тот человек, с которым ты желаешь провести всю оставшуюся жизнь? Неужели тебя устраивает ее компания и женщины, с которыми она общается и которые в силу сложившихся обстоятельств всегда должны зависеть от настроения своих хозяев? Неужели ты хочешь, чтобы развратные мужчины с сомнительной репутацией оценивали тебя, словно скотину на ярмарке?

Шарлотта отвернулась, опасаясь, что разрыдается, а леди Уэлтон, неправильно истолковав ее слезы, обратится в полицию, чтобы они помогли вырвать ее из когтей Дэнда.

– Боже мой, леди Уэлтон, – умудрилась сказать Шарлотта, – похоже, вы довольно много знаете о жизни проститутки!

Огонек, горевший в глазах леди Уэлтон, вдруг потух, и она показалась неожиданно хрупкой и ранимой.

– Ты умышленно пытаешься причинить мне боль, – тихо сказала она. – Я никогда бы не подумала, что ты способна на такое. Наверное, я и впрямь плохо тебя знаю.