— Я секретарь Халида Аль Кассими!

Ник раздраженно откидывается на стуле. Совершенно никаких условий! Не дают работать!

— Про Кассими я поняла. Излагайте дальше.

Ее собеседник… как там его… крепко завис.

— Вы знаете… кто такой Халид Аль Кассими?

— Нет. Полагаю, сейчас вы мне об этом расскажете.

Очередная пауза. Видимо, на другом конце переваривают информацию о том, что есть на земле люди, не знающие, кто такой этот самый Аль Кассими.

— Мисс Хант… — как-то даже с оттенком жалости произносит ее собеседник, — Халид Аль Кассими — владелец команды «Фиеста Абу-Даби».

— Черт! — досадует Ник. Новый владелец «Фиесты», как же она сразу не вспомнила?! — И чем обязана?

— Мистер Кассими желает встретиться с вами, — торжественно произносит голос из трубки.

— Какого… хм… зачем?

Очередное зависание у другого абонента. Видимо, серьезное, потому что затем следует повтор:

— Мистер Кассими желает встретиться с вами.

— Повторяю вопрос: «Зачем?».

— Мисс Хант!?

Долгий вышел разговор. И какой-то мутный и бестолковый. Но Ник все-таки позволила этому Дювалю уговорить себя на встречу с владельцем команды, которая была в этом сезоне их главным конкурентом. Непонятно, правда, какого черта ему пришло в голову встречаться на пирсе. Но вечером на берегу хорошо. Прохладный бриз приносит долгожданное облегчение от удушающего пекла июльской знойной Греции.

— Мисс Хант?

Ей эта фраза за сегодняшний день просто осточертела! Резко поворачивается.

— Мистер Кассими?

— О, конечно, нет! — ей белозубо улыбается подтянутый симпатичный брюнет, по внешнему виду — типичный обитатель средиземноморского курорта. — Франсуа Дюваль, к вашим услугам. Прошу вас!

— Куда?

— На катер. Мистер Кассими ждет вас на своей яхте.

Мсье Дюваль смог в полной мере оценить, как виртуозно Ник умеет ругаться по-французски. Дядина школа!

По палубе роскошной яхты Ник шагала, демонстративно засунув руки в карманы потрепанных джинсов и оглядываясь с таким видом, как будто вокруг была помойка. Какого черта! Нельзя было встретиться где-нибудь в кафе на набережной? Непременно надо было устроить весь этот цирк с яхтой?

Не добавили ей хорошего расположения духа ни шикарная кают-компания, ни сервированный на двоих ужин со всеми причитающимися: шампанское в ведерке, хрусталь и фарфор. Дьявол, ее там работа ждет! И поэтому вставшему ей навстречу лощеному и лучезарно улыбающемуся мистеру Кассими достался мрачный взгляд и лишь после ощутимой паузы все же протянутая для рукопожатия рука.

А этот негодяй взял и руку ей поцеловал!

— Мадмуазель Хант, — ухватил за локоток, — счастлив нашему знакомству.

Воспользовавшись ее замешательством, увлек Ник к столу, стул отодвинул. Что ей оставалось? Пришлось сесть. Смотрелась она среди всего этого великолепия в подранных на коленках джинсах и черной майке с изображением Маргарет Тэтчер и провокационной надписью весьма нелепо.


Из ниоткуда материализовавшийся официант разливает шампанское. Мужчина напротив благожелательно и, как кажется Ник, совершенно бессмысленно улыбается. Она, не таясь, в ответ разглядывает его. Вальяжный, холеный, весь сочащийся улыбкой, а глаза при этом — холодные, темные, даже свет в них не отражается, кажется. У Ник наконец-то оформляется стойкое ощущение, что хорошего ждать нечего и быть надо настороже. На всякий случай.

— Мадмуазель Хант, за знакомство!

Покорно отсалютовав бокалом, Ник делает глоток. Морщится.

— Мадмуазель Хант, вам не по вкусу «Луи Родерер»?

Это «Мадмуазель Хант» ее уже порядком достало, и поэтому отвечает резко:

— Нет.

— Мадмуазель Хант, что я могу вам предложить? — хозяин — само радушие. — Мой бар в вашем распоряжении.

Николь снова морщится. Она вообще абсолютно равнодушна к алкоголю. Но вспоминает вдруг об услышанном разговоре о пристрастиях Кайла, и, неожиданно для самой себя и храбро:

— Виски.

Подумав и поворошив память, поспешно добавляет:

— Со льдом.

Бокал с виски подносится ей мгновенно, и Ник осторожно пригубливает напиток. Усилием воли удерживает готовые сложиться в недовольную гримасу губы. Как это можно пить?! Лучше говорить.

— Итак, мистер Кассими? Чем обязана?

— О, ну зачем так официально. Можно просто — Халид. Я очень надеюсь на плодотворное сотрудничество с вами, мадмуазель Хант. Или можно Николь?

«Мадмуазель Хант» ей уже совсем осточертело, и она кивает в знак согласия.

— Николь, — начинает Халид. А у нее скулы сводит от елейности его голоса, — я восхищен вашим талантом и красотой… — тут Ник не выдерживает и фыркает, — и в этой связи я хочу сделать вам предложение.

Ну, наконец-то, мы дошли до сути.

— Излагайте.

Слегка сбившись об отсутствие восторга и пиетета, сиятельный как султан (он вроде сын шейха?) Халид продолжает:

— Я хочу предложить вам, Николь, место штурмана в первом экипаже моей, — выделяет слово интонацией, — команды. На следующий сезон.

А вот это — неожиданно! Стараниями Кайла где-то уже на подсознательном, глубоком уровне, в эмоциях, ощущениях поселилась уверенность в собственной никчемности и бесполезности. А тут вдруг кто-то, да не просто «кто-то» — владелец одной из сильнейших раллийных команд, проявляет к ней интерес. Ник не нашлась что ответить, отхлебнула еще виски, даже не поморщившись. Неверно истолковав ее молчание, Халид продолжает:

— С сэром Максом я договорюсь, не переживайте. Он мне вас уступит.

Вот тут ее зацепило. Что значит — «уступит»? Она что — вещь, чтобы ее передавать из рук в руки? Как бы не так!

— Меня в принципе не устраивает подобная постановка вопроса, мистер Кассими.

— Николь, подождите, не горячитесь! Мне совершенно точно известно о том, как относится к вам Падрон. И какая, вследствие этого, сложная обстановка в команде «Мак-Коски».

— Да ну? — какие все информированные, просто ужас!

— Николь, — в темных глазах Халида вдруг прорезается совершенно человеческое понимание и сочувствие, — я понимаю, как вам трудно. Вас не ценят так, как вы этого достойны. Уверяю вас, у меня в команде вы будете одним из самых главных людей. Вас будут уважать, с вашим мнением будут считаться. Мэтью с большим энтузиазмом воспринял известие о том, что будет работать с вами.

Ник не сразу понимает, о ком идет речь — у нее просто голова идет кругом от слов Кассими. Потом все-таки да нее доходит — речь идет о Мэтью Уолберге, первом пилоте «Фиесты», который славился фанатичной преданностью делу, безошибочным пилотированием и спокойным характером.

— Вы так говорите… эээ… Халид… как будто это уже вопрос решенный?

— Ну что, вы, Николь! — совершенно картинно всплескивает руками ее собеседник. — Решение за вами. Но подумайте сами, — он подается чуть вперед и продолжает вкрадчиво: — Я вам предлагаю работу в элитной команде, с людьми, которые будут вас ценить и уважать, как вы того достойны. Да, и кстати… — Аль Кассими откидывается, отпивает шампанского, — ваш контракт увеличивается вдвое.

— Что?!

— Сколько бы вам не платил Мак-Коски, я предложу в два раза больше. Вы этого стоите, Николь, — невозмутимо ответил Халид.

Николь молчит. Просто-напросто — переваривает услышанное, запивая это виски. В голове не укладывается. Она же Шарки, пустое место! Таким не предлагают выгодные контракты и места в элитных командах.

В губы толкаются кубики льда. Ох, да она весь виски вылакала. Официант уже подносит ей новый бокал, на тарелке образовались какие-то закуски.

— Николь, как вы относитесь к холодному фазану?

Никак! Зато виски становится неожиданно вкусным. Николь размышляет, Халид неторопливо потягивает шампанское, фазан одиноко томится на тарелках.

Ник пытается представить, каково это. Работать в другой элитной команде. Ехать в одной машине с пилотом, который тебя ценит, с которым у вас общие цели, устремления. Заслуженно пользоваться уважением коллег, а не добиваться его вопреки всему. Быть профессионалом экстра-класса, за которого бьются несколько раллийных команд. Обладать многомиллионным контрактом.

Каково это? Наверное, великолепно. Но — не для нее. Она не сможет. Уже просто не сможет жить, существовать в этом прекрасном мире ралли, зная, что где-то там, совсем близко, есть он. Который ненавидит ее. И возненавидит еще больше, если она будет ездить в штурманском кресле с кем-то другим. И это будет еще невыносимее. Нет. Она мотнула головой. Нет. Нет!

— Николь, Николь… — Халид удивлен. — Не отказывайтесь сразу. Подумайте. Давайте пока воздадим должное стараниям повара.

— Халид, я очень польщена вашим предложением, но…

— В три раза, — произносит он негромко.

— Что? — она чуть виски не подавилась, и все же полагала, что не так его поняла.

— Ваш контракт увеличится втрое против нынешнего, — невозмутимо отвечает Халид.

Черт бы его подрал!

— Халид, не в деньгах дело!

— Тогда в чем? Николь, — проникновенно убеждает ее Аль Кассими, — подумайте. Я понимаю, это важное решение, его нельзя принять в пять минут. Я подожду.

Ох, ну как ему объяснить?

— Халид, я не планирую работать здесь более одного года… вообще. Ни в «Мак-Коски», ни в другой команде. Поэтому…

— Вы шутите, Николь?! — превосходно воспитанный Халид аль Кассими изумлен настолько, что перебивает свою собеседницу. — Это неслыханно! Такие штурманы, как вы, рождаются раз в десятилетие! Вы не можете так поступить со своим талантом!

Ей тошно, до невозможности тошно от того, что он прав, наверное. Но отравлено… для нее все отравлено в мире ралли. И как это объяснить сиятельному арабу, который сделал ей нереально щедрое предложение?