На секунду мне показалось, что это все мираж. Мы находимся дома и играем в Кости, потягивая лимонад. Каждый веселится, рассказывая веселые истории, и нам хорошо.

Но на самом деле все происходит против твоей воли. Внезапно на тебя может свалиться такой шквал эмоций, что ты не в состоянии с этим справиться. В какой-то день ты понимаешь, что не будет все как было раньше, даже если очень захотеть.

Ты продолжаешь жить, пока на тебя не срывается машина и, тем самым, ты не попадаешь в аварию; до тех пор, пока не попадаешь в массовую чрезвычайную ситуацию, например, оказаться в заложниках или очутится в самом не подходящем месте и чудом не сгореть заживо.

- Эйви? - Я поднимаю голову, резко останавливаясь.

Открываю рот, замечая, как в паре шагов от меня стоят: мама, Силент с виноватым взглядом, позади него Лиззи с каким-то журналом в руке и мой отец. Надеюсь, Робби Клаус не появится, иначе девочке не поздоровится.

Первая из этой кучки выходит Лиззи и, подбегая, обнимает меня и плачет в шею. Силент делает несколько шагов и уже стоит позади Лиз. Он извиняется и уводит мою сестру.

Лиззи шепчет что-то Силенту за моей спиной. Мне не хотелось верить в плохое. Мне нужно было верить в то, что Картер откроет глаза, улыбнётся снова и заново начнёт играть.

- Эйви, ты как? С тобой все хорошо? Как Шанталь? - сквозь слёзы плачет мама, приближаясь. Она обнимает меня и отстраняется, ободряюще улыбаясь.

Папа подходит к ней, но я кидаю в него немой взгляд, предупреждающий, что этого делать сейчас не нужно. Он недоуменно смотрит, сводя брови вместе, но отступает.

- С ней все хорошо. Она сейчас спит.

Мама кивает, но я знаю, что этого ей мало. Она садится на другую сторону от всех присутствующих, доставая библию и нашептывая слова молитвы.

Я иду уже к Лиззи, чтобы присесть, как стальной голос отца останавливает на полпути.

- Детка, с тобой можно поговорить?

Я закрываю веки.

- Не стоит... - От его голоса в моей голове все повторялось снова и снова. Все его слова, картинки из прошлого, его отношение к маме. Чувствую, как горло сжимается. Я закрываю глаза, пытаясь не думать об этом.

- Вы не видите, что сейчас не подходящее время? - встаёт на защиту Силент, даже не моргнув.

- Я не к тебе обращаюсь, щенок! - ревет папа и я, открыв веки, слышу, как он становится ближе.

Силент встаёт и сжимает кулаки, готовый надрать ему зад. Однако, Лиззи вовремя хватается за рукав Силента и тот садится обратно.

- Перестаньте! - говорит она. Я благодарно улыбаюсь ей, она молча кивает, продолжая украдкой смотреть на отца. Она его боялась или стеснялась?

Я вздрагиваю, когда чувствую мамину руку на своём плече. Она гладит по плечу и кивает в сторону отца.

- Не трогай девочку, иначе я приду за тобой и убью. Не позволю кому-то

обидеть моих детей, - говорит мама ему.

Я пытаюсь не закричать от натиска негативной энергии, скопившейся вокруг.

- Наших детей, Зои, - напоминает отец, щелкая челюстью.

В этот раз злость подкрадывается ко мне с молниеносной скоростью. Я зажимаю губы, но вместо этого сильнее дрожу от бессилия. Сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу до крови.

- Мы больше не твои дети. Ты променял меня, Лиз и Шанти на новую жену, более молоденькую дурочку, - выпаливаю на одном дыхании.

Лиззи разевает рот, прикрывая его ладошкой. Мама отходит от меня, как при ударе электрошоком. Затем молча проходит эти жалкие десять шагов, что разделяли нас от отца, и в одну секунду пустой коридор пронизывает звонкий шлепок.

Пощёчина. Как напоминание о всех причиненных ранах, всех пролитых слезах. И как свидетельство того, что все кончено.

- Убирайся! - говорит мама в лицо ему. Её голос - чистый лед и кажется, что в коридоре стало холоднее в сто раз.

Мы с Лиззи наблюдаем с открытыми ртами, как он, отшатываясь, проходит к выходу и больше не оборачиваясь, уходит из семьи. Мама тихо всхлипывает, но не распадается. Она целует нас в обе щеки, заверяя, что все будет в порядке. Но все ли будет в порядке с ней?

20 глава


Эйвери

На протяжении всей следующей недели я каждый день прихожу к Картеру. Спустя два дня Шанталь выписали, она не намерена была оставаться здесь ещё дольше. Она любила свою работу больше, чем себя саму. Она сказала, что будет работать снова, потому что не чувствует боли. Её это не беспокоило, а значит ничего не случилось.

Я пытаюсь не заплакать, поэтому просто вытираю слёзы, катящееся по щеке, открываю книгу и читаю вслух другу. Он не должен умирать. Он не умрёт.

Инстинктивно, как в детстве, я беру его за руку и сплетаю наши пальцы. Но в ответ не какой реакции. Вместо этого я продолжаю держать его за руку и читать книжку.

Эта была детская сказка про двух людей, которые искали путь в солнечную страну под названием "Абрикос". Я откапала её дома, не надеясь, что вообще найду. Мы написали эту сказку вместе. Я решила, что так какая-то доля Картера будет со мной. Смысла в этой книжке не было, но строки в ней помогали забыться. Даже если и на время.

Дверь открывается и к нам заходит моя мама. Её лицо опухшее от слез, глаза красные, но все равно это не омрачает её вид. Она по-прежнему самая красивая женщина, которую я знаю.

- Дорогая, - шепчет она, улыбаясь. Я улыбаюсь в ответ и предлагаю присесть.

- Привет. Что нового?

Она усаживается в кресло в нескольких миллиметрах от меня, вздыхает, кладя руки на живот. Неделю назад она звонила отцу и требовала развода. Сегодня она только что была в суде.

Для такого случая она одела лёгкое платье в чёрный горошек, презирая всякие скучные, офисные костюмы. Вместо зализанного пучка мама завила волосы и заколола набок большой гребень в виде огромной ромашки, оставляя одну часть волос распущеной на левую сторону.

- Развод так выматывает. Господи, святые поварешки! - Она вскидывает руки в потолок, смотря в него, как на святое место.

- Если бы я не узнала, что он изменяет мне, неужели я бы прожила всю жизнь вот так, надеясь, что он вернётся?

Я качаю головой. Если бы мои родители меньше ругались и жили душа в душу, то этого ничего не произошло. Я осекаюсь на спящего Картера. Монитор утверждает, что он в порядке, но мне страшно.

- Дорогая, благодаря тебе, я знаю правду. Ты открыла мне глаза на реальность.

Мама склоняет голову и мягко улыбается. Я ничего не говорю, лишь нервно подворачиваю уголки страниц в детской книжке.

- Ох, Эйвери! - Мама подходит ко мне, обнимает за плечи и нашептывает что-то на французском. - Милая, не думай о плохом. Ты не виновата, что так все произошло.

Она целует меня в лоб и отходит. Какое-то время эта женщина до мурашек заставляет меня напрячся, когда её голубые глаза исследует меня, впиваясь взглядом. Она усмехается, будто только что заметила что-то раньше ей не подвластное.

- Ты любишь его? - с укоризненным тоном спрашивает мама. Я часто моргаю, не зная ответа. Люблю ли я его? По настоящему?

Люблю до дрожи во всем теле? Люблю его до потери пульса? Или люблю так сильно, что забываю про себя саму? Люблю ли я его?

Я шмыгаю носом, пожимая плечами. Мама притягивает меня к себе, потирая по спине. Я плачу, по-прежнему утирая слёзы и сопли. Я не хочу быть слабой, хоть на деле всегда видется по другому.

- Он очнется, дорогая, вот увидишь. Вы хорошая пара. Он любит тебя. - Она подмигивает мне и уверенно смотрит сверху вниз. Я ухмыляюсь, качая головой.

- Я это вижу. Просто доверься своему сердцу.

Мы ещё минут десять стоим в палате, качаясь из стороны в сторону, затем мама отходит и садится в кресло, махая на дверь.

- Можешь пойти домой и отдохнуть, хорошо? Я посижу с ним.

Я собираю вещи, но сердцем чувствую, что если уйду домой, все изменится.

Качаю головой, в нерешительности. Смотрю на закрытые веки Картера и понимаю, что не могу вот так просто уйти.

- Я переоденусь и вернусь. Мам, я вернусь, обещаю. Я не оставлю его здесь.

Мама улыбается мне, в уголках глаз показываются морщинки. Она достаёт благовония, распределяя в каждый угол. Затем достаёт пяльца и жёлтые нитки, принимаясь за дело. Она соглашается, сдерживая смех.

- Хорошо, я буду здесь.

Она не уговаривает меня об обратном, потому что знает, что я не отступлю. Мне нравится Картер Чейз, но люблю ли я его признаться страшно. Но одно я знаю наверняка, если его не станет, моя жизнь потеряет всякий смысл.

***

Заходя домой, чувствую запах черничного пирога. Лиззи научилась готовить? Улыбаюсь, следуя на кухню и замираю на месте, при виде хлопочащуго возле плиты Силента. Я подавляю смешок, но он оборачивается и смотрит на меня испуганными глазами.

- Привет, Силент. Ты готовишь? - Сажусь на табуретку, опираясь всем телом на столешницу.

Он усмехается и достаёт свежий пирог из духовки. Пирог был красиво усыпан большой черникой, от него шёл пар, теряясь в воздухе. Я наслаждаюсь потрясным ароматом, закрывая веки. Силент тихо смеётся и отмахивается.

- Я занимаюсь этим, чтобы не думать о разном дерьме. - Он отрезает ножом кусочек пирога и преподносит мне.

- Спасибо. Погоди, ты же играешь в футбол? Как можно... - Я ищу подходящие слова, но приходится замолчать. Немного неудобно говорить ему такое в лицо, боюсь обидеть. Силент хмурится, пробуя на вкус то, что получилось.

- Ты о том, как можно совмещать два дела сразу? - Я киваю и он пожимает плечами. - Если любишь сразу и то и то, зачем ограничиватся?